Страница 44 из 78
Глава 21
Никита
Я думал, охранники нас разорвут, хорошо, что пришел Шведов. А я просто прифигел, когда понял, чья машина нам попалась.
Сергей Дементьевич — знакомый отца. Они не друзья, но знают друг друга очень давно, кажется, вместе учились. Отец Шведова избегает, я сам слышал, как он говорил матери, что не хочет иметь с ним никаких дел, а почему, не знаю. Меня это не особо и интересует.
Я хорошо понимаю, как подставил отца. Но палить Каменского с Голиком не могу, меня ничего не должно связывать с аутами. И вообще, если эта история получит огласку, я не просто огребу от отца. Я влечу на деньги, как учредитель, вступивший в сговор с игроком.
Но и это меня не так беспокоит. Главное — Маша. Она не должна нигде засветиться, вообще. А Шведов повел себя очень странно, когда ее увидел. Как будто они знакомы. Надо потом будет спросить Мышку, где она могла с ним пересечься.
Она очень испугалась. Я боюсь, что она сломается и начнет говорить лишнее, поэтому стараюсь ответить первым.
— И как тебя зовут, девочка? — спрашивает Шведов.
— Маша. Заречная, — отвечаю за нее.
— Я не тебя спрашиваю, Никита, — неласково смотрит на меня Шведов и снова поворачивается к оцепеневшей от страха Мышке. — Значит, Мария?
Она кивает, я дергаюсь из рук охранников. Шведов делает им знак, и меня отпускают.
— Отпустите ее, Сергей Дементьевич. Она здесь ни при чем, это я угнал вашу машину. На спор.
— И о чем спорили? — язвительно интересуется Шведов. — Как скоро тебя загребет полиция или каким дерьмом будут поливать твоего отца в СМИ?
Пропускаю мимо ушей эту справедливую колкость. Дерьмом отца польют. Еще и каким. Конечно, если история получит огласку.
— Маша — моя девушка. Она просто со мной, она ничего не знает.
— Она не знает, в чьей машине ее катает ухажор? — издевательский тон Шведова вгоняет Машку в еще больший ступор, а меня бесит это его олдовое «ухажор».
С другой стороны, они не видели, что Маша была за рулем, а значит у меня есть шанс ее отмазать.
— Я сказал, что это машина моего отца. И что он попросил меня ее переставить, — отвечаю твердо, глядя Шведову в глаза.
— Это правда Маша? — впивается в нее взглядом Сергей Дементьевич.
Я тоже впиваюсь в нее взглядом. Мышка часто моргает, открывает рот и закрывает. И я понимаю — сольется. Сейчас она сольется и во всем признается. Проявит никому не нужный героизм, сдаст себя, Каменского с Голиком, а дальше ее легко раскрутят на признание про Игру.
Этого нельзя допустить. Подхожу к Маше и обнимаю ее, закрывая от Шведова.
— Перестаньте ее пугать, Сергей Дементьевич. Так нельзя.
— А гонять чужие машины можно? — зло продолжает Шведов. — Отойди от нее. Где твои родители, Мария Заречная? Я хочу встретиться с твоим отцом.
— Не можете, — тихо отвечает Маша, отстраняясь от меня, — его убили. Есть мама. Дарья Сергеевна Заречная. Вот телефон, можете ей позвонить, — она протягивает телефон Шведову, и я перехватываю ее руку.
— Не надо никому звонить, — оборачиваюсь к Шведову. — Дарья Сергеевна — наша учительница английского. Ее могут уволить из лицея, если станет известно, что Маша была здесь со мной.
— И ты, понимая это, так подставил свою девочку? — Шведов смотрит, не мигая, и я не нахожусь, что ответить. Но продолжаю смотреть прямо ему в глаза.
— Ладно, — неожиданно сдается тот, — раз так, пускай твоя девочка идет домой. А мы подождем Топольского.
— Иди, Маша, — говорю ей и толкаю в сторону освещенной улицы. Она хлопает глазами, а я почти ору: — Быстро. Кому говорю? Ну, иди же!
Лучше бы вызвать такси, но боюсь, что Шведов передумает. Маша делает несколько шагов назад, растерянно оглядывается, но все же разворачивается и уходит.
— Ромео недоделанный… — ворчливо цедит Шведов, сплевывая сквозь зубы.
Отец приезжает через несколько минут, но надеюсь, что Маша уже успела уйти. Он избегает смотреть на меня, упорно отводит взгляд, и от этого я чувствую себя так кринжово, как еще никогда не чувствовал.
— Ну что, Андрей, дожились, — начинает изгаляться Шведов, — твой сын у меня машину угнал!
— Никита, это правда? — спрашивает отец, все так же не глядя.
— Нет, папа, это неправда, — отвечаю твердо. Но и про спор ничего не говорю, врать отцу я не умею и не могу это сделать даже ради Маши. За меня отвечает Шведов.
— Они поспорили. Может, мне тоже поспорить, Андрей, на то, как быстро ты вытянешь сына из полицейского участка, а? Ну как, Ромео, спорим?
— Сергей, — отец говорит негромко, но я-то хорошо знаю, что это означает скрытую ярость, — дай мне самому разобраться с сыном. Уверен, тут какое-то недоразумение. У Никиты нет необходимости гонять машины, он не гопник. Ты можешь вызвать полицию, это твое право. Но ты как никто знаешь, какие ошибки иногда совершают молодые идиоты. И не все из них заканчивают тюрьмой, даже те, которые ее заслуживают.
Они сверлят друг друга взглядами. Зная о Шведове то, что о нем говорят в городе, я бы поставил семьдесят против тридцати, что он сейчас вызовет полицейский патруль. Может, даже восемьдесят против двадцати.
Но Шведов удивляет.
— Ладно, Топольский, — медленно говорит он, — забирай своего Ромео. Но если увижу его возле моей машины еще раз, ни слова не скажу, если моя охрана переломает ему ноги.
— Договорились, — цедит в ответ отец.
Он кивает мне в сторону своего автомобиля, не сводя тяжелого взгляда со Шведова, и я молча следую за ним. Со Шведовым мы оба не прощаемся.