Страница 91 из 97
74
Я прождала до полуночи. С каким-то воинственным упрямством. Просматривала «Генеалогию». Или делала вид, что просматривала. Бездумно перелистывала, сама не заметила, как дошла до Мателлинов. Опир меня больше не интересовал. Я развернула проекцию его дочери, увеличила. Здесь она все еще была ослепительной красавицей. Но это была странная, холодная красота. Такая, которая держит на расстоянии. Кажется, я чувствовала что-то вроде ревности, будто кольнули сердце ледяной иголкой. Я бы не хотела видеть ее рядом с моим мужем. Даже в прошлом. Мне была неприятна эта мысль. Я толком не рассмотрела тогда, каким стало ее лицо. Впрочем, медики наверняка сумеют все исправить. Вероятно, очень скоро. Даже было жаль… Я бы предпочла, чтобы эта стерва навсегда осталась такой. Но будет вдвойне несправедливо, если императорский гнев обрушится на Рэя, а не на нее. Ирия заслужила в полной мере.
Я пролистала до жирного Марка. Так же толст, так же раскрашен. В вечных упругих локонах. Он по-прежнему вызывал во мне некоторую брезгливость, и рассматривать его почему-то было неприятнее, чем рассматривать одноглазого Опира. Он оказался моложе, чем я предполагала. Я с удивлением увидела, что человек, превозносивший все имперское и так бессовестно унижающий маму там, на Альгроне, родился вовсе не здесь. Очень далеко, в системе Тиу, на планете, которая не имела даже названия — лишь цифровой код. Его отцом был представитель очень дальней ветви дома, а вот матерью… родная тетка Опира — Нэя Мателлин. Это значило, что Опир и Марк приходились друг другу кузенами. Теоретически толстяк не слишком уступал по рождению.
— Тебе нравится рассматривать этого клоуна?
Я резко обернулась, замерла — на пороге стоял Рэй и скептически улыбался одним уголком губ. Он выглядел чудовищно уставшим.
— Ты вернулся!
Я, наконец, поднялась, просеменила навстречу на затекших ногах, положила голову ему на грудь:
— Я так боялась, что ты не вернешься.
Он уже привычно коснулся губами моей макушки:
— Прости, что поздно. Мне сказали, что ты ждала меня.
Я кивнула:
— Думала, мы поужинаем.
Он с шумом выдохнул:
— Я уже сыт по горло.
Рэй окликнул рабыню, велел подать вина и капанги. Я подняла голову:
— Ты останешься здесь?
— Если ты не против.
Я улыбнулась, чувствуя, как внутри разливается тепло:
— Я не против. Я очень этого хочу.
Меня не отпускало странное ощущение, будто так было всегда. Уже много-много лет. В груди засело такое прочное спокойствие, что это пугало. А может я просто не привыкла к спокойствию. Я не чувствовала себя спокойно ни единого дня с тех пор, как покинула Альгрон. Ни единого. Плевать на Императора и его почести. Если нам хорошо вдвоем, будет хорошо везде.
Рэй упал на подушки и тяжело прикрыл веки. Я коснулась кончиками пальцев его теплой щеки:
— Ты устал.
Он сглотнул, повел головой, не открывая глаз:
— Мне было приказано сдать свои дела в дипломатической палате.
Я похолодела:
— И что это значит?
Он поджал губы, какое-то время молчал. Наконец, открыл глаза:
— Как минимум, отстранение от должности. Вероятно, за самовольное оставление поста на Сионе. Опира Мателлина ожидает то же самое — а это знаменует большое брожение в палате. Впрочем… я теперь не возьмусь предугадывать, что ожидает Опира Мателлина.
— А тебя? — мне было плевать на остальных. — Ведь Император все знает. У тебя были причины.
Он усмехнулся:
— Причины… Причины могут быть причинами только тогда, когда Император сочтет их таковыми. А у него весьма… самобытные взгляды. Я склоняюсь к тому, что нас вышлют. Это ощутимый удар. Похоже, завтра все разъяснится — утром я должен быть во дворце.
Я положила голову ему на грудь, поводила ладонью:
— Мне кажется, ты преувеличиваешь. Мы просто будем жить. Какая разница где, если нам будет хорошо вместе?
Он усмехнулся, обнял меня, прижал к себе:
— Сейя… Сразу видно, что ты не отравлена этим воздухом. Пострадают наши дети, потому что не смогут занять место, положенное им по рождению. Я наследник прямой ветви высокого дома. Мое место здесь. И место моих детей.
Мне вдруг стало стыдно:
— Но я — нет.
Он поцеловал меня в макушку:
— Ты чистокровная высокородная. И ты — моя законная жена. Что бы не случилось, я буду настаивать на оглашении нашего брака. Ты получишь герб. Даже Император не может в этом отказать. С тобой будут считаться.
Рабыня принесла вина и капанги. Я выставила ее и разлила сама. Подала Рэю бокал. Он поднялся, осушил разом и попросил еще. Я видела по лицу, как сильно он измотан. И очень боялась, что своих настоящих опасений он мне просто не озвучивает. Думаю, спрашивать было бы бесполезно.
От выпитого вина его белые щеки слегка порозовели. Он вновь откинулся на подушки:
— Я знаю, что сюда приходил мой отец. Тайным ходом.
Я опустила голову:
— Я боялась сказать. Я…
— Я все знаю. Твоя Индат рассказала все, что могла.
Я молчала. Он будто разрушил этими словами ту теплую атмосферу, которой я наслаждалась.
— Отца больше не бойся. Он не придет. Не посмеет. На твоей половине перекрыты все ходы. — Он вновь хлебнул вина: — Этот дом когда-то принадлежал моей матери, как часть приданного. Она часто сбегала сюда от него. Несложно догадаться, что безрезультатно. Отец никогда не считался с чужими желаниями.
Мне стало неловко. Я чувствовала, что не должна лезть сюда. Рэй посмотрел на меня:
— Адресный чип у него? У отца?
Я кивнула:
— Прости меня.
Он притянул меня к себе:
— Я сам во многом виноват.
— Скажи, как…
Он закрыл мне рот поцелуем, отстранился через несколько мгновений:
— Оставим вопросы на завтра. Сейчас я просто хочу провести ночь с собственной женой. И думать только об этом.