Дорога особого значения

Сальников в недоумении взглянул на Петра Петровича, а затем выглянул в окно. Окно выходило на улицу. По ней мимо окна прошли два человека – по виду обычные рабочие. Затем они прошли обратно, потом вернулись и еще раз прошли мимо окна.

– Что, это ваши люди? – скривил в усмешке рот Сальников.

– Рад, что вы понимаете правильно, – ответил Петр Петрович. – Итак, будем считать, что ваши иллюзии и неразумные намерения окончательно развеялись. А потому – приступим к конкретному разговору. Вы спрашиваете, что вам предстоит делать. Отвечаю: участвовать в операции, да не просто участвовать, а возглавить ее.

– Что за операция? – мрачно поинтересовался начальник лагеря.

– Называется она – «Что делать».

– Как-как? – невольно удивился Сальников.

– Вам не нравится название? – усмехнулся Петр Петрович. – Ну, оно утверждено командованием немецкой разведки, так что, как говорится, хочешь или не хочешь, а полюбить придется. К тому же название нормальное. Так сказать, извечный русский вопрос.

– Ну, и что же делать? – мрачно скаламбурил Сальников.

– Рад, что у вас, помимо готовности действовать, есть еще и чувство юмора, – одобрительно произнес Петр Петрович. – Люди, обладающие чувством юмора, – это умные люди. А умный человек, стоящий во главе серьезного дела, – это почти полная гарантия успеха. Итак, к делу. Мариинск, как вам известно, располагается на магистрали, название которой Транссиб. А что такое Транссиб в условиях военного времени? Это основная транспортная артерия, по которой снабжается Красная армия на фронте. Оружие, боеприпасы, живая сила, продовольствие… Вы со мной согласны?

Сальников молча кивнул.

– А отсюда следует простой и логичный вывод, – продолжил Петр Петрович. – Если эту артерию перерезать или закупорить, то… – Он не договорил и пошевелил в воздухе пальцами. – Вы со мной согласны?

Сальников еще раз кивнул.

– Отлично. А отсюда возникает вопрос: как лучше это сделать? Вы не знаете? – И Петр Петрович выразительно взглянул на Сальникова.

– Не знаю, – неохотно ответил начальник лагеря.

– Вот и немецкое командование до поры до времени тоже не знало, – сказал Петр Петрович. – Группу диверсантов сюда не забросишь – слишком далеко. Да и не справится с задачей одна диверсионная группа. Тут, пожалуй, нужна как минимум дивизия, которую, опять же, сюда просто так не перебросишь. Просто-таки безвыходное положение! Оттого-то и образовались на фронте относительные и временные успехи Красной армии. Но не так давно в чьей-то светлой голове возникла идея – как это сделать. Не надо забрасывать в столь отдаленные места ни дивизию, ни даже диверсионную группу. Исполнителей можно найти и на месте.

– Понимаю, – скривился Сальников. – Этим исполнителем должен быть я. Интересно, как мне в одиночку справиться с такой задачей? Об этом ваши светлые головы не подумали?

– Представьте себе, подумали, – усмехнулся Петр Петрович. – И, как мне кажется, нашли блестящий выход. Разумеется, что вы сможете сделать в одиночку? Подпилить телеграфный столб? Взорвать паровоз? Ну так в масштабах такого колосса, как Транссиб, это даже не капля в море, а гораздо меньше. Ничто. А вот если действовать сообща…

– И где же вы найдете сообщников? – спросил Сальников. – Кто согласится на такой риск? Да и что вы пообещаете тем, кто согласится? Что всех отправите в Европу?

– В этом-то и заключается суть операции «Что делать», – взмахнул рукой Петр Петрович. – Потенциальных сообщников хватит. И притом никого ни в какую Европу отправлять не нужно. Все гораздо проще!

– Я не понимаю…

– Это потому, что я вам не все еще объяснил. – Петр Петрович встал, прошелся по комнате, выглянул в окно, хмыкнул и снова уселся напротив Сальникова. – Вот смотрите… Вы кто?

– Не понял вашего вопроса…

– Ну, по должности вы кто? Начальник лагеря для заключенных, не так ли?

– Ну да.

– И сколько заключенных в вашем лагере в настоящий момент?

– Почти восемьсот человек, – сказал Сальников.

– Вот видите, почти целый полк! Это же сила! Для начала вполне хватит.

– Для начала чего? – не понял начальник лагеря.

– Для начала активных действий на магистрали, – пояснил Петр Петрович. – Ну, а какие именно это будут действия, тут уж нам с вами предстоит подумать…

– И все равно – я не понимаю, – пожал плечами Сальников.

– Ну, тут-то все как раз понятно, – сказал Петр Петрович. – Расклад таков. Вначале вы подбираете у себя в лагере группу подходящих людей из числа заключенных. Кого именно – вам, разумеется, виднее. Это будет нечто вроде руководящего органа. Так сказать, повстанческий штаб – под вашим, разумеется, руководством. Затем вы совместно с вашими доверенными людьми поднимаете в лагере восстание, разоружаете охрану – вот вам и оружие. Кое-какое оружие подкинем и мы. Правда, у нас его маловато, но чем сможем – поможем. Вот вам и вооруженный отряд мстителей советской власти. Уже можно действовать. То есть начинать выводить из строя важные объекты на магистрали.

– И это все? – спросил Сальников. В его голосе ощущалась угрюмая ирония, а кроме того, удивление, недоумение, раздражение и еще какие-то чувства, коим и названия не подберешь вот так вот, с ходу.

– Почему же все? – спокойно произнес Петр Петрович. – Представьте, что не все, а только лишь начало. Разумеется, слухи о вашем восстании разойдутся по другим лагерям, а их в окрестностях немало. И, само собой, тогда восстанут и другие лагеря. И тогда начнется самая настоящая масштабная борьба. Не думаю, что местные НКВД и милиция так легко справятся с восстанием. Сколько их, милиционеров и энкэвэдэшников? Самая малость. Здесь нужна будет регулярная армия. А ее нет – армия на фронте. Ну, теперь-то вам понятен смысл операции «Что делать»?

– Вы это серьезно? – после долгого молчания спросил Сальников.

– Вполне, – ответил Петр Петрович. – А что, у вас имеются какие-то сомнения? Так поделитесь!

– Сомнения? – покрутил головой Сальников. – Тут не сомнения, а, можно сказать, полная уверенность…

– Уверенность в чем? В том, что у нас ничего не получится?

– Вот именно.

– И почему же?

– Потому что это заключенные, – пояснил Сальников. – Даже если их удастся организовать и устроить восстание, они тотчас же разбегутся в разные стороны. Какая уж там организованная борьба, да еще со стрельбой и взрывами. Это же заключенные. У них совсем другая психология. Своя собственная.

– А как же ненависть? – спросил Петр Петрович.

– Какая ненависть? – не понял начальник лагеря. – К кому?

– К советской власти, – пояснил Петр Петрович. – Которая засадила их за решетку на долгие годы и содержит в нечеловеческих условиях. Как быть с этим? Или, может, вы считаете, что ваши, так сказать, подопечные испытывают к советской власти нежные чувства и готовы ее защищать?

– Я так не считаю, – пожал плечами Сальников. – Но все равно сомневаюсь…

– Это потому, – назидательно произнес Петр Петрович, – что вы на эту тему не думали. Ведь не думали, не так ли? Вот видите… А вот немецкая разведка подумала. И пришла к определенным выводам. Их суть в том, что заключенные обязательно должны подняться на борьбу с советской властью. В конце концов, помимо уголовников и всяких случайных лиц, которых принято называть бытовиками, среди заключенных немало и убежденных противников советской власти. Разве не так? Неужто и они не пожелают вступить в борьбу с советской властью, если предоставить им такую возможность?

– Они, может быть, и пожелают… – неуверенно произнес Сальников. – Но их не так и много. Тех же уголовников гораздо больше.

– А это не имеет значения! – уверенно произнес Петр Петрович. – Тут главное – подняться. Бросить, так сказать, клич и предпринять определенные действия. В этом случае поднимутся и все остальные. Сработает эффект толпы. Ну, или, точнее говоря, эффект стаи. Ваши заключенные – это же стая. Разве не так?

– Может, и стая, – мрачно произнес Сальников. – Но все равно стаю тоже нужно поднять и направить в нужную сторону.