Королевства Тайн

- Наслаждайся загробной жизнью, Мураг Брилстагг, - поздравил волшебник, и эти слова казались бессмыслицей. Я имею в виду не вторую часть, поскольку Мураг Брилстагг – это на самом деле моё имя, но вот первая… Зачем ему желать мне приятной загробной жизни? Потом до меня дошло. Может быть, я начал подбираться к нему, может быть, он готов уверовать в благодать Латандера, как и я. Я решил, что на сегодня прогресс более чем значительный, и улыбался, глядя, как Гиллар уходит прочь.

Моя уверенность окрепла от того, что я считал победой над Гилларом, поэтому я решил вечером отправиться в местную таверну во имя благой миссии, и распространять слово Латандера и там. «Гнутый Гвоздь» представлял из себя грубое, непривлекательное место. Но если я смог донести правду до тёмного волшебника, подобного Гиллару, обратить парочку безнадёг и пьянчуг уж точно мне по силам.

 Я пробрался к пристойно выглядящему человеку у барной стойки – очень крупному мужчине с очень мелкими глазками.

- Добрый вечер! – поздоровался я самым жизнерадостным тоном. – А вы знали, что разгул и пьянство обрекают вашу душу на вечные муки в Бездне?

Он улыбнулся мне своими сточенными зубами.

- Нет, - пришел ответ. – А ты знал, что мой нож торчит у тебя в сердце?

- Нет, - ответил я. – Спасибо, что дали знать.

Тогда я и умер.

Ощущение было странное. Всегда думал, что сперва при смерти бывает сначала темно и тихо, а потом яркий свет, а вслед за этим я должен оказаться в весеннем предрассветном саду, обители моего бога Латандера. Вместо этого я понял, что меня выкидывают в вонючий проулок через заднюю дверь таверны, прямо на вершину мусорной кучи.

Какое-то мгновение, глядя вниз на торчащий из груди кинжал, я чувствовал ослепляющую боль, но это довольно быстро прошло. Теперь я ощущал только онемение, доставлявшее больше неудобства, чем собственно боль. Я знал, что вешу много, но тем не менее веса не ощущал, как не мог и пошевелить телом. Глаза мои как будто больше не действовали так, как задумано, но всё же я мог воспринимать окружающую действительность. Неспособный ни на какие движения, я лежал там, пока мой труп остывал и коченел. Прошло не очень много времени, прежде чем я услышал первые скребущиеся звуки среди отбросов. А потом крысы нашли меня.

Именно тогда я, наконец, понял значение странного пожелания Гиллара, и смысл наложенного на меня заклятья. Точнее, не заклятья, а проклятья. Даже после смерти моему духу больше не было дозволено покинуть его бренный сосуд. Я никогда не увижу рассвет в саду своего божества. Вместо этого я был обречён вечно обитать в безжизненном куске мёртвого тела, оставаясь в сознании. До скончания времён. Я бы зарыдал, но мертвецы не проливают слёз.

Не буду утомлять вас скучными деталями моего дальнейшего распада и разложения. Почти неделю я лежал на груде отходов. Когда крысы глодали меня, больно не было. Но тем не менее меня преследовало столь мерзкое ощущение от этого, что, будь я живым, меня бы рвало не переставая.

Но вышло так, что грызуны оказали мне услугу. Как только мои кости были очищены от разлагающейся плоти, я обнаружил, что могу пошевелить челюстью и даже говорить, хотя голос, когда-то полный жизни, теперь звучал слабо и пронзительно. Так задумал Гиллар? Почему-то я не был в этом уверен. Должно быть, у его магии оказались побочные эффекты, которых не предвидел даже он. И тогда меня охватила новая надежда.

- На помощь! – позвал я. – Прошу! Кто-нибудь, помогите!

Я даже не догадывался, что это начало моего пути в Подгорье.

Не прошло много времени, как какой-то пьяный служака услышал мой зов о помощи. К сожалению, солдаты – народ крайне суеверный, и, должно быть, он принял меня за призрак убитого им на войне врага, вернувшегося отомстить. Он отрубил мне голову и бросил в Гавань Глубоководья.

Теперь просто череп, я некоторое время дрейфовал в море, и вскоре последние остатки моей плоти пали добычей тамошних угрей. Затем меня нашли русалки и любезно отнесли к волшебнику Стражи Глубоководья при исполнении, некоему Тандалону Гольмейру.

Тандалон оказался достаточно приятным малым; он поставил меня охранять его хранилище заклинаний. Вот только позже в библиотеку ворвались воры, которые, не прикоснувшись к книгам колдуна, украли меня, сбежав в самые глубокие подземелья Глубоководья. Я так и не увидел, что же их поймало. Но оно было большим, тёмным, и не высовывалось из грязной воды – один за другим нечто утянуло их на глубину и разорвало на части.

Меня, в свою очередь, дурно пахнущий поток смыл прочь. Я сорвался с водостока, падая всё ниже и ниже, пока, наконец, не очутился здесь, в бесконечных тоннелях глубоко под Горой Глубоководья. Подгорье. Лабиринт Безумного мага, Халастера Чёрного Плаща. С тех пор тут и обитаю.

Кокатрикс с клокотом зашипел. Думаю, он так выражал нежность, но если бы у меня всё ещё была кожа, она бы покрылась мурашками. Существо расправило кожистые крылья и начало опускать свою чешуйчатую задницу прямо мне на лицо. Может, плоти на мне больше и нет, но зубы остались. Я укусил за гузку. Сильно.

Полуптица издала визг, который заставил бы моргнуть даже баньши, и отпрыгнула. Я начал было упоённо смеяться, но одно из крыльев улетающего животного задело меня и отшвырнуло назад. Не успев ничего поняв, я укатился.

Вот и ещё одна проблема, когда ты просто череп. Начав катиться, остановиться очень, очень непросто.

- Подожди! – крикнул я кокатриксу. – Вернись!

Существо лишь взглянуло на меня своими глазами-бусинками. Видимо решило, что я не очень милое яйцо.

Я выкатился за порог пещеры, в которой коротал время, пока не появилась птица, и поскакал по наклонному полу каменистого коридора. Мгновением позже я коснулся лестницы.

Да, черепа умеют скакать. Однако удовольствия от этого не получают.

Каждый раз, когда я ударялся об одну из тяжёлых каменных ступеней, это было похоже на взрыв. Потом лестница кончилась, и я снова покатился. Секунду спустя я увидел её, зияющую словно зубастая пасть – трещину поперёк прохода, от одной стены до другой. Нельзя было назвать её очень широкой – живой человек с лёгкостью перешагнул бы. Но ширина оказалась достаточной, чтобы уместить череп-беглец.

За прошедшие года я усвоил, что «вниз» - это то направление, в котором вы точно не захотите двигаться в Подгорье. Чем глубже в лабиринт, тем страшнее твари. А вернуться наверх – задача во сто крат более тяжёлая. Я исчез в узком провале, щёлкнув челюстью. Что меня ожидает на дне? Пузырящаяся чёрная жижа, готовая растворить меня? Пылающий круг огненных саламандр? Крушащие всё подряд жвала ползающего падальщика?

Но тут каменная щель закончилась. Пару мгновений я летел через воздух, а потом приземлился на что-то…

… тёплое и похожее на подушку?

- Ай! – резко выдохнул чей-то приятный голос.

Я ничего не видел, только темноту. Внезапно две руки приподняли меня. Что-то поймало меня, держало своей хваткой! Но что? Истекающее слюной чудовище, собирающееся перемолоть меня в костяную труху? Затем руки перевернули меня – осторожно. От удивления я клацнул зубами.

Она была полуэльфом – это я мог сказать сразу. Острые скулы, раскосые карие глаза, лишь-едва-заострённые уши её сдали. Одетая в штопанную тунику, она сидела на каменном полу погружённой во мрак пещеры, прислонившись спиной к стене. Я упал прямо к ней на колени – и решил, что лучшего места для приземления и сыскать было нельзя.

Гладкий лоб женщины собрался морщинками, когда она нахмурилась, изучая меня. «Ну и откуда это взялось?» - спросила она вслух.

- Сверху! – жизнерадостно отозвался я. – Спасибо, что смягчила падение!

Очень часто, когда я заговариваю с людьми, они странно себя ведут. Как будто никогда раньше не встречали говорящих черепов. Ну ладно, вы правы, большинство скорее всего нет. И всё же было бы неплохо, если б они хотя бы пытались сказать вежливое «привет!», прежде чем бросать на пол и убегать с воплями. Однако, ничего из вышеперечисленного она не сделала, хотя её миндальные глаза и расширились от удивления.