Страница 16 из 38
— Что ты нашел, Ксенон?
— Не много, — пожаловался он. — Публичных записей немного, кроме нескольких арестов и ДТП. Долг. Обычное дерьмо, но я не смог найти никакой связи с братвой или Скорпионами. Большинству найденных мной данных много лет, как будто кто-то стер их информацию из Интернета. Это сделано намеренно. У таких парней, как Джонс и Гремучий, долгая и грязная история. Если я не могу ее найти, значит, она была удалена.
— Блядь! — Закричал я, пнув один из стульев, громкий звук раздался в комнате, когда он крутанулся и врезался в стену.
Грим смерил меня взглядом.
— Поговори со мной, Патриот.
— Мне это не нравится. Слишком много способов, по которым все это дерьмо может пойти не так.
— Да, но мы уже установили это дерьмо.
— Я хочу выследить этого ублюдка. Джонс уже близко. Я это чувствую.
— Пока никакой конфронтации. Мы уже обсуждали причины этого.
— Да, я слышу тебя, но мне это чертовски не нравится.
Грим рассмеялся, сжимая мое плечо одним тяжелым кулаком.
— Ты никогда не учился терпению в Корпусе? Думал, единственное, чему они учат, это не торопиться и ждать.
Его шутка не помогла.
— Я вишу на волоске.
Грим потряс меня.
— Недавно охотился?
Он знал о моих поездках в Вегас, и ему было все равно, пока я не делал глупостей и меня не поймали.
— Нет.
— Ты разговаривал с Бишопом?
— Нет. Не чувствовал необходимости, — признался я.
— Чувствуешь потребность сейчас, ты, упрямый ублюдок?
— Да, может быть.
Ксенон прервал нас.
— Я нашел несколько фотографий Гремучего и Джонса. Все еще ищу Резникова. Я разошлю их по всем телефонам. Убедитесь, что у всех нас есть представление о том, на кого мы обращаем внимание. Никогда не знаешь, когда появится один из этих засранцев.
Я открыл рот, чтобы спросить его, все ли время он смотрит и записывает каналы, но Ксенон поднял руку.
— Да, брат. У меня есть глаза и уши там, где они нам нужны.
— Хорошо. — Я провел руками по лицу и решил, что мне нужно выпить чего-нибудь покрепче.
— Выпей виски или что там еще тебе, блядь, нужно, Патриот, — посоветовал Грим, — но потом позвони Бишопу. Найди свой баланс.
— Ладно, — пообещал я, оставляя его позади, чтобы направиться к бару.
— Привет, — ответил Бишоп в своей идеально отточенной манере говорить, отвечая на мой звонок после второго гудка. — Я сделаю предположение, сэр, что ваш зверь недоволен.
Меня никогда не переставало удивлять, что интуиция Джордана Бишопа всегда была чертовски точной. Он ничего не упускал и точно знал, зачем я звоню, еще до того, как у меня был шанс произнести нужные слова.
Я давно запоздал с регистрацией, и поскольку мои ночные кошмары участились, а возбуждение достигло небывало высокого уровня, я решил, что с таким же успехом могу встретиться с Бишопом и получить совет. Он понял, что все дерьмо, которое я видел и пережил за границей, сформировало человека, которым я стал. Я потратил чертовски много времени, пытаясь убежать от своего прошлого, и боролся с тем фактом, что я все еще был на войне. Теперь это был просто другой враг.
С прошлым было чертовски трудно смириться, и, если кто-то и мог понять мою позицию, я знал, что он понимал. Говорить об этом ничуть не легче, тем более что Джордан Бишоп был холоден и бесстрастен. У него не было чувств, и он не боролся с ними. Парень был смертоносным, отстраненным и убийцей по натуре. Корпус морской пехоты кормил только своего зверя и предоставлял все необходимое для оттачивания своих навыков.
Бишоп был капитаном и разведчиком, смертельно опасным. В его инстинктах было что-то первобытное. В сочетании с его блестящим умом, он был самым безжалостным человеком, которого я когда-либо встречал. У нас была связь. Понимание того, что у каждого из нас внутри были монстры, требовало нашего полного сотрудничества. Сражаясь с ними, мы боролись только против нашей истинной природы. Была причина, по которой я добился такого успеха в качестве морского пехотинца. То же самое можно сказать и о Джордане Бишопе. Корпус дал нам свободу стать теми ублюдками, которыми мы уже были, а "Королевские ублюдки" дали нам защиту, в которой мы нуждались, чтобы процветать.
Когда я демобилизовался, я был артиллерийским сержантом. Десять лет служил своей стране, и единственное, о чем я сожалею, было связано со всеми братьями, которых я потерял за границей во время операции "Несокрушимая свобода". Глобальная война с терроризмом была причиной, по которой я присоединился после терактов 9-11. Мой патриотизм и верность были частью того, кем я был, и моя потребность сокрушить врага пульсировала в моих венах с каждым моим вздохом.
Замечание Бишопа было верным.
Мой зверь не был доволен.
— Нет, не полностью.
Его подход был быстрым, преднамеренным и не оставлял сомнений в том, что он раскусил мою чушь.
— Тебе нужно накормить зверя, Патриот.
— Да, — признался я, зная, что это не совсем правда. Я все еще пытался контролировать его другими способами, такими как алкоголь, травка или секс. С тех пор, как я встретил Наоми, все изменилось, и теперь беспокойство вернулось.
— Какую посредственную замену ты используешь? Мы оба знаем, что это не сработает.
Черт. Я недостаточно кормил своего зверя. Он был прав. Мне нужно было сделать шаг назад и привести свою голову в порядок.
— Да, я тебя понял.
— Ты всегда будешь морским пехотинцем. Тебе всегда нужно будет кормить этого зверя. Твоему Жнецу нужно питаться. Если ты будешь давать ему неправильное питание, ты потерпишь неудачу в своем желании сохранить контроль.
Я перевел дыхание, переваривая его мудрые слова.
— В последнее время я мало охотился.
— Это источник твоей проблемы.
— Это так, — согласился я. — Спасибо, Бишоп.
— Патриот.
Когда он закончил разговор, раздался щелчок. Я не ожидал ничего другого. Это был не его путь. Это было прекрасно. Мне не нужно было, чтобы кто-то держал меня за руку.
Решением было поддержание баланса. Мне нужно было найти способ кормить своего зверя достаточно часто, чтобы он был доволен. Раньше я был доволен охотой, на которую ходил в Вегасе. В городе греха было много добычи. Не было недостатка в насильниках, убийцах, торговцах людьми, педофилах и мудаках. Но я все еще был на взводе. Либо мне нужно было чаще охотиться, либо мне нужно было выяснить, что склоняет чашу весов не в ту сторону.
Раздался стук в дверь, и я уронила книгу, которую читала, на тумбочку рядом с кроватью, спустив ноги на пол. Тень приходил каждый день поздним утром и проводил вторую половину дня, делился обедом, а затем уходил, как только Патриот возвращался. Я улыбнулась, когда подумала о нем. Он был тихим и терпеливым, никогда не навязывал разговор или что-то еще. На самом деле, обычно мне приходилось быть тем, кто провоцировал это, но он не был недружелюбным. Это больше связано с тем фактом, что его горе тяжело нависло над его головой, и бремя, которое он взвалил на себя из-за смерти Стефани, придавило его.
Я открыла дверь, слегка улыбнувшись ему.
— Привет.
— Доброе утро, Наоми. Он поднял поднос. — Сегодня для нас обоих произошло нечто особенное.
Заинтригованная, я наклонилась вперед, чтобы посмотреть, смогу ли я уловить, чем он делится, но он отвернулся в сторону.
— Нет. Это сюрприз. Специально подготовлен Снуки. Она сказала, что оторвет мне задницу, если ты не сядешь и не закроешь глаза, когда я открою поднос.
Снуки была необычной. Мне нравилась ее дикая сторона. Она никого и ничего не боялась, особенно себя. Уверенная в себе и сексуальная, она заставляла большинство холостых братьев есть у нее из рук. Вдобавок ко всему, она была замечательным поваром. Из того, что я узнала от Тени, она научила клубных девушек множеству полезных навыков на кухне и вне ее.