Страница 64 из 70
Но это уже не казалось ему важным. Он слишком устал, чувствовал себя ничтожным и виноватым. Он просто выдохся. В его голове не было никакого стратегического плана. Но тактически он знал, что делать. Это был почти инстинкт. Он должен, продолжая прятаться, выйти на дорогу южнее полицейских заграждений. А затем выбраться из этих чертовых гор. Даже если его и поймают, самое худшее, что они могут с ним сделать,— застрелить. Впрочем, это было бы не так уж и плохо.
Медленно, преодолевая боль и соблюдая осторожность, он двинулся на юг, обошел полицейский патруль и спустился в ущелье. Он оказался за пустым домом доктора Кули, единственным домом, оставшимся от Тарсуса. Слева и сзади зеваки опирались на заграждение, не отрывая глаз от места катастрофы, и, по всей вероятности, старались представить, как все происходило в последние минуты. Полю удалось добраться незамеченным до главной дороги, где стояло еще больше автомобилей и грузовиков. Он пошел, нагнувшись, по обочине, высматривая, не был ли кто-нибудь настолько любезен, чтобы оставить в замке зажигания ключи. Но никто не оставил. В конце дороги стоял пикап, а в его кузове груда брезента. Это годится, подумал Поль, даже, может быть, это лучший вариант. Он оглянулся, чтобы удостовериться, что никто не смотрит за ним, и с болезненной неуклюжестью перевалился через задний борт на дно пикапа. Он накрылся брезентом и лежал, стараясь дышать как можно тише. Пот струился по шее и плечам. Что же делать дальше? Поль надеялся, что пикап увезет его в какой-нибудь город. А что потом? Он мог бы еще раз попробовать позвонить Арни, рассказать ему, что случилось. Что они сделали с городом. И узнать, чего добился Арни, если он только чего-нибудь добился.
А потом? Если бы удалось найти больницу, он явился бы в приемный покой. Вряд ли они войдут за ним и там же его хладнокровно застрелят. Его запястье теперь болело меньше, чем раньше. И хотя он радовался, что боль утихла, но и пугался этого больше, чем самой боли. В лучшем случае кости, наверное, начали срастаться, но их придется снова ломать и ставить на место. В худшем случае начались какие-нибудь необратимые процессы, которые могут привести к потере руки. Итак, сначала он позвонит Арни, а потом позаботится о руке. Это был не ахти какой план, но лучшего придумать он не мог.
Поль лежал так некоторое время, а потом, услышав голоса двух мужчин, приближавшихся к пикапу, затаил дыхание.
— Ну что ж. Я все видел, но никак не могу в это поверить,— сказал один из мужчин.
— Они объявили по телевидению, что туннели шахт явились причиной обвала. Вся гора была неустойчивой. Во всяком случае, они так считают.
— Не знаю. На мой взгляд, гора выглядит достаточно крепкой.
— То-то и оно, что горы всегда кажутся крепкими.
Они сели в кабину и завели мотор. Поль уже не мог слышать их голосов. Машина съехала с обочины, развернулась и поехала. Поль не имел представления, куда они направляются, да это ему было почти безразлично. Его устраивало любое место. Больше всего он был занят тем, чтобы его рука не стукнулась обо что-нибудь в этой болтающейся и громыхающей машине почти без рессор.
Минут через двадцать пикап резко повернул, замедлил ход и остановился. Мотор выключили, но мужчины не вышли. Пахло дешевым разогретым маслом. Запах был одновременно и приятным, и тошнотворным. Поль раздумывал, стоит ли выглянуть из-под брезента, чтобы выяснить, где они находятся. Этот вопрос разрешил скучающий женский голос:
— Что вы будете есть?
Мужчины заказали рубленый шницель, жареный картофель и кофе. Итак, они находились у какой-то придорожной закусочной. Значит, они были в городе или вблизи него. Очень медленно и тихо Поль приподнял угол брезента, но ничего не смог увидеть, кроме неба и навеса над харчевней. Он рискнул поднять голову и взглянуть через задний борт, но выйти из пикапа не решился. Место было слишком открытым и людным. Он опустился обратно, надеясь, что ему больше повезет на следующей остановке и что эта остановка будет скоро.
Мужчины разговаривали в ожидании еды. Сначала они вели разговоры о просачивании воды в карьере, где они работали, но потом вернулись к Тарсусу. Поль с болезненным интересом прислушивался к обрывкам разговоров, стараясь понять, какая же версия предложена общественному мнению. Очевидно, люди полагали, что обвал вызван взрывом газа. Никакой попытки откопать тела не будет. Военные эксперты — ну, конечно же, военные— определили, что раскапывать обвал не только бессмысленно, но и небезопасно. Губернатор объявил, что следующий день будет днем Тарсуса, приказал вывесить траурные флаги во всем штате и объявить молебен по всем церквам. Сам президент прислал соболезнование, и все родственники погибших должны были вылететь в следующее воскресенье на персональном самолете губернатора на панихиду, которая будет отслужена на том месте, где когда-то был Тарсус.
Это было потрясающе, совершенно нереально. Полю понадобилось некоторое время, чтобы сообразить, чем это могло обернуться для него. Губернаторы, президент—кто ему сейчас поверит? Его прогонят как сумасшедшего. Оба мужчины много говорили о Тарсусе, о своем карьере, но ничего не говорили об охоте на человека. Продолжается ли она? Или обвал затмил охоту за человеком? А может, по каким-то причинам ее совсем прекратили? Откуда ему знать. Лучше бы эти болваны перестали чавкать и включили радио. Или же перестали бы жевать и начали снова разговаривать.
Поль подождал, услышал, как кто-то громко икнул, а затем один из мужчин сказал:
— Хорошо, давай двигаться.
— Подожди, нам нужно заправиться бензином.
— Ладно.
Пикап развернулся, проехал пятьдесят — семьдесят футов и остановился.
И тут счастье улыбнулось Полю. Один из мужчин пошел по направлению к мужской уборной, другой подождал заправщика, а потом спросил, где находится автомат с сигаретами.
— Внутри,— ответил служащий бензоколонки.
Он вставил шланг в горловину бака и, сказав «пошло», отошел к другому клиенту. Пикап остался без надзора. Пренебрегая всякой осторожностью, Поль сел, огляделся и, увидев, что никого рядом нет, откинул брезент и вывалился из пикапа. Служащий услышал шум и оглянулся, но Поль был с другой стороны пикапа. Он попятился и скрылся за большим грузовиком.
Этот грузовик представлял собой большую квадратную автомашину типа фургона, выкрашенную в белый цвет. На ее борту было написано: «Передвижная библиотека Туэле». Грузовик стоял без присмотра. Более того, когда Поль попробовал открыть дверь, она оказалась незапертой. Он влез внутрь, закрыл за собой дверь и выглянул через крохотное окошко. Грузовик никак не мог долго оставаться в таком положении. Владелец передвижки обязательно должен вскоре вернуться и поехать. Но куда? По всей вероятности, в Туэле. Сегодня суббота и уже поздний час. Должен же владелец передвижки вернуться в Туэле. Там больница. И телефоны. Это вполне устраивало Поля.
Из дамского туалета вышла женщина. Она возвратила ключ от туалета, привязанный к деревянной дощечке, в контору заправочной станции. Поль, увидев, что она приближается к грузовику, лег на пол. Через секунду хлопнула дверца кабины, мотор завелся, и машина тронулась.
Теперь Поль мог смотреть в окно. С некоторым недоумением он наблюдал, что они въехали в Туэле, проехали по улицам и, не останавливаясь, выехали из города. Куда же в таком случае направляется машина? В Солт-Лейк-Сити? Ну что ж, это даже лучше. Ему было трудно стоять у окошка: грузовик трясло на дороге. Он сел на пол, потом улегся и даже закрыл глаза. В грузовике было жарко, и Поль чувствовал себя неважно. Он позволил себе роскошь — вздремнуть. Это был неглубокий сон. Он все время чувствовал движение машины. Однако он немного отдохнул.
Минут двадцать спустя или немногим больше грузовик замедлил ход и остановился. Поль осторожно поднялся к окну, ожидая увидеть светофор или знак остановки или какой-нибудь другой знак, указывающий на приближение к Солт-Лейк-Сити. Вместо этого, к своему ужасу, он прочитал надпись: