Конструкт

– Ура-ура-ура-а-а! – как того требует нынешняя ситуация, по-военному троекратно приветствуем нашего лихого полководца.

Это, пускай, маленькая, но победа над неизвестным врагом из Альфа Жирафа. Остаётся только дождаться окончательной сборки первого опытного образца истребителя по программе «Кай»…

И снова – шесть часов напряжённой работы, но уже в своём родном отделе, два отдыха в неведомой нирване; шесть часов напряжённой работы, два…

Наконец всё-таки удаётся добиться приемлемых показателей по нагреву поверхностей скольжения, и когда узел с моим планетарным механизмом готов, он оправляется на орбиту, где на стапеле заканчивается монтаж крейсера «Галактика».

Из космической техники в Питере на сегодня остаётся только сборка опытных экземпляров истребителей и кое-чего по-мелочи – прогулочные яхты да небольшие каботажные тягачи. Что по размеру больше зданий цехов, проходит монтаж на высокой орбите. Но движняка хватает и здесь – собираемая на Земле техника постоянно отбывает на орбиту и после прохождения там ходовых испытаний возвращается для предпродажной подготовки или на военную приёмку. Производство у нас загружено по полной.

      Времени на реальные полёты сейчас нет, и потому прошу ЦП переправить меня на «Галактику». Соединение с центральным сборочным интеллектом верфи занимает порядком времени. Видимо, образовалась своеобразная очередь, и пропускной способности канала связи для устойчивого соединения банально недостаточно…

Наконец локация бюро на мгновение меркнет, и я оказываюсь внутри виртуального образа крейсера. Многочисленные сканеры и датчики позволяют в реальном времени переводить материальную «Галактику» в цифру вплоть до мелочей. А когда два образа – спроектированный цифровой и реальный цифровой совпадут, процесс сборки завершится. На страх врагам Земли…

Сейчас меня интересует привод к генераторам искусственной гравитации, где стоят мои планетарки. Отсек ещё не загерметизирован и потому, рабочие-монтажники работают в скафандрах. Я же присутствую в виртуальном пространстве и отражаюсь на их прозрачных забралах шлемов этаким полумистическим духом.

– Привет, – запросто здороваюсь с парнями. С ними уже собрали ни один десяток кораблей, и потому, знаем друг-друга очень даже хорошо.

– Здорово. Но выглядишь полупрозрачным доходягой, – смеются в ответ монтажники.

– Эт ничего, целее буду. Когда начнём?

Сам привод доставлен на крейсер, и теперь через технологические люки его должны завести в наш отсек. А затем уже бригада соединит всё в единую конструкцию. В условиях невесомости сборка массивных деталей только выглядит лёгкой прогулкой. На самом же деле, далеко ни один монтажник оказался пойман на кажущуюся невесомость конструкций, и превратился в тонюсенький листик сплющенного скафандра. Инерция… Мать её…

Роботы-сборщики, облепив со всех сторон привод, наконец заводят его в отсек. Их маневровые двигатели периодически вспыхивают короткими импульсами, стабилизируя движение огромной конструкции. Люди же только наблюдают со стороны. Тут вмешательство будет только лишним – управляет роем центральный сборочный интеллект, подключенный параллельно с основным корабельным. Сейчас на «Галактике» управляют, по существу, два центральных интеллекта, и как они там не передерутся, для меня остаётся загадкой. Возможно, терпимости способствует полное отсутствие кулаков. И так будет продолжаться до самого выхода крейсера на ходовые испытания…

Мы же дружно наблюдаем за слаженной работой роя роботов-монтажников…

Когда, наконец, привод встаёт на законное место, монтажники соединяют его с генератором. Я присутствую в самой гуще процесса и контролирую соблюдение проектных решений. В этот раз обходится без сучков и задоринок. Что случается, честно говоря, далеко не так часто, как хотелось бы. Можно сказать, что сейчас нам чертовски везёт.

Наступает ответственный момент испытаний. Мысленно призвав на помощь Бога, запускаем агрегат. И он некоторое время разгоняет огромные маховики, а уже затем я тестирую переключения потоков мощности, температуру измучивших меня узлов, плавность и бесшумность хода…

– Экипаж, внимание! – объявляет по громкой связи центральный сборочный, – Тестовое включение искусственной гравитации в третьем отсеке… Экипаж, внимание!

Вот оно – решающее мгновение. И я жду или «грома», или «манны» небесных. Гравитация нарастает постепенно, и, значит, мой привод работает просто идеально. Незакрепленные и свободно плавающие по отсеку предметы плавно опускаются на палубу…

Потраченных на доводку узла усилий теперь нисколько не жалко – лучше потерять время на стадии проектирования, чем на производстве пытаться устранить недостаточную «запихиваемость» заказчику твоего проектного решения. Так нас всегда учил великий Главный.

Свободным остаётся немного времени, и я, пользуясь присутствием на орбите, подключаюсь к сети околоземных телескопов. До чего же это здорово! Словно прошиваю само пространство и время, наблюдая бесконечно далёкие уголки нашей Вселенной…

Наша безумная вахта в бюро подходит к завершению. Тяжёлый истребитель по проекту «Кай» уже в железе и стоит на опытной площадке в ожидании ходовых испытаний. Проектная документация утверждена и загружена в ЦП. Моя планетарка крутится-вертится на «Галактике», обеспечивая устойчивую искусственную гравитацию. А я чувствую жуткую усталость и ни с чем не сравнимое удовлетворение от своей профессии – инженер-конструктор систем космических аппаратов…

Ложусь на кушетку и делаю положенные десять глубоких вдохов-выдохов…

Когда свет локации конструкторского бюро окончательно меркнет, я открываю глаза в somn-камере. Привычная слабость в теле, пролежавшем практически бездвижно два месяца. И даже массаж с электронной стимуляцией мышц не очень-то и помогают. В соседних камерах ворочаются, отходя от somn-состояния, остальные сотрудники бюро.

– Ой, не смотрите на меня, – по заведенной традиции заявляет красотка Анна, – Я плохо выгляжу…

– Все мы тут… – пытаясь вылезти из неудобного бокса, бормочет Сан Саныч, – плохо выглядим. В моём возрасте хорошо выглядеть становится всё труднее и затратнее.

Рядом со стоном садится Семён. Выглядит, как и все, совсем не новогодней ёлочкой. Весь какой-то помятый и осунувшийся. Два месяца рабочего цикла во сне никого из нашей братии не пощадили.

– Ну, что, человеческий материал, с очередной победой над разумом?

– Ты это чего? – удивляется Светлана. Не смотря на специфическую внешность, выглядит она после двухмесячной бездвижности вполне ничего.

– А вот на хрена он? – Даже изрядно помятое состояние не делает Семёна мягче, человечнее. Словно он из этих… Которые из тех…

– Не понял, – удивляюсь немотивированной агрессии со стороны своего товарища я. – Сел не с той ноги?

– А тебе не кажется, что ты немного переусердствовал с идеей заморозки пилотов по программе «Кай»? – продолжает наседать тот.

Присутствующие, на время забыв о своём недомогании, удивлённо смотрят на Семёна.

– Ты вообще о чём? – миролюбиво спрашивает Саныч.

– С заморозкой пилотов и достижением сверхпроводимости мозга.

– Так это же здорово! – Я не могу скрыть торжества от своей изобретательности.

– Совсем мозги проспал? – не разделяет мой восторг грубый Семён, – Я думаю, следующим шагом руководства будет создание программы «Фриз» по заморозке в рабочем цикле всех нас…

Коллеги ошарашенно смотрят на него. Медленно переводят взгляды на меня… При том, весьма осуждающие взгляды. Вот же… Это что, теперь вместо погружения в сон нас будут замораживать? Ох, уж этот беспощадный технический прогресс…