Непростое наследство

Старик Ренард стоял у прилавка и настойчиво делал вид будто листает книгу с крайним интересом. Сам же то и дело поглядывал в нашу сторону поверх очков и, держу пари, не без удовольствия приставил бы к уху трубку, позволяющую лучше разобрать слова.

- А как идут дела с расследованием? Вам что-нибудь сообщают?

- О, да, - на лице Сесиль появилось оживление. - Мастер дознаватель беседовал со мной и рассказал, что Годард встречался с человеком, о котором никто толком не знает. Боюсь я этого, госпожа Ирмас, ох, как боюсь. Кто угодно ведь мог быть, не так ли? А если и не человек вовсе?

В ответ я могла бы привести множество доказательств, что существо, создавшее убивающее проклятие, имеет человеческое происхождение. Но Сесиль Обен вряд ли выслушает, а, если и выслушает, не поверит. Люди любят страшные сказки, особенно, когда дело касается близких и самого себя. Ну кому захочется верить, что преступление совершил некто, точно также же покупающий снадобья от головной боли, надевающий ночную сорочку перед сном и, возможно, прогуливающийся на твоей же улице? Проще списать все на чудовище, вышедшее из тьмы, чем натыкаться на похожие черты и отголоски собственного отражения.

- Не переживайте, госпожа Обен, дознаватель справится с делом.

- Конечно-конечно, я доверяю. Только вот… Госпожа Ирмас, может, раз вы ему помогаете, то и видите чаще? Я сегодня припомнила кое-что, а рассказать до приезда Джосса видно не успею. Передадите, а?

Возражать, что участок городской стражи в Лисьем переулке открыт день и ночь, я не стала. По глазам Сесиль несложно прочесть, как она растеряна и посещение подобного заведения не пойдет на пользу.

- Годард мало того, что странным в последнее время был, еще и читать принялся всякое. Вы про ариарнов слышали видать — все маги знают. И Годард отчего-то заинтересовался. Я на его столе не копаюсь никогда — он не любит. Не любил то есть. Говорил, мол, вечно все переворошу, найти ничего невозможно. Но когда заходила к ужину позвать или напомнить, чтоб допоздна не сидел, видела несколько раз книги. Названия, честное слово, точно не припомню, но все об ариарнах и их магии. Зачем ему то было знать? Ума не приложу, госпожа. Да и относится ли к делу? Вы уж мастеру Эрвану передайте — он человек ученый, разберется, не ошибаюсь ли.

На щеках Сесиль выступил румянец словно не о погибшем муже рассказывала, а передавала пикантную городскую сплетню.

- Надеюсь, не обидела такой просьбой? Простите, госпожа, из-за приезда Джосса я сама не своя.

- Не беспокойтесь. С господином Эрваном я поговорю.

- Как славно. Простите за причиненное беспокойство. Я едва держусь, а очередная беседа о Годарде окончательно лишит сил.

Смутившаяся еще больше, Сесиль попрощалась и спешно ушла. Аптекарь, едва я оказалась у прилавка, на редкость любезно поздоровался, взял список необходимых компонентов и принялся изучать.

- Вижу, предпочитаете готовить самостоятельно? Вот, к примеру, мазь для заживления ран — готовую не желаете?

- Нет, благодарю, господин Ренард. Я доверяю вашим умениям, но предпочитаю заниматься снадобьями сама.

- Понимаю, - улыбнулся аптекарь. - Что ж, все из списка есть, сейчас соберу. Не каждая девица станет занимать дни приготовлением лекарств. Ваша знакомая госпожа Обен, к примеру, закупает готовые.

- Она не травница.

- Вижу, вы хорошо ее знаете?

Лорхана, дай сил. Как приятно будет вырвать список из рук аптекаря, напомнить, что длинный нос, сунутый в чужую дверь, очень легко прищемить, и уйти. Но, к несчастью, это лучшая лавка в городе и ссориться никак нельзя.

В отсутствие Анри Тибо чувствовал себя гораздо свободнее. Идти на открытый спор он не рисковал, но и понравиться не спешил. Едва Анри уходил в кабинет, принимался расхаживать по залу и напевать песни, от которых у бухгалтера болела голова. Причем делал это с таким нескрываемым удовольствием, что невозможно не заслушаться. Когда же Анри в очередной раз делал замечание, с невинным видом разводил руками, мол, «я не при чем, это моряки попросили, заплатили и разбирайтесь, господин, с ними». Все повторялось изо дня в день и становилось настолько забавным, что Мод и Лизет по утрам спорили на мелкую монету, споет ли сегодня бард «судьбу-шутницу».

Когда я вернулась, в таверне было достаточно моряков, чтобы к Тибо не оставалось никаких претензий, и он наигрывал один из легких прилипчивых мотивчиков, обожаемых на побережье.

- Госпожа Сорель, вы самую малость опоздали, - подмигнула Лизет. - Себастиан Мейкс только-только ушел.

- Опоздала, говоришь? Слава светлым богам и телеге с капустой, у которой сломалось колесо.

- Да ладно вам! Где?

- Только что в Двойном переулке — все перегородила, пришлось обходить.

- Ну и дела, - хмыкнула Лизет, очевидно, сожалея о пропущенном событии. - Так вот, госпожа, Мейкс заходил отметить скорое отплытие «голубки» и очень пожалел, что вас не застал.

Только Себастиана для полного счастья в таверне не хватало. Наверняка, он слышал и про ужин у Бланш, и про господина Лэндри, проводившего до дома, и про быстро одобренное в магистрате прошение. Как выпутаться из столь щекотливой ситуации, я не придумала.

- С ним были и капитан Жано, и первый помощник, и тот привлекательный пассажир, помните? Он до сих пор здесь. Вон, поглядите. До чего хорош, а? Одно удовольствие эль подносить.

Я осмотрела зал и в углу у стены нашла Люку Фабриса, листающего какую-то книгу и пока не спешащего уходить.

- В остальном порядок, Лизет?

- Да, госпожа, никаких новостей, - хихикнув, она добавила: - Тибо новую песню сочинил, навроде «судьбы-шутницы». Ох, чую, господину Анри по вкусу придется.

Решив, что подсчет оставшегося вина и разбор покупок подождут, я направилась прямиком к дальнему столику. «Голубка» отплывает завтра или послезавтра, и вряд ли в Леайт еще раз заглянет странный мужчина, оставивший все ради путешествия.

- Не помешаю?

Люка поднял голову и улыбнулся.

- Разумеется, нет. Хорошо, что мы увиделись. Хотелось попрощаться.

- Когда уходите?

- Завтра днем.

- Так скоро?

Будучи ребенком, я не понимала,как дядюшка мог подружиться с некоторыми из посетителей. За протиркой кружек по утрам он частенько вспоминал, кто из завсегдатаев не появлялся накануне. Произнеся имена добавлял причины, по которым тот или иной гость мог не прийти. Кто-то уходил в рейс с торговым кораблем, кто-то задерживался из-за болезни или семейной проблемы, кого-то не пускала жена, зная о пристрастии пропустить вместо одной десяток кружек эля. Особенно дядюшка беспокоился о друзьях, лишенных необходимости спешить к близким или выполнять важную работу. Если человек не появился, значит, что-нибудь случилось.

Наблюдая и слушая, я никак не могла взять в толк, отчего он считает приятелями тех, кто честно оплачивает выпитое? Разве дружба покупается? Теперь же, оказавшись на месте дядюшки, впервые почувствовала, что буду скучать по совершенно постороннему человеку, по гостю, заглянувшему в таверну случайно. Ну кто еще запросто начнет разговор, сумеет зацепить за живое и понять? У Люки Фабриса точно есть дар.

- Совсем не скоро. Я, кажется, провел в Леайте целую вечность.

- Тут мы схожи, - улыбнулась, присаживаясь напротив. - Еще эля?

- Нет, благодарю. Не хочу наутро вставать с тяжелой головой.

- Вы уезжаете слишком рано — пропустите праздник.

- Поверьте, искренне сожалею. Но «голубка» не может ждать одного-единственного пассажира.

- Если однажды снова окажетесь в Леайте, милости прошу.

Люка слегка склонил голову и шутливым тоном человека, легко и красиво заменяющего слово «никогда», ответил:

- Разумеется, госпожа — только в «кота и лютню».

Разочарование тоненькой иглой кольнуло внутри и отозвалось обидой. Во-первых, он лжет. Во-вторых, по-настоящему жаль, что уезжает. Странно. Мы едва знакомы и говорили всего пару раз, а кажется, я встретила давнего и почти забытого друга. Разве люди сходятся вот так?