Страница 20 из 87
Категории сущности и явления в фонологии
Ясно, что указанный у нас выше исходный речевой континуум есть для научной фонологии только область явления звуков, но не область их существенного осмысления, не область тех логических категорий, которые отражают их подлинную языковую функцию. Поэтому в дальнейшем от звуков речи, как таковых, мы должны перейти к их отражению в нашем научном мышлении, к формулировке тех категорий, которые для них существенны. Ибо всякое явление есть явление чего-нибудь и в этом смысле существенно, а всякая сущность тоже есть сущность чего-нибудь, и в этом смысле является, точнее же сказать, проявляется.
Диалектика исходного речевого континуума и его отражения
В этом пункте нашего изложения, накануне анализа категорий сущности и явления в языке, мы должны указать на очевиднейшие факты диалектики, которые мы сейчас формулировали.
Речевой континуум только и можно понять диалектически. Вслушайтесь в ту речь, которую произносит ваш собеседник и которую вы произносите сами. То, что эта речь состоит из отдельных звуков, это не требует никакого пояснения. Но удивительней всего то, что при понимании обычной человеческой речи мы совершенно не фиксируем отдельных звуков, если это не является специальной целью говорящего или слушающего. Когда актер произносит какое-нибудь отдельное слово или какой-нибудь отдельный звук особенно интенсивно и особенно выразительно для тех или иных художественных целей, то, само собой разумеется, вы невольно обращаете внимание на один этот специальный звук, выделяя его из всего потока живой речи актера на сцене. То же самое бывает и в обыденной жизни, когда подчеркивается тот или иной отдельный звук для тех или иных выразительных целей. Но даже при таком выделении отдельных звуков на сцене и в жизни мы все же, в конце концов, вовсе не выделяем этого звука, а воспринимаем его в неразрывном единстве с прочими звуками, и, в конце концов, также и здесь образуется единый и нераздельный живой поток речи.
Вот это единство раздельного и нераздельного звучания в потоке живой речи теоретически делается понятным только как диалектическое единство противоположностей. Отдельный звук и есть он сам и не есть он сам. Тут – несомненная противоположность звуков, без которой человеческая речь вообще была бы нечленораздельной. А с другой стороны, каждый звук речи буквально тонет в процессе живого потока речи и тонет настолько, что мы даже не обращаем на него никакого внимания и даже никак его не фиксируем. В потоке живой речи мы не фиксируем даже и цельные слова, если только они не являются для нас предметом специального наблюдения. Все звуки речи тонут в едином континууме речи и сливаются в нераздельное целое. Это – то, что в диалектике называется единством противоположностей.
Противоположности отличны друг от друга. Но когда они сливаются в едином потоке речи, они уже перестают существовать как противоположные. Они создают из себя то новое качество, а именно то смысловое содержание речи, в котором нет и помину ни о каких отдельных и взаимопротивоположных звуках речи.
Это единство противоположностей на данной ступени нашего исследования, конечно, является пока еще только непосредственным. Ни говорящий, ни слушающий вовсе не обязаны сознательно противополагать те звуки речи, которые они произносят и слушают. Наоборот, сознательное противополагание этих звуков речи разрушило бы эту речь, так что говорящий не мог бы при их помощи выражать свои мысли, а выражал бы только эти отдельные и лишенные всякого значения звуки и то же самое – воспринимающий такую речь. Это и значит, что на данной ступени нашего исследования единство противоположностей произносимых или воспринимаемых звуков есть покамест еще только непосредственное единство противоположностей, дорефлективное, несознательное или неосознанное, покамест еще вполне жизненное, донаучное. Однако для исследователя язык уже и на этой ступени есть диалектическое единство противоположностей, пусть пока еще нерефлектированное у произносящего и у слушающего, но вполне рефлективное и системно-осознанное для логики и науки.
То же самое необходимо сказать и о соотношении живого потока речи с его смысловой сущностью, с его значением. На стадии оголенных жизненных отношений это, конечно, пока еще дорефлективная диалектика, поскольку бытовой человек вовсе не различает звука речи и смысла речи, ее сущности. В наших жизненных отношениях эта диалектика явления и сущности тоже дана пока еще непосредственно, пока еще неосознанно, пока еще вне точных логических категорий, пока еще дорефлективно, пока еще донаучно. Но попробуйте заставить человека слушать иностранную речь на том языке, которого он не знает. И – тотчас же выяснится, что существует непроходимая бездна между звуком речи и его смыслом. А это значит, что когда человек слышит свою родную речь, он бессознательно уже предполагает, что звук речи служит для выражения его смысла, а смысл звука необходимым образом проявляется и выражается в самом звуке речи. Значит, это – и разное и одно и то же. Это – диалектическое единство противоположностей, хотя и данное пока только непосредственно.
Мы, однако, занимаемся сейчас построением науки фонологии, а всякая наука пользуется своими категориями уже сознательно, уже с точно сознаваемым соотношением этих категорий как в их тождестве, так и в их различии и, особенно, в их живом становлении, когда одна категория целиком вливается в другую категорию, хотя в то же самое время и остается самой собой. Это касается и общей категории отражения и категории одной частной разновидности этого отражения, именно категории фонемы.
Б. Конструктивная сущность звука, или фонема
1. Основной принцип фонемы
Существует один термин, который фиксирует собою именно эту сущность звука в отличие от самого звука речи как глобальной текучести. Этот термин – «фонема». Его история представляет собою картину множества разных звуковых концепций, часто находящихся в напряженной борьбе между собою. Здесь мы пока не будем касаться длинной истории учения о фонеме, поскольку мы преследуем здесь только цели систематического изложения. Этим последним мы и должны сейчас заняться.
Тождество, различие и сходство звуков
Стремясь зафиксировать данный звук как таковой, мы тем самым как бы выхватываем его из общего речевого континуума, хотя мы и делаем это только временно, только для целей специального зафиксирования. Мы сразу же устанавливаем, что данный звук, как бы он ни переливался в другие звуки, есть прежде всего он сам, а не какой-нибудь другой звук. Мы узнаем его как именно его самого, т.е. отождествляем его с ним же самим и благодаря этому отличаем его от всех прочих звуков. Равным образом, расчлененный подход к речевому континууму, как это ясно само собой, не только отождествляет и различает звуки, но устанавливает ту или иную степень сходства между ними. Фонема, прежде всего, и есть, в отличие от глобальной неразличимости, звук, тождественный с самим собою, отличный от всякого другого звука и сходный с ним в той или иной степени и в том или ином отношении.
Однако твердо нужно помнить, что это расчленение речевого потока не может быть окончательным и является только необходимой абстракцией, без которой вообще невозможно научное суждение о предмете. Это временное абстрагирование прекращается в тот самый момент, когда мы, произведя все свои звуковые расчленения, опять обращаемся к исходному континууму звуков. Мы тут же видим всю пользу произведенной абстракции; но мы тут же констатируем, что от речевого потока никуда нельзя уйти, если строить науку о реальном речевом звучании. Речевой поток возникает теперь перед нами в своей расчлененности и диалектической единораздельности. Фонема и есть тот или иной фиксированный момент, в единораздельной текучести звуков. Эта формула фонемы почти не отличима от предыдущей, но она отрезает все пути к отрыву фонемы как сущности звука от самого звука.