Страница 79 из 97
63
Я надеялась, что эта лигурка, Лира, сказала правду. Что этим уродам впрямь запретили меня трогать. По крайней мере, это значило, что у меня было немного времени. Но я не понимала, где нахожусь. Что это за место? Как далеко от дома? Была уверенность лишь в одном — я не покидала пределов Сердца Империи. В причастность Максима Тенала тоже теперь не верилось — слишком сложно. И бессмысленно. У старика совсем другие цели.
Как мне показалось, прошла ночь. Но в этом месте сложно было что-то понять — здесь царили вечные сумерки, будто все было накрыто огромным слепым колпаком. Я обшарила всю комнату, но никаких открытий, кроме крошечной грязной уборной. Окно, усыпанное мертвыми мохнатыми бабочками, не открывалось. Выбивать стекла тоже было бессмысленно — слишком частый переплет. Единственное, что я поняла — я где-то на верхних этажах, и сквозь грязное окно виднелся остов наружной железной лестницы. Оставалась лишь дверь.
Я долго прислушивалась, но ни возни, ни голосов. Кажется, не было даже охраны. Но куда я денусь, когда в стене у двери исправно мигала красным полочка ключа. Такой замок не взломать голыми руками — я была надежно заперта снаружи. Наконец, послышались легкие шаги. Я подбежала к кровати, сжалась на краю, будто и сидела так все это время.
Дверь пискнула, прошуршала. На пороге показалась все та же лигурка с подносом. На этот раз она несла миску и стакан с чем-то мутно-коричневым. Лира поставила ношу на кровать, посмотрела на меня:
— Что? И не ложилась?
Я молчала.
Та поджала темные губы:
— Ревела что ли все время?
Я подняла голову:
— Сейчас день?
— Вечер. — Лигурка кивнула на миску: — Ужин вот тебе.
Я едва пискнула:
— Спасибо.
От стресса я не хотела ни есть, ни пить, ни спать. Я украдкой оценивала ее. Высокая, жилистая, но тощая и тонкокостная. На плечах — коричневая накидка с рукавами. Но что дальше? Дверь она оставила приоткрытой, но был ли кто-то в коридоре? Я изо всех сил прислушивалась, но ответом была тишина.
Я заглянула ей в лицо:
— Что это за место?
Она помолчала какое-то время:
— А тебе не все равно. Сиди, где посадили. И тебе надежнее, и нам хлопот меньше. Недолго потерпеть осталось.
Я вскинула голову:
— Почему?
Она отмахнулась:
— Ешь, лучше.
Я схватила ее за тонкую руку. Запястье можно было с легкостью обхватить двумя пальцами:
— Скажи! Неужели у тебя сердца нет?
Она кивнула на поднос, выдернула руку:
— Ешь, пей. Так и быть, потом скажу. Окачуришься тут с голоду, а мне потом отвечай.
Я взялась за ложку и кивнула, хоть ни мгновения не сомневалась, что она соврала:
— Хорошо.
В миске было месиво, похожее на странное рагу с кусочками мяса. Но стоило признать, что пахло неплохо. Я ковырялась ложкой, но есть опасалась. Взяла бокал, понюхала.
— Что это?
Лигурка отвечала с неохотой:
— Чай из касапея. Сладкий. Пей, не бойся.
Она не отрываясь смотрела на меня. Я взболтала содержимое и увидела через стеклянный бок кое-что знакомое на самом дне. Ни с чем не перепутаю. Крупные прозрачные кристаллы, которые давал мне домашний медик. Я спала с них, как убитая. Судя по толщине осадка, меня вырубит через пару минут.
Лигурка насторожилась:
— Пей, чего смотришь. Будто у меня дел других нет, как тебя развлекать. А я посуду заберу.
Я посмотрела на нее:
— Кажется, там насекомое…
Та насупилась:
— Это еще откуда?
Я пожала плечами, лишь указала пальцем куда-то в недра бокала, чтобы та нагнулась. Лигурка посмотрела с подозрением, но все же приблизилась. Этого хватило, чтобы схватить ее за тонкую шею. Она взвизгнула, вцепилась в мои плечи, впилась ногтями. Шипела сквозь сжатые зубы и пыталась дотянуться до моих волос. Я едва не опрокинула поднос, чудом успела отодвинуть, как мы свалились на пол, прямо в пыль. Перекатывались, стараясь ударить друг друга. Сама не понимаю, откуда взялись силы, но мне удалось сесть на лигурку верхом. Я схватила бокал, подставила к ее губам, едва не выбив зубы, запрокинула голову, ухватив за волосы, и вливала в рот отравленный чай, не давая вздохнуть. Жидкость текла по ее лицу, Лира хрипела, выгибаясь в неестественной позе, но была вынуждена глотать, чтобы не захлебнуться. В довершение я заставила ее проглотить сами кристаллы и крепко зажала рот ладонью, чтобы она не кричала.
Она ослабела за считанные минуты. Ее руки обмякли, она уже не сучила ногами. Закатывала глаза, сверкая белками. Я с опаской посмотрела на приоткрытую дверь — никого. Но мне казалось, мы так шумели, что звуки расползались, как вой сирены. Но мне нечего было терять, иначе отрава оказалась бы в моем желудке. Я помедлила несколько мгновений, прислушиваясь, наконец, уложила Лиру на кровать, удивляясь, какой тяжелой она вдруг оказалась. Я стащила с нее накидку, надела на себя, поверх волос. А лигурку накрыла тонким одеялом, чтобы было понятно, что на кровати кто-то лежит.
А что теперь? Сама не понимала. Меня лихорадило, в ушах бешено колотился пульс. Я была как в бреду, никак не могла осознать, что только что сделала, что у меня хватило смелости, сил. По венам разливалось что-то огненное, безумное. Что-то вроде больного азарта, который я никогда прежде не испытывала. Я прокралась к двери, осторожно выглянула — никого. Похоже, эти люди даже не считали нужным охранять меня здесь. Направо просматривался длинный черный коридор, налево зиял проем, в котором клубилась серая муть. Я заперла дверь, кралась вдоль стены, вышла на металлическую платформу, которая предательски загудела под ногами. Я замерла, хватаясь за ржавые перила. Едва не отдернула руку от налипшей на ладони мерзкой пыли, которой было покрыто все здесь. Всматривалась. Но все было каким-то седым, затянутым туманом, мутным и призрачным. Невозможно было рассмотреть что-то дальше пары-тройки метров.
Но медлить было глупо. Я вновь ухватилась за перила и, стараясь издавать как можно меньше шума, пошла вниз. Ступенька за ступенькой. Наконец, почувствовала под ногами твердую почву, камни. Остановилась на мгновение, переводя дух. Глубоко вздохнула и пошла почти на ощупь вдоль строения. Но тут же услышала из тумана:
— Ну что? Все?