Искушение Эльминстера

— Итак, мы снова встретились, Арандер.

— Ты...! — рычание волшебника источало яд.

— Теперь ты мой арендатор, маг, так что избавь меня от обычных проклятий и плевков. Если ты меня сильно разозлишь, я отнесу тебя под мышкой к ручью, где играют малыши, и отшлепаю по заднице, пока она не станет красной, как редиска. Мне сказали, что это ничуть не помешает твоему колдовству.

Одна большая рука с толстыми пальцами небрежно махнула в воздухе мимо носа Арандера. Волшебник встревоженно моргнул.

— Что? Кто?..

— Сказал мне об этом? — Харбрайт приподнял подбородок в нежной улыбке, которая была направлена мимо плеча Арандера.

Лорд Заклинаний обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть кошачью улыбку Фейи, выплывающей из двери, через которую они вошли вместе. Затем она показалась полностью, видение в лесной зелени. Лорд Фессамель Арандер застонал, покачнулся на ногах и повернулся, готовый разрыдаться от ярости, убежать от всего этого. Но тут же резко остановился, взвизгнув от настоящей тревоги, когда он обнаружил, что вот-вот наткнется прямо на край светящегося клинка Харбрайта. Его глаза медленно и неохотно поднялись от стали, преграждавшей ему путь, к огромному и неуклюжему воину, который держал ее. В глазах Барундрина Харбрайта было что-то похожее на жалость, когда он прогрохотал:

— Почему волшебники, при всем их уме, так медленно усваивают жизненные уроки?

Клинок скользнул вниз и в сторону, ища ножны, и большая и твердая рука опустилась на дрожащее плечо волшебника.

— Маги, как правило, живут дольше, Арандер, — мягко сказал Харбрайт, — если им удается противостоять самым привлекательным из своих искушений.

* * * * *

Шарранцы уже начали потеть от сильного напряжения, прицеливаясь и удерживая равновесие, пока Искусство, которым они управляли, отбрасывало старые камни и землю, чтобы пробить дыру в крепости и убить существ внизу. Элрин наблюдал, как Фемтер вздрогнул и стряхнул дымящиеся осколки кольца с пальца, Хрельграт отбросил в сторону свою третью палочку, а Далут сунул разрядившийся скипетр обратно за пояс.

— Хватит, — взревел Элрин, размахивая руками. — Хватит, Заклинатели Ужаса Шар!

Что-то нужно было сохранить на случай, если в этот день они встретятся с другими врагами, или, боги небесные, там внизу еще кто-то был жив. Жрецы-волшебники, повернули головы во внезапном умиротворении и заморгали, как будто забыли, кто и где они были.

— У нас есть святая задача, Темные Братья, — напомнил им Элрин, добавив сожаления в свой голос, — и она не в том, ятобы плавить землю и камень в забытых руинах в сердце леса. Наша добыча — Избранный. Что с ним?

Три головы уставились на клубящуюся пыль. Все пятеро посмотрели вниз в шахту, откуда они начали, где пыль струилась лишь несколькими языками. Там внизу были обломки и...

Один из шарранцев недоверчиво вскрикнул. Арфист, который утверждал, что он Азут, спокойно смотрел на них, стоя примерно там же, где он был, когда начался их обстрел. Трое стариков, все еще благоговейно моргая, стояли вокруг него. Он, они и пол на дне шахты казались нетронутыми.

— Закончили? — тихо спросил он, глядя на них спокойными серыми, как штормовой дым, глазами. Элрин почувствовал, как холодный страх подступил к горлу и медленно скатился в низ живота, но Фемтер прорычал: — Шар, забери этого человека! — и выхватил из-за пояса волшебную палочку. Прежде чем Элрин или Далут смогли остановить его, Фемтер наклонился над колодцем и прорычал слово, которое послало полосу пламени вниз, во мрак внизу, прямо в запрокинутое лицо сероглазого мужчины. Арфист не пошевелился, но его рот каким-то образом растянулся шире, чем должен быть рот человека, и пламя попало прямо в него. Он на мгновение вздрогнул, когда огонь целиком проник в его жизненно важные органы. Судя по тому, как споткнулись трое стариков вокруг него, казалось, что какая-то магия удерживала их на расстоянии, двигая вместе с ним. Мгновение спустя огненный шар взорвался с глухим грохотом. Арфист стоял с беззаботным выражением лица, а из его ушей повалил дым.

Он бросил на наблюдающих за ним шарранцев укоризненный взгляд и заметил:

— Нужно еще немного перца.

* * * * *

Заклинатели Ужаса дико закричали и убежали еще до того, как Азут опустил голову и снова посмотрел через расколотую пещеру на Эльминстера.

— Я не шучу,—серьезно сказал он. — Ты должен освободиться от нее.

— Я... не могу, — выдохнул Эльминстер, глядя в темные глаза Саэреде, когда она с триумфом поднялась над ним как какая-то гигантская змея, обвивающаяся вокруг него большими сжимающимися кольцами.

— И никогда не сможешь, — торжествующе выдохнула она. Ее холодные губы были в нескольких дюймах от его. Он чувствовал леденящий холод ее дыхания на своем лице, когда она промурлыкала:

— С силами Избранного и всей мощью, которую Карсус оставил здесь, мне нипочем даже такой, как он.

Она подняла голову, чтобы бросить на Азута вызывающий взгляд, и сжала одну гигантскую руку из твердого тумана вокруг горла Эла. Другие щупальца тумана поднялись вокруг них ограждающим частоколом, колыхаясь и хлеща по брошенным и разбитым каменным плитам. Последний принц Аталантара изо всех сил пытался дышать в ее объятиях, настолько задушенный, что не мог ни говорить, ни кричать, когда призрачная волшебница неторопливо превратила самый верхний завиток своих туманов в пышный и очень твердый человеческий торс, осанистый и смертоносный. На тонких пальцах выросли ногти, похожие на длинные когти, и когда они стали такими же длинными, как рука Саэреде, она почти с любовью потянулась к его рту.

На тонких пальцах выросли ногти, похожие на длинные когти, и когда они стали такими же длинными, как рука Сэраэде, она почти с любовью потянулась к его рту.

— Только вот отрежем язык, полагаю, — сказала она вслух, —  чтобы предотвратить любые неприятные... Ах, но подожди немного, Саэреде, ты хочешь, чтобы он сказал тебе несколько вещей, прежде чем замолчит… Хмммм…

Острые, как бритва, когти пролетели всего в нескольких дюймах от плотно сжатого горла Эльминстера, чтобы вонзиться в первую попавшуюся обнаженную плоть. Сделав глубокие порезы на шее придушенного мага, она стряхнула его кровь каплями, которые попали в ее кружащийся туман, и торжествующе подняла свои запачканные когти к солнечному свету.

— Ах, я снова жива, —  прошипела Сэраэде, — жива и невредима! Я дышу, я чувствую!

Она поднесла эту руку ко рту, прикусила костяшки пальцев и протянула руку к мрачно наблюдающему аватару Азута, чтобы он увидел льющуюся кровь. — Я истекаю кровью! Я живу!

Затем темные глаза расширились в неверии, она закричала, покачнулась и уставилась вниз, на скользкий от крови, дымящийся кончик меча, который только что пронзил ее грудь сзади.

— Некоторые люди живут намного дольше, чем следовало бы, — вкрадчиво произнес Илбрин Старим, державший рукоять, злорадно глядя в глаза мага, все еще застывшего в объятиях Саэреде. —  Ты не согласен, Эльминстер?

* * * * *

Дверь широко распахнулась, со скрипом и грохотом ударив об обшитую тяжелыми панелями стену. Прошли годы с тех пор, как высокая, широкоплечая женщина, которая сейчас стояла в дверях, носила доспехи, которые она так ненавидела. Ее глаза сверкали от тревоги и гнева, когда она стояла, впиваясь взглядом в комнату, а наполовину обнаженный длинный меч на ее бедре блестел. Она выглядела как воин. Иногда Раунтлавону хотелось быть красивее, сильнее и лет на десять старше. Он бы многое отдал за то, чтобы такая великолепная женщина улыбнулась ему. Прямо сейчас она делала что угодно, только не улыбалась. Она смотрела на него сверху вниз, как будто нашла гадюку в своем ночном горшке — и его единственным утешением было то, что он был не единственным магом, катающимся по полу под ее недовольным взглядом. Его учитель, грубоватый, сардоничный эльф Айриклаунаван задыхался на прекрасном плетеном ковре на расстоянии вытянутой руки.