Совок 6

— Пятнадцать, — буркнула всё еще хмурая пигалица, зыркая на меня с недоверием, — Два месяца назад исполнилось — добавила она, подумав.

Я обескураженно вылупил на девчонку глаза. Потом понял, что надо мной потешаются и усмехнулся.

— Ну не хочешь говорить и не надо, мне все равно без разницы, когда тебе на пенсию! — я оглядел так и стоявшую в проеме двери свою постоялицу, — И уясни на будущее, если я спрашиваю тебя о чем-то, будь любезна говорить правду. Я не ради любопытства интерес проявляю! Поняла меня?

— Поняла! — с вызовом ответила строптивица, — Только я правду тебе сказала, мне десятого февраля пятнадцать исполнилось! — она оторвалась от косяка и пройдя к плите, ловко подпалила конфорку. По этой наработанной ловкости я понял, что в калориях в моё отсутствие, Лиза и впрямь, себе не отказывала

Поставив на плиту чайник, великовозрастная мамзель уселась напротив меня. Теперь она сидела с прямой спиной и высоко держала свой острый подбородок.

— Может, ты и фамилию свою назовешь? — ненавязчиво забросил я удочку, начиная разведопрос, — Я-то от тебя своих данных не скрываю! Или ты во всесоюзном розыске находишься за тройное убийство?

Лизавета в первую секунду вроде бы хотела улыбнуться, но тут же передумала.

— Ни в каком я не в розыске, — успокоила она меня, — Филатова моя фамилия!

Она встала и сняла с плиты засвистевший чайник.

Чаепитие у нас не затянулось. Минут через десять мы уже одевались в прихожей.

Второй заход я сделал, когда мы уже сели в машину. Лиза, устроившись на пассажирском сиденье, незаметно, как ей казалось, осмотрела салон "шестёрки".

— Лизавета, а где твои родители? — как бы между делом спросил я, выруливая со двора, — Они тебя не потеряли? А то мы с тобой по городу катаемся, а они места себе не находят, тебя ищут!

— Нету у меня родителей, одна я! — Лиза отвернулась и уставилась в боковое стекло, — Мама полгода, как умерла, а отец, когда я еще совсем маленькая была, я его почти не помню, — так и не поворачивая головы сказала она.

Дальше всю дорогу мы ехали молча. Рисковать я не хотел. До дома, куда нас пригласили, оставалось совсем ничего, а такого рода вопросы могли стать причиной рыданий.

— В общем так! — начал я инструктаж, после того, как мы вышли из машины, — Хозяйку зовут Светланой Сергеевной, поняла? — дождавшись кивка, я продолжил. — Дочерей зовут Вика и Марина. Вика, это та, что старше. Светлана Сергеевна работает по торговле. Я ее попросил одежду тебе подобрать, так что ты особо не волнуйся и не дёргайся! — Лизетта сосредоточенно слушала, но перечить не пыталась. Уже хлеб.

У квартирной двери мы оказались на две минуты позже назначенного времени.

Открыла нам сама хозяйка.

— Здравствуйте, проходите! А тебя ведь Лиза зовут? — сразу взялась за девочку Шевцова.

— Ты, Сережа, иди в зал, там Вика с Мариной, а мы с Лизой пойдем делами займёмся! Потом все вместе чаю попьём! — обняв за плечи напрягшуюся урюпинскую племянницу, Светлана Сергеевна повела ее в свою комнату.

А я, как и было велено, пошел в гостиную, из дверного проёма которой торчали две любопытные головы.

— Привет, барышни! — поздоровался я с сёстрами, — Меня к вам отправили, сказали, что вы меня развлекать будете. Начинайте! — я уселся на диван и вытянул ноги.

— А с кем это вы пришли? — вполголоса и очень заинтересованно полюбопытствовала Марина, — Что это за девчонка? — мои требования по поводу развлечений она пропустила мимо ушей.

— Дочь моя. Елизаветой зовут! — уверенно ответил я ей, — Старшая. От первого брака.

— Как дочь?! — округлила глаза, хоть и старшая, но более наивная Виктория.

— Ну так! — неопределённо пожал я плечами, — Как обычно это бывает. Пестики, тычинки...

— Он врёт! — театральным шепотом на ухо сестре разоблачила меня Марина.

— Вы ведь пошутили? — старшая из сестёр хотела добиться от меня чистосердечного признания. — Вы не можете быть отцом этой девочки, вам же не больше двадцати пяти! — уже совсем уверенно припёрла она меня к стенке.

— Двадцать три! — поправил я девушку, — Я своих годов не скрываю, но и лишних мне тоже не надо! — машинально поискав глазами пульт от телевизора, я вспомнил, что делаю это напрасно и вернулся к беседе.

— Вы правы, Виктория, никакая это не сестра, это невеста моя. Будущая! — успокоил я родственниц, заметив, с каким живым интересом вспыхнули их глаза, — Подрастет еще немного, тогда мы с ней и окрутимся законным браком!

Я всегда ненавидел ходить по магазинам со своими женщинами. И особенно, не любил ждать, когда они мерили и выбирали тряпки. Сейчас, ожидая Лизавету, я испытывал примерно те же чувства. Вот и развлекался, как мог. И похоже, сёстры мне верили.

Я уже ждал новых вопросов, но тут из маминой из спальни вышли.. Нет, не одноногий и хромой. Оттуда вышли Светлана Сергеевна и моя племянница. Шевцова довольно улыбалась, Лиза огорченной тоже не выглядела. Скорее, она выглядела даже довольной. Быть может потому, что одета она была очень круто. Настоящие джинсы, коттоновый батник и поверх его всё такая же джинсовая жилетка. И все это великолепие не было разношерстным. Хоть и было немного на вырост. Все три одёжки были солидной фирмы "Вранглер".

— Сергей, ты не волнуйся, это мой подарок! — Шевцова, видимо заметила и правильно оценила мою реакцию. Хотя и не угадала причину моих эмоций.

— Светлана Сергеевна, у нас с Елизаветой деньги есть и мы готовы их тратить! — я не хотел быть обязанным Шевцовой настолько. — И нам вещей много надо! От самого нижнего и до самого-самого.

— Всё, не спорь! Это подарок, а еще там я собрала вещи девчонок, — она кивнула на дочерей, — Вещи очень хорошие и не сильно ношенные, они у меня за последний год быстро вытянулись, — Тебе ведь понравилось то, что ты сейчас мерила? — посмотрела она на растерянную Лизавету.

Золотой генофонд Урюпинска покраснел и нерешительно затряс головой, подтверждая, что ей все понравилось.

— Ну и отлично, пойдемте на кухню пить чай! — Шевцова, не отпуская от себя Лизу, повела её в коридор.

— Это правда, всё мне? — недоверчиво и уже в который раз пытала меня Элизабет по дороге домой, через каждые две минуты оглядываясь назад, где на сиденье находились две туго набитые сумки, — Столько вещей! И почти новые!

Еще полтора часа назад на том же сиденье я видел испуганного и настороженного зверька. А теперь передо мной был полностью пришедший в себя подросток. Волшебная сила тряпок. Был бы сейчас пацан на месте несовершеннолетней Филатовой, такого эффекта бы не было.

Потом, затащив подарки в квартиру, мы пошли праздновать халявный шопинг.

Ужинать у Шевцовых мы отказались, а съеденных там под чай печенюшек, нам было мало.

— Давай, рассказывай про себя всё! — глядя, как добивает третью котлету Лизавета, настоятельно попросил я, — Я тебе уже говорил, что интересуюсь я не из любопытства!

И Лиза начала рассказывать. Размеренным тусклым голосом. Без слёз и рыданий.

Примерно год назад её мать, будучи уже много лет вдовой, связала свою жизнь с хорошим человеком. Непьющим и некурящим. Проживающим в своем доме неподалёку от Загородного парка. Человека этого зовут Барсуков Виктор и лет ему сорок или около того. Удостоверившись в безупречной положительности Виктора, мать продала их с Лизой домик в пригороде и они переселились к Барсукову. Отчим был не злой и не обижал ни Лизу, ни ее мать. Единственным его условием было, чтобы кандидатка в его законные супруги не ленилась и содержала не только дом, но и огород в образцовом порядке.

Он говорил, что это испытательный срок, что ему нужна уверенность в том, что мама хорошая хозяйка. Что она сможет управиться со всем зажиточным домовладением, — по-старушичьи вздохнула Елизавета, забыв про кусок пирога в руке, который она так и не надкусила.