Скрип снега

— В рукава продень, быстрее согреешься, — Миша в толстом свитере под горло хмуро посмотрел на мои голые ноги в белых тапках и двинулся к пещере.

— Катя, одежда там осталась? — спросила Юля.

Я кивнула.

— Беги в хивус, грейся.

Тут же обернувшись к Мише, Юля закричала:

— Не торопись. Иди по стенке.

Но он не пошел, а побежал. Пещера завораживала холодным величием, давила ощущением дикой силы. Дворцу Снежной Королевы не понравились любопытные ничтожные людишки, вторгшиеся в его владения, и сейчас один из них лежал на полу с пробитой головой в луже крови. Ледяная волна прошлась по коже, вышибла дух.

Стоп! Это нельзя представлять. Прислушиваясь к звукам в глубине пещеры, я засеменила вслед за Мишей.

— Катя, куда ты! — голос Юли ударил в спину.

— Стой, не ходи!

— Катя, вернись!

Я прибавила шагу. Мои тонкие посиневшие от холода ноги в белых тапочках под объёмной курткой Михаила, наверное, выглядели комично.

Голоса за спиной мешали, отвлекали. Казалось, они думают совсем не то, что кричат, в душе насмехаются надо мной, что выпендрилась, хотела быть круче всех, а оказалась самой пустоголовой. На их месте я бы тоже посмеялась.

Заставив себя сконцентрироваться, отключить болтовню в голове, привести сознание к балансу, я прибавила шаг. Мне нужна сила Множителя, а не пустопорожние мысли и страхи.

Мой призрачный зонтик раскрылся в глубине пещеры, но я не почувствовала отклика в теле. Мешали окоченевшие ноги, готовые сломаться на морозе как хрупкие веточки. Не помог пуховый платок бабушки, в который я любила кутаться в промозглый вечер, не было обратной связи от горячей ванны, от жаркого солнца, от раскалённого песка, на который невозможно ступить голыми ступнями. У меня как будто закончился внутренний резерв, сокрушённый силой холода.

Сила холода!

Холод бодрит, мороз румянит щёки, кровь по жилам бежит быстрее, обостряются чувства и мысли. Холод закаляет, совершенствует, помогает радоваться контрасту мороза и тепла. Зима для наших предков всегда была временем отдыха, временем осмысления и покоя.

Осмысление.

Ноги задубели, но мозг пробудился от понимания того, что мне нужно. Зонтик из прозрачных твёрдых сосулек раскрылся в пещере. Мощный, ледяной он накрыл пространство, вливая магическую силу в того, кто находился под ним.

Миша уже скрылся в темном логове, когда я подобралась вплотную к пещере, запнулась, увидев на льду большие и маленькие куски сосулек. Я просунула ладони в рукава, закатывать не стала, послужат вместо перчаток. Прижавшись к стене, пошла вперёд. Из-за сбитого дыхания я не слышала, что творилось впереди.

Под ноги шарахнулась сосулька. Хотелось оглянуться, увидеть глаза злобной малолетки, потому что не пещера гневалась на вторжение, а кое-то другой. Есть те, кто создаёт, есть и те, кто разрушает. Я не должна сейчас резонировать со злобой, иначе моё созидание вылетит в трубу.

Мелкие и крупные продолговатые ледяные куски тормозили моё движение. Сосульки вновь забарабанили об пол. Несколько осколков грохнулись рядом с белыми тапочками, но над моей головой всё же не было острых ледяных копий.

Не трястись, не бояться

— Я вас вытащу. У меня зонтик. Он прикроет.

Чуть отдышавшись, двинулась вперёд. Холод — моя стихия, я принимаю его, живу в нём, люблю его.

Время остановилось, в пустоте и невесомости растворилась моя суть, превратилась в ничто, в нигде. Шум стих. Сердце билось спокойно, дыхание стало размеренным. В безвременьи нет времени, нет мыслей, нет опоры. Квантовая пустота формирует линии вероятностей, отсекает ненужное, рождает смыслы.

Мощный поток силы ошпарил огнём, стало настолько жарко, будто моя кожа загорелась. Я сбросила куртку, потянулась к лямкам купальника, нужно сорвать с себя его полностью. Даже тапки хотелось скинуть с ног, до того мне стало горячо.

— Катя!

Голос словно развеял дурман. Я очнулась, рвано дыша, как рыба без воды. Около стены, там, где я разделась для фотосессии, на полу сидел Рома и сумасшедшими глазами смотрел на меня. В первое мгновение я чуть не завизжала от страха. Миша остановился, оглянулся на меня.

— Что за стриптиз? — заорал он.

Одна лямка красного купальника так и болталась на локте, почти оголив грудь.

— Мне…стало жарко, — прошептала я, глупо надеясь, что за треском сосулек меня никто не услышал.

— Стой там! Не двигайся!

Конечно, не буду, потому что не могу ступить и шагу.

Силы покинули меня, зубы выбивали дробь, пальцы ног окоченели, каждая клеточка тела вошла в резонанс с вибрацией сосулек. «Множители высокого уровня — могут глушить чужие эмоции злобы, нетерпимости, ненависти, агрессии» — прозвучал голос Марьяны в голове. Полностью выдохнула морозный воздух из лёгких, закрыла глаза. Я всё могу.

Вновь подняла над головой свой зонтик. Я под его защитой.

Кто-то прижал меня к колючему свитеру, поднял подбородок холодными пальцами, крепко поцеловал в замёрзшие губы и отпустил. Я дёрнулась вслед за ним, за ускользнувшим теплом. Открыла глаза.

— Миша.

У него в руках были мои вещи.

— Надо согреть тебя.

Он принялся надевать на меня холодные замёрзшие вещи: футболку, толстовку, шерстяные носки, легинсы из верблюжьей шерсти, утеплённые спортивные штаны, валенки, пуховик, шапку.

— Варежки есть?

— В кармане.

— Жива, хозяйка Ледяной горы?

Меня колотила дрожь.

— Нор…нормально.

Михаил принялся растирать мне руки, спину, грудь.

— Хорошо бы костёр запалить, тогда бы сразу согрелась.

К нам осторожно мелкими шажками двигался Рома, постоянно поглядывая наверх. Сосульки успокоились, в наступившей тишине было слышно только наше дыхание, да шорох Роминых башмаков. Он подошёл к нам вплотную, посмотрел на Мишу завидущими глазами.

— Катя, дай я тебя обниму, — Рома протянул ко мне руки, но Миша энергично оттолкнул его. — Твой телефон сел.

— От мороза он быстро разряжается.

— Я на свой всё снял. Правда рука тряслась от страха, что по башке прилетит.

Рома расстегнул куртку, распахнул её полы, сделав ещё одну попытку погреть меня на своей груди.

— Катя, иди ко мне.

— Эй, мачо, не дури, — Миша оттеснил Рому от меня. — Давай на выход, пока стихло. В хивусах погреемся.

Мы цепочкой потянулись друг за другом. Миша впереди, я посередине, Рома за мной. Где-то на полпути Миша подобрал свою куртку, критически хмыкнул, на ходу оделся.

— Ромочка, ты не пострадал?

— Я кинулся в угол за твоими вещами, а там оказалось безопасно.

Миша остановился, посмотрел на Романа.

— Ты ещё и видео снял, очевидец. Не растерялся.

— Ага. Кажется, до меня сейчас дошёл смысл фразы «ужасно красиво».

— Ромыч, если у тебя получилось, это будет бомба.

****

Мы, как три героя гуськом появились из пещеры «под свет софитов» — испуганные и удивлённые взгляды нашей группы. Лавина эмоций накрыла с головой. Накатил запоздалый страх, что всё могло случиться иначе, и не один из нас не вышел бы из царства Снежной Королевы. Попытка разглядеть соседку, увидеть злое разочарование в её глазах, не увенчалась успехом, она спряталась за спинами.

Мысль, что Екатерина — разрушитель, укреплялась в моём сознании. Неужели она здесь, чтобы проверить меня, вынудить скатиться до её уровня, пожелать ей того же, что она пожелала мне. Я знала, что в моём сердце нет вселенской любви: слишком много критики, резких суждений, желания доказать свою правоту.

Как Множитель я была далека от совершенства. То, что я это понимала, не меняло общей картины. Мне нравился посыл Марьяны — лучше укреплять внутренний стержень, чем скатываться в самобичевание и уныние. Она говорила: «Всё, что ты делаешь — это правильно, таково твоё понимание текущего момента. Главное мерило — совесть не даст упасть ниже ватерлинии».

— Все целы? — Юля с озабоченно — растерянным выражением лица встретила нас недалеко от входа. Её обеспокоенность выразилась тем, что она ближе всех подошла к пещере. Медленно выдохнув, я промолчала, не позволила раздражению на Юлю выплеснуться в злые слова.