Страница 18 из 56
Висевший около печи тяжёлый горшок опрокинулся с оглушительным дребезжанием. Саша и Торин обернулись на звук, но Виглаф всё ещё благоговейно наблюдал за чудом.
- Виглаф, - позвала Саша.
- Так вот как они накормили всех людей в Год Голода, - догадавшись, ликовал он.
- Виглаф, - повторила Саша.
- Прощай, голод. Прощай, неурожай.
- Виглаф! – крикнул, наконец, Торин.
Виглаф повернулся.
- Сын, оно всё ещё поднимается.
Масса уже пробилась дальше к печам. Теперь она почти поглотила металлический вертел, который удерживал над огнём котёл с водой. Троица резко развернулась. Жуткий курган уже возвышался над выпекательным столом на целый локоть. Когда люди стояли молча, то могли даже видеть, как тесто тихо, неумолимо прибывает, словно воды реки на отмель при наводнении.
- Так, давайте тогда уберём его отсюда, - предложил Виглаф и засунул руки в гору теста по локоть, а потом вытащил большую охапку вязкого вещества. Следы от его рук исчезли за секунды, опара поглотила их, а ещё юноша ощутил, что липкий шар, который он держал, увеличивается в размерах, раздуваясь, словно овечье вымя. И скорость всё увеличивалась. Он швырнул ломоть-великан обратно во всё ширящееся месиво.
- Следующая мысль? – подняла одну бровь Саша.
- Сколько времени эта штука здесь настаивалась? – спросил Торин.
- Два, три часа? А что?
- Сколько времени она ещё будет подниматься!
С возросшим ужасом группа уставилась на хлебную гору. Теперь её рост было легко отследить. Тесто ползло мимо каминной решётки у дальней стены – медленно, со скоростью улитки, просачиваясь через прутья словно мягкий сыр, нависая над тлеющими углями. А на противоположной стороне, около стола для выпечки, куча уже почти была размером с Сашу, терпеливо обволакивая мебель, прокладывая путь в любое незаполненное пространство.
- Нужно уходить, - сказала воительница. – Пока ещё можем.
Они осторожно обошли растущий холм, прижимаясь к дверцам печи, которые скоро тоже покроет тестом, бочком пробираясь к пространству перед стойкой, к счастью, пока ещё чистому. Чувствуя себя свидетелем столкновения экипажей, Виглаф боролся с извращённым восхищением – он просто не мог отвести взгляд от безумной картинки. Из безопасности, остановившись за пределами входа в отдел, где работают хлебопёки, они беспомощно наблюдали, как тесто ширится во все стороны, ища границы того странного «горшка», в котором находилось. Теперь оно стало выше любого из них и пучилось к потолку и к стенам. Основательно погребя под собой угли, гора теперь подымалась к каминной трубе. В первый раз за всё это время отступающая к двери троица ощутила слабый запах выпечки.
- Самовыпекающийся хлеб! Ему даже огонь не нужен! – изумлённо выдохнул Виглаф.
На улице народу стало больше; Гарадель позвала стражу, и теперь двое вооружённых офицеров ночной смены были готовы задержать ворьё. Но прежде чем Виглаф и другие смогли что-либо объяснить, багровый, шипящий уголёк упал откуда-то сверху и шлёпнулся юноше на ногу. Он отпрянул и побежал по улице, судорожно что-то бормоча мерцающим факелам и надеясь, что он помнит каждый слог одного из самых первых заклинаний, которому Фензиг его обучил.
Каждый раз, когда кто-то взывает к Судьбе, доверяя ей принять важное решение, она взвешивает и сравнивает долгосрочные перспективы и сиюминутную нужду. Почему-то в этот момент божественная математика оказалась на стороне Виглафа, потому что, не издав ни звука, ярчайший шар постоянного света возник из ниоткуда, полностью окружив пекарню и превратив ночь в день в своих пределах. Выглядело всё это так, будто уличные зеваки на самом деле были зрителями на каком-то спектакле, где главную роль исполняло здание. В пределах действия заклинания подсветка была ослепляющей, так что Саша и Торин, вывалившиеся из дома на улицу, видели перед глазами только пятна. Но всем остальным происходящее внутри было видно вполне отчётливо.
Женщина рядом с Гарадель завизжала и показала на крышу. Подсвеченное магическим «фонарём» Виглафа, принявшее квадратную форму хлебопекарное сырьё невероятной пастой медленно выдавливалось из трубы, словно сосиска из мясорубки, при этом оказавшись увешанным горячими углями, отлеплявшимися от месива и прыгавшими вниз по наклонной черепичной поверхности.
А внутри основная часть липучей массы вползла во входное помещение и направлялась к выходу, и её громадное тело громко толкало по деревянному полу сковородки и приборы в нелепой пародии на гремящее цепями привидение. Две оквадраченных руки выбрали короткий путь через окна по бокам здания и вяло, медленно стекали на землю, став мишенью для лая и огрызаний нескольких соседских собак. Из двери выбежало мышиное семейство, а самая большая из мышей стряхивала с мордочки что-то кремовое по цвету.
- И что тут происходит?
Магический свет привлёк ещё одну группу заинтересовавшихся горожан, и Виглаф с недовольством заметил среди них Ангрода Мечешлёпа, со всё ещё завязанной под подбородком салфеткой.
- Вигги! Так это твоя большая готовка? – проревел кузнец. – Я-то собирался набрать рулетов на завтрак… но, похоже, и одного будет достаточно!
Толпа нарушила потрясённое молчание нервными смешками. Ангрод схватил один из факелов и неспешно двинулся к пекарне. Подойдя, он потыкал своим импровизированным оружием в глиноподобный фонтан, сочащийся из окна:
- Я с ним разберусь!
Напряжение спало, зрители засмеялись ещё громче.
- Отойди! – предупредила Саша.
- Я могу справиться с завтраком Вигги, девочка, - ухмыльнулся громила.
Но когда он ткнул в тесто, факел неожиданно ушёл внутрь, прорвав оболочку огромного воздушного кармана. Лопнувший пузырь обдал мужчину брызгами клейкого месива, к полнейшему восторгу толпы. Рассерженный и расстроенный кузнец начал лупить своего вязкого обидчика, но с каждый ударом выбрасывалось всё больше воздуха и теста, и он лишь заляпывался ещё сильнее.
Виглаф услышал и другие хлопки; повернувшись, он увидел, как и другие пузыри лопаются, брызгая во все стороны, когда гора сырья для выпечки протискивалась наружу; ошмётки покрывали беснующихся собак и всех, кому не повезло оказаться слишком близко. Секундой позже жуткое представление окончилось – ведь именно через секунду заклинание Виглафа выдохлось, а волшебное освещение выключилось. Пока все глаза привыкали к темноте, было лишь лопание, разбрызгивание, звон, лай и крики.
- Верни свет! – вскричала воительница.
- Он должен был быть постоянным! Я не знаю, почему он погас! – крикнул в ответ юноша, отчаянно пытаясь придумать что-то на замену. Он яростно замахал руками, читая заклятья по памяти, выразительно протянул концовку и протянул вперёд ладони. Факелы и угли – все источники огня на улице – засветились многократно ярче; их свет, такой же сильный, как и свет полуденного солнца, выцепил из темноты группу напуганных людей – включавшую и его отца – выглядевших, словно проигравшая в соревнованиях по метанию тортов команда. Виглаф ощущал тепло магического пламени и совершенно неуместное сейчас желание в нём погреться, но внезапно услышал крик Ангрода.
- Не могу пошевелить ногами! – закричал большой кузнец. В темноте, Ангрод подался слишком далеко вглубь липкого холма, и теперь застрял в нём по поясницу – отмахиваясь факелом от окружающего его теста. Люди на улице лишь оцепенело смотрели.
- Держись, - крикнула Саша и побежала к застрявшему человеку, стараясь сама не угодить в клейкую ловушку. Схватив его за руки, она дёрнула изо всех сил.
- Ааааа! - заорал Ангрод. – Запястье! Отпусти! – он вырвался из хватки и потёр правые кисть и плечо, всё ещё ноющие после поединка. А масса всё вздымалась, уже миновав бёдра и добираясь до груди и головы.
- Нет! Если эта штука накроет голову, ты задохнёшься! – завопила в ответ Саша.
Неожиданно рядом оказался Виглаф, пытающийся поднырнуть под левое плечо Ангрода и помочь. Они вдвоём тянули так сильно, как только могли, но кузнец застрял плотно, и с каждой секундой увязал всё крепче. И так уже огромный кусок тягучей субстанции рос настолько быстро, что казалось, будто это чернобородый громила уменьшается с каждым мигом. Тесто уже поднялось выше пупка и всё ещё двигалось выше.