На руинах пирамид

– А кто тебя подставил, кто деньги в карман подкинул – с ним что? – поинтересовался Егоров.

– Подполковник Рюхин. Он через полгода ушел из управления по борьбе с бандитизмом. Был начальником подотдела, и его подчиненные почему-то героически брали шелупонь всякую, а лидеры преступных сообществ даже не скрывались, в открытую жили, по клубам тусовались. А Рюхин стал соучредителем торгово-развлекательного комплекса и по совместительству заведовал там безопасностью. Потом, по слухам, свалил в Хорватию и теперь владеет там небольшим отелем на побережье. А я по ночам офисы охранял, чтобы было на что личный автомобиль заправить…

– Может, не надо воспоминаний? – остановил Николая подполковник юстиции. – Все сотрудники органов на своих участках выполняли свою работу с честью.

– Наш клуб менты тоже посещали, – вспомнила Люба, – но мы их всех в лицо знали, да они и не скрывались. И даже предупреждали руководство, если готовилась какая-то акция по задержанию наркодилеров. Был как-то случай…

– Давайте вернемся к нашей теме, – не дал ей договорить Егоров. – О чем мы беседовали? Сбили вы меня с мысли.

– Говорили о бывшей жене Дробышева и ее новом муже, – подсказал участковый.

Следователь кивнул, пытаясь вспомнить, на чем прервался разговор.

– Итак, – наконец произнес он, – сами-то как считаете, могут ли быть причастны к убийству гражданина Дробышева его бывшая жена и ее новый муж?

– С чего вы так решили? – удивилась Люба. – Это вы там делайте выводы, а я только рассказала, что знала. Я же говорю, что с Эдиком близкого знакомства не водила и, что там у него с кем было, мне неведомо. А Ларочка не способна ни в коем случае: она симпатичная молодая женщина – сама себе на уме… На убийство она вряд ли пошла бы.

Подполковник юстиции посмотрел зачем-то на Францева, словно ожидая от него подсказки, а потом поднялся.

– Ну и на том спасибо, – вздохнул он, – надеюсь, ваши показания помогут расследованию.

Они вышли из дома, потом прошли к воротам. Егоров обернулся и оглядел территорию.

– Живут же люди!

Эту фразу он произнес тоном праведника, которого попросили высказаться о грешниках. И наверняка относилось это и к участковому, которому привалило счастье обосноваться в этом поселке. Подойдя в своей «Ауди», Егоров открыл дверцу, наклонился внутрь и достал пачку сигарет.

– Покурим? – предложил он участковому.

– Бросил, – ответил Николай.

– Завидую твоей силе воли.

– А чего завидовать: у меня в тесной квартирке двое маленьких детей. Я выходил на площадку, а все равно в дом дым задувало. Вот и бросил.

– Ну да, – согласился Егоров, – дети – это хороший стимул. У Дробышева, насколько я помню, детей не было, а ведь лет ему…

– Сорок семь, – подсказал Францев и продолжил: – Прости, подполковник, но какое-то странное расследование у тебя. Ты приехал сюда один, пытаешься собирать какие-то слухи, а не факты. Не договорился даже о встрече с девушкой Дробышева. Мы сегодня встретились почти возле их дома, но ты даже не взглянул в ту сторону.

– А я знал, где он? – удивился Егоров. – Я по навигатору шел, а потом вижу, что навстречу служебная «Нива» катит. Я тебя тормознул, а потом уже ты сам проявил активность.

– Я же еще и виноват оказался, – возмутился Николай, – что мы столько времени впустую потеряли. Сейчас-то что будем делать?

Подполковник юстиции затянулся сигаретой и промолчал.

– Если честно, – продолжил Францев, – зачем ты вообще приехал? Этим опросом и поиском свидетелей, насколько я понимаю, могли заняться ребята из местного отдела. Отправили бы кого-нибудь с практикантом и раскрутили бы здесь все на раз-два.

– Боря Пономарев, кстати начальник вашего районного комитета, – мой старый знакомый, и мы вместе с ним двадцать лет назад проходили практику у Евдокимова, – вспомнил подполковник юстиции и, поскольку участковый никак не отреагировал, объяснил: – Евдокимов – это нынешний начальник городского управления. Ходят слухи, что его в Москву переводят на повышение, ну и здесь движуха начнется. Поговаривают, что вернется Кудеяров теперь уже замом начальника городского управления. Потом уж его начальником сделают – уж как пить дать. Это, конечно, все слухи, но дыма без огня не бывает, как ты и сам понимаешь.

– Человек заслужил, – спокойно оценил информацию Францев.

Следователь отбросил в сторону окурок, посмотрел на небо.

– Вроде просветлело. Я прогноз на сегодня смотрел, там никакого снега вообще не предвиделось, наоборот, потепление предсказывали. А на твой вопрос отвечу. Я здесь не просто так. Я вообще после дежурства. Накануне вечером в город прибыл Кудеяров, зашел в помещение дежурного по городу, попросил свежие сводки, а там как раз информация по убийству Дробышева пришла. И Павел Сергеевич попросил меня съездить сюда и разузнать что-нибудь. А сам он обещал после обеда подскочить, потому что с утра он проводит совещание с начальниками районных комитетов.

– Что ж ты сразу не сказал? – удивился Николай. – Это же совсем другое дело: если бы я знал, что тебя Паша прислал, то и я бы по-другому действовал, а то ведем какие-то пустые разговоры.

– Почему же пустые? – обиделся следователь. – Кое-что мы все-таки узнали.

Францев посмотрел на часы.

– Обед заканчивается, следовательно, Кудеяров скоро подъедет. Странно только, что он меня не предупредил.

– Да-да, – засуетился Егоров, – его надо обязательно встретить хоть с каким-то результатом, а потом уж можно поговорить и о деле, и вообще…

Николай не стал переспрашивать, потому что понял, что подполковник юстиции после суточного дежурства и бессонной ночи не просто так вызвался помочь московскому начальству: скорее всего, он хочет выслужиться, ведь скоро начнутся перестановки в руководстве городского управления, тогда можно будет рассчитывать на какое-нибудь повышение.

– Сейчас едем к избраннице Дробышева, – предложил следователь. – Возможно, она что-то знает. Я даже не сомневаюсь в этом, у меня профессиональное чутье, – продолжал подполковник юстиции и достал свой телефон, собираясь снова включить навигатор.

– За мной поезжай! – посоветовал Николай.

Глава пятая

Калитка была не заперта, и все равно Францев нажал кнопку звонка. Потом еще и еще, пока наконец из переговорного устройства не отозвался усталый женский голос:

– Кто еще?

– Полиция, – ответил участковый, потом обернулся на спутника и добавил: – Со следственным комитетом.

Вдвоем вошли на территорию, и Николай почти сразу остановился:

– А как ее зовут? А то неудобно как-то спрашивать.

Егоров пожал плечами и произнес:

– Да какая разница? Мне наши сотрудники, которые работают по этому преступлению, уже отзвонились и сообщили, что прослеживается четкий коммерческий след. Не в том смысле, что это заказное убийство, хотя наверняка это так, а в том, что оно связано с бизнесом Дробышева. Фирма его существует полтора года и едва-едва в плюсы выходила. А за последнее время месячный оборот компании вдруг стал превышать семьдесят миллионов рублей. И это только то, что было декларировано. Он ведь занимался грузовыми перевозками, а значит, расчет по большей части был наличными, то есть мимо кассы и налогового контроля. Сейчас проверяют возможных конкурентов, соучредителей.

– А ты думаешь, что сейчас время говорить с ней о бизнесе?

– А когда еще? – удивился Егоров. – К тому же она у него в фирме работала. Так мы сейчас на этот предмет и поговорим.

На крыльцо вышла молодая женщина в наброшенном на плечи пуховике. Она молча дождалась, когда мужчины поднимутся на крыльцо, пропустила их в дом и вошла следом, все также не говоря ни слова.

– Вам уже сообщили? – поинтересовался Егоров.

Женщина кивнула.

Следователь вздохнул и произнес:

– Наши соболезнования.

– Где мы можем поговорить? – поинтересовался Николай, снимая куртку.

– Проходите, – сказала женщина. Сняла пуховик, повесила его на крючок вешалки и пошла в комнату. На хозяйке был черный шелковый халатик с надписью на спине. Буквы были сделаны из серебристых блесток. Ее пуховик висел на вешалке рядом со светло-палевой норковой шубкой.