Страница 19 из 78
Глава 9.2
Андрей
Она была похожа на цыпленка, эта девочка, которая чуть не сбила его с ног. Хотя, чуть не сбила — громко сказано, скорее, это он ее чуть не сбил.
Заехал домой наскоро принять душ и сменить рубашку. Первое сентября, а как будто разгар лета. Асфальт плавится, воздух раскален. Казалось бы, везде кондиционеры — и в машине, и в помещении, а к обеду рубашка уже похожа на смятую, пропахшую по́том тряпку.
Вечером переговоры, он тогда не успеет переодеться. Это днем Андрей Топольский — депутат областного совета, а вечером и в выходные — успешный бизнесмен. И банкир, и производитель, и строитель, и даже перевозчик.
Конечно, весь бизнес оформлен через подставных лиц, а какая разница, если конечный бенефициар — он сам?
Но как только открыл дверь, в его грудь впечаталась тоненькая фигурка. Такая хрупкая, что сожми Топольский руки посильнее, пополам переломил бы.
Подружка Никиты? Не похоже, вкусы сына Андрей знает. А этот цыпленок никак ему не соответствует. Очки, одежда как с чужого плеча, туго стянутый на затылке хвост. Откуда она взялась в их доме?
Девочка судорожно дернулась, пытаясь освободиться от почти профессионального захвата, но тут с лестницы в холл вылетел взъерошенный Никитос, и Андрей еще сильнее сжал руки.
— Что случилось, детка? Тебя кто-то обидел? — спросил Цыпленка и явно ощутил, как та вздрогнула, будто ее разрядом в двести двадцать вольт садануло.
А потом разрядом садануло самого Топольского.
— Никита, — у него даже голос сел, — ты что-то позволил себе в отношении… — поднял тяжелый взгляд на сына.
— Маши, — вскинул тот голову. — Ее зовут Маша, папа.
— Маши, — повторил Топольский и посмотрел на втиснутую носом в свою грудную клетку девочку. — Мария, Никита тебя обидел?
Цыпленок Маша продолжала дрожать. Андрей взял ее за плечи и отодвинул, заглянув в лицо. Она сняла очки, быстро протерла узкими ладошками глаза, и Топольский невольно отметил, что во вкусах сына явно наметились улучшения.
Глазищи на пол-лица. Личико не обезображено силиконовыми уколами красоты, на которых повально помешались вот такие юные девочки.
Впервые Андрею понравилась девочка Никиты. Не понравился ее испуг, да что там, настоящий ужас, с которым она смотрела на Топольского. Он вообще-то не Годзилла и не Франкенштейн. Впрочем, девчонка вряд ли видела эти фильмы.
— Почему Маша убегала от тебя? — спросил Андрей, глядя на хмурого Никиту. А потом перевел взгляд на Машу. — Что он сделал, Мария?
— Я ее поцеловал, — ответил сын и с вызовом посмотрел на отца.
— А ты ее разрешения спросил? Он тебя спрашивал, Маша? — строго взглянул Топольский на Цыпленка.
Та бросила быстрый взгляд на Никитоса, а потом отрицательно качнула головой.
— Нет.
— И все? Больше он ничего себе не позволял? Говори, Мария, не бойся.
— Пожалуйста, — очень тихо сказала Маша, — пожалуйста, отпустите меня. Я хочу домой.
— Пойдем, я тебя отвезу, — Топольский развернул Цыпленка к выходу, продолжая крепко держать за плечо. Но она больше не пыталась вырваться. — А с сыном я потом сам поговорю.
— Ничего… — прошептала та еле слышно, Андрею даже пришлось наклониться. — Он больше ничего не сделал...
Топольский повел девочку к машине, мысленно прощаясь с прохладным душем и свежей рубашкой. Может, получится перед переговорами мотнуться домой?
Усадил на заднее сиденье машины — в его танке она еще меньше казалась. Топольский любил большие автомобили, у каждого своя слабость.
Маша снова протерла ладошками глаза под очками, и Андрея неожиданно пробило. Такой беспомощный, трогательный жест. Да что с ним такое? Растекся как лужа.
Не успел пристегнуть ремень, как дверь распахнулась, и рядом на сиденье прыгнул Никита.
— Я с тобой. Покажу, куда ехать.
Андрей вопросительно поднял брови.
— Ты уже был у нее дома?
— Я знаю, где она живет. Мама Маши — наша новая англичанка, Дарья Сергеевна.
— Уверен, что тебе там будут рады?
— Это мой трабл, пап.
— Слушай, я сколько просил, избавь меня от этих словечек.
— «Трабл» — английское слово.
— Чем тебя не устраивают русские?
Топольский поддразнивал сына, а сам бросал любопытные взгляды то на него, то на вжавшуюся в сиденье Машку. Какие же отношения их связывают? Встречаются? Не похоже. Что тогда она делала у них в доме? Уроки? Смешно. Даже для такого древнего мамонта как Топольский.
Андрей уже и забыл, когда был в этом районе города. Странно, преподаватели английского языка хорошо зарабатывают. Она что, квартиру не может сменить, эта Машкина мама?
Припарковался у подъезда, разблокировал двери. Маша резво выбралась из машины, но Андрей уже стоял у задней дверцы. Крепко взял за локоть и повел в подъезд. Никита шел рядом, не переставая хмуриться.
— Дома кто-то есть? — спросил Андрей девочку.
— Мама должна уже вернуться с работы.
Маша открыла дверь своим ключом.
— Мышка, ты где была? И трубку не берешь, я уже начала волноваться, — в прихожую вышла молодая женщина.
Девочка бросилась к матери, Топольский протиснулся следом, поднял глаза и обомлел. Так вот в кого пошла такая Машка. Он глаз отвести не мог. Что ж Мария не предупредила, что ее мама настоящая красавица?
Значит, Дарья. Внутри шевельнулось смутное, неясное ощущение. Андрей попытался определить, откуда оно и что означает, но чувство уже исчезло. Ушло, как вода в песок.
— Мы с вами нигде раньше не встречались? — само собой вырвалось, и Дарья вздрогнула.
Совсем как ее дочка недавно. Ничего не ответила, покачала головой и отвернулась.
Андрей молча рассматривал Дарью. Ясно теперь, в кого Мария такая хрупкая. Они как две тростинки с Дарьей. Та обнимала жмущуюся к ней дочь, а Андрей тайно любовался изящными кистями и длинными пальцами хозяйки дома.
Это была еще одна его слабость. В женщинах ему нравилось все изящное.
— Здравствуй, Никита. Что ты здесь делаешь? — спросила Дарья, и Андрей вспомнил, зачем они приехали.
— Добрый вечер, Дарья, — не дал он открыть рот сыну. — Я отец Никиты, Андрей Топольский. Мой сын хочет извиниться перед вашей дочерью. И я тоже.