Скрип снега

Лицо Екатерины расплылось в торжествующей улыбке, намечавшаяся семейная заварушка ей доставляла огромное удовольствие. Потеряв ресурс в моём лице, она решила взяться за Пашу и Юлю? Мне захотелось сказать малолетке что-нибудь гадкое, но я удержалась.

У меня хватило ума понять, что злобная мисс раскачивает мою лодку, добиваясь того, что лодка черпнет бортом и пойдёт на дно.

Изо всех сил прогоняя мысль о зарождающемся душевном шторме, я перевела дух. Неужели я проиграю малолетке? После пещеры и схода сосулек во мне иссякла вся благость и любовь к ближнему. Потенциал Множителя упал почти до нуля, ничего не изменила и экскурсия на Аю.

Прикрыв глаза, я несколько раз медленно выдохнула и так же неторопливо вдохнула. Практика расслабления помогла отстраниться от перепалки и успокоиться.

— Лиля, я не понимаю. — Паша постарался выдавить улыбку. — Мы же только что договорились. Чего ты опять начала?

— Я передумала. Знаешь, если бы ты не пошел в баню, я бы осталась с тобой.

— Подожди, Лиля, давай поговорим в комнате.

В семейную идиллию Екатерина, конечно же, не верила, и откровенно радовалась ссоре супругов. Паша чуть ли насильно повёл Лилю в комнату. Я задумчиво проводила их взглядом, взяла телефон, выбрала музыкальный клип и замурлыкала, подпевая исполнителю.

— Иди сюда, тебя поцелую. Ты сногсшибательная-я, не верю в то, что ты моя.

Запнулась, проговаривая «сногшибательная- я»

— Упс. Как он четко говорит. Тут уроки по ораторскому нужны, чтобы так тараторить.

— Фальшиво поёшь, — буркнула Екатерина.

— Мне нравится… и другим тоже — я мечтательно улыбнулась, в такт припева, качая головой. — Подпевай, ты же любишь эту песенку.

На щеках злюки появились некрасивые пятна, она поморщилась, пытаясь скрыть досаду.

— Чушь!

Девчонка ни в чём не хотела соглашаться со мной. Разве меня это волнует?

— Иди сюда тебя поцелую…

Пение всегда гармонизировало моё состояние. За стенкой выясняли отношения супруги, а мне хотелось смыть, словно грязь накатившее раздражение — своё и чужое. Мой эмоциональный поток сейчас был невелик, но всё-таки он начал восстанавливаться. То ли от пения, то ли от злости Екатерины. Топливо для моих эмоций неожиданно сменило вектор. Это стало удивительным вау-эффектом, раньше мне никогда не приходилось испытывать радость от нападок злобных троллей.

Из комнаты вышла Наталья с вещами для бани.

— Этот рэп включали водители хивусов, — сказала она, улыбаясь.

— Они называют себя капитанами, не путай.

— Да, точно. Через пять минут приедет буханка, — посмотрев на время, сказала Наталья.

Радость, которую я смогла сгенерировать, омыла меня изнутри, растворила накопившийся негатив. Дверь в комнату открылась, оттуда спокойные и умиротворённые появились Паша с Лилей.

— Мы едем вместе. Ура!

Я понимающе кивнула. Паша был скрытый Множитель, он не подозревал о своих способностях гармонизировать пространство. Лиле повезло встретить такого партнёра, только плата за его доброту, если он не научится с ней обращаться, приведёт рано или поздно к сильнейшему кризису. Но у каждого своя дорога, и не мне «творить добро», о котором не просят.

*

— Термос взяли?

— Я взяла.

— Мы тоже.

— Юля пишет, попросить у банщика кружки и кипяток. Он может забыть поставить.

— Чай с чабрецом и шиповником у меня.

— Веник не забудьте, он в углу в пакете.

Всё это время Екатерина, сидя во главе стола, смотрела на нас как королева на своих подданных, суетящихся во благо её величества. Интересно, как девчонка общается со сверстниками, неужели есть желающие играть её свиту? А родители королевишны спокойно терпят её выходки? То, что она привыкла себе позволять всё, не скрывая дурной характер, сомнения не вызывало.

Коротко переглянувшись между собой, мы не стали ничего говорить самопровозглашённой королеве. Лиля — преподаватель, видавшая в своей практике и не такое, демонстративно игнорировала малолетку, словно той не существовало в пространстве.

Буханка прибыла минута в минуту, водители жили неподалёку, опозданий никогда не случалось.

Съехав по крутому спуску к берегу моря, газик вывернул на лёд. Наш путь лежал вокруг безымянного мыса, разрезанного как огромный пирог лесенками сверху вниз, чтобы летом по ступенькам спускаться к самой воде.

Буханка отлично шла по бездорожью, обогнув мыс, свернула, чтобы круто вверх пойти в гору. Мотор ревел, преодолевая подъём, мы дружно цеплялись друг за друга, заваливаясь назад. Через несколько минут нас доставили к комплексу разнородных гостевых домов, среди которых в отдалении стояла деревянная баня.

— В десять тридцать приеду, — крикнул на прощание водитель.

— Смылимся за это время, — пошутила Наталья.

— Вряд ли, настойку-то с собой не взяли, — засмеялся Павел.

У распахнутых дверей нас уже встречал банщик, встрёпанный мужик в замызганной куртке, глянувший на нас как на надоедливых тараканов, гоняющихся за крошками по кухне.

Баня представляла собой ту самую кухню, брошенную на откуп голодным тараканам. Длинный деревянный стол, рядом две скамьи, на стене вешалка, под ней обувная полка с черными шлёпками, в открытую дверь виднелась маленькая помывочная с тремя белыми пластиковыми ёмкостями и несколькими тазиками.

Супер банька!

Нашу реакцию на то, что мы увидели можно описать одним словом.

— У…удивительное рядом.

— А туалет здесь есть? — спросила Наталья.

— На улице.

— Да уж…

В эту баню ходят толпы туристов? Или здесь специально всё так аутентично, как при царе Горохе. Этой бане по современным меркам нельзя дать даже одну звезду. Посмотрев на наши вытянувшиеся лица, банщик сказал:

— В канистрах холодная вода. Используйте бережно, другой нет.

— А чайник?

— Ещё и чайник?

— Юля обещала, что будет.

— Ну, не знаю.

— Кружки ещё нужны.

У банщика от наших слов стал такой возмущённый вид, будто мы просили принести дорогой фарфор из его собственных закромов.

— Еще и кружки?

— Пять штук, нас пятеро.

Банщик, чертыхаясь, вышел за дверь, видимо, загруженный нашими просьбами по самое не балуйся. Бедняга тяжело вздыхал, но вызвал у нас только справедливое возмущение. Избалованные Турцией таракашки не привыкли к такому специфическому сервису.

Мы стали раздеваться. Екатерина стояла как замороженная рыба, брезгливо рассматривая обстановку. Здесь камердинеров нет, дорогуша, куртку снимать самой придётся.

При тусклом освещении Екатерина выглядела гораздо старше своих лет. При первой встрече я подумала, что ей плевать на свою внешность, но сегодня всё было иначе: распущенные волосы, блеск на губах. Я застыла, цепко вглядываясь в её породистое высокомерное лицо. Мелькнула какая-то мысль, но тут же исчезла.

Екатерина в обуви шагнула в помывочную, открыла дверь в парилку, цыкнула языком.

— Убожество, — вернулась обратно. — Смотрите задницы не обожгите.

— А что там? — спросила Наталья.

— Насест для куриц. Я ухожу.

— Кать, ты что удумала! — Наталья как самая старшая из нас, к тому же мать семейства решила вмешаться. — Отсюда очень далеко до гостиницы. Ты дорогу не знаешь. В темноте можно заблудиться. И собаки.

Королевишна растянула губы в презрительной усмешке.

— Найду палку. Здесь… противно находиться.

Почему-то за секундной паузой мне почудилось невысказанное «с вами». С нами ей противно, а уж как нам-то…

Кроме Натальи никому в голову не пришло останавливать малолетку. За то время, что она провела рядом, сумела достать даже миролюбивого Пашу.

Дверь за Екатериной захлопнулась, и он скорчил смешную рожицу «кто бы о тебе грустил».

— Прямо дышать легче, — Лиля выглядела довольной, словно её наградили памятной медалью. Восстановленный мир между супругами с этой минуты стал ещё крепче. Яблоко раздора самоликвидировалось.

Не совсем понятно, зачем Екатерина устроила этот цирк, но вдаваться в её глубинные помыслы всё-таки задача психотерапевта, если таковой имеется. Психологическая помощь этому ребёнку, на мой взгляд, была необходима.