Страница 8 из 15
Я пережил это в людях, например, в охотниках, убийцах, насильниках. Невдалеке от моего университета, в двухстах милях, был лесной заповедник - один из самых прекрасных лесов в Индии, Канха Кешали. На сотни миль все виды дикой жизни - там можно найти все возможные, все мыслимые формы животных. Охота там запрещена для всех, исключая особых гостей вице-короля, губернатора, а позднее премьер-министра, президента и главного министра. Для особых гостей охота разрешена, для всех остальных строго запрещена.
Когда у меня было время, я, бывало, ездил в Канха Кешали; дом отдыха в Канха Кешали находился в очень красивом месте, на большом озере, окруженном зеленью насколько хватало взора. Целыми днями там можно было не встретить и не увидеть ни единого человека, но можно было увидеть тысячи оленей, пробегающих по ночам. И ночью глаза оленя становятся почти пламенными. Тысяча или две тысячи оленей, пробегающих в ночи... в лунную ночь можно было видеть тысячи маленьких огоньков, движущихся друг за другом. Олени должны приходить к озеру по ночам, чтобы напиться воды. Все животные приходят на водопой ночью; вам только нужно сидеть в доме, и можно увидеть львов, тигров...
Как-то раз я повстречался с группой охотников, особых людей. Я удивился, узнав, что эти охотники были очень насильственными людьми, но вместе с тем очень дружескими, очень любящими. Я уже жил с ненасильственными людьми, которые не были дружественными, любящими. Контраст был такой, что я начал глубже присматриваться к этому явлению: в чем дело? Я дружил со многими великими охотниками Индии, с королями, принцами - в Индии так много магараджей, так много принцев, и все они охотники. Если вы войдете во дворец магараджи, то вы найдете там, как много львов было убито им; они все на выставке. Весь дом полон мертвых животных, сохраненных в виде чучел. Это предметы гордости.
Я начал дружить с этими людьми и нашел, что они очень хорошие, очень любящие, очень простые и невинные люди. Человек убил, может быть, сто львов, но сам он совершенно как ребенок. Он не такой высокомерный и эгоистичный, как ненасильственный джайна или ненасильственный последователь Ганди. Он простой человек, простое человеческое существо. Он знает, что он не святой. А эти люди, верящие в ненасилие, автоматически начинают считать себя святыми, высшими существами, выше всех остальных. В их эгоизме больше насилия, чем во всей жизни охотника, убившего множество животных.
Верящий в ненасилие не причинит вам насилия физически, но психологически он очень насильственен. Психологически он всеми возможными способами будет пытаться доказать свое превосходство. И еще одно: если он не дает насилию добраться до другого человека, то этим самым насилие не уничтожается; так оно не исчезает. Насильственный ум располагается внутри. Если вы не даете уму выражать свое насилие по отношению к другим, оно обратится на вас.
Поэтому ненасильственные люди всеми возможными способами мучат себя. Насилие не исчезло, оно лишь сделало поворот в обратную сторону. Ганди был очень насильственным по отношению к самому себе. Он постился по всякому поводу. Пост - это насилие. Если вы заставляете кого-то голодать - это насилие. А если вы сами голодаете, разве это не насилие? У вас что, двойные стандарты?
Заставляю ли я голодать вас или голодаю сам, это одно и то же; должны применяться одинаковые принципы и одинаковые стандарты: я насильственный человек, если не по отношению к вашему телу, то по отношению к своему. И в насилии по отношению к вам была возможность того, что вы могли ответить мне тем же - вы могли прекратить мое насилие по отношению к вам. Но быть насильственным по отношению к собственному телу - самое простое дело в мире. Что может поделать ваше тело? Оно не может ответить тем же, оно не может запретить вам. У него нет защиты от вас. Поэтому человек, насильственный по отношению к другим, проявляет насилие к тому, кто имеет право защитить себя и сам может проявить насилие. Но человек, насильственный по отношению к самому себе, по-настоящему хитер, очень хитер. Он нашел самую невинную жертву в мире, самую беззащитную. Вы можете делать со своим телом все, что захотите.
Были монахи, которые избивали свои тела каждое утро, пока кровь не начинала сочиться из всего тела. И их считали великими святыми! В Александрии был один христианский святой, который жил на тридцатиметровом столбе - на вершине его, где едва хватало места, чтобы сесть. Он оставался на этом столбе тридцать лет. Он спал там; люди посылали ему еду, и он подтягивал эту еду на веревке. Он испражнялся и мочился с этого столба... но все это считалось великим аскетизмом. Из мест, удаленных на сотни миль, приходили люди, чтобы уплатить дань уважения этому сумасшедшему. Что он делал? Просто мучил себя.
В Индии я видел так много людей, которые всеми возможными способами мучат себя, что мне стало совершенно ясно: во всех религиях, бывших до настоящего времени, доминировали садомазохисты.
Я встречал человека, который на протяжении многих лет стоял. Вот вы не можете стоять слишком долго; он же стоял годами. Все его тело сжалось. Весь его вес приходился на ноги, и ноги стали, как у слона. Теперь если бы он и захотел бы сесть, это не удалось бы ему. Он вынужден был спать стоя. Как раз перед ним находилась деревянная подставка, свешивавшаяся с потолка. Он клал свои руки на эту подставку и так спал, и так стоял целыми днями. Ему поклонялись тысячи людей.
Я спрашивал у них: «Какое здесь есть такое качество, что вы ему поклоняетесь? Заключается ли оно именно в том, что он стоит? Именно в том, что он идиот? Чего он добился этим стоянием? Посмотрите на его лицо! Сказал ли он хотя бы раз что-нибудь, что имело бы смысл?» Он был очень обыкновенным человеком. Но он умудрился самим этим стоянием стать великим мудрецом. Вот человек, который ненасильственен по отношению ни к кому, кроме себя. Это же чистое насилие. И я не представляю себе, если вы благоговеете перед жизнью, то как вы можете уничтожать таким образом свою собственную жизнь.
Джайнизм - это единственная религия, которая позволяет монаху, если он того захочет, поститься до смерти. Это не называется самоубийством, для этого нашлось очень красивое название: сантхара. Сантхара означает того, кто отбросил стремление к жизни, того, кто прошел дальше стремления жить. Каждый год многие джайнские монахи умирают как сантхары. Правительство ничего не может поделать с этим, поскольку такова религиозная практика джайнов. Не предполагается, чтобы светское правительство вмешивалось в дела какой-либо религии. И они не совершают самоубийства, принимая яд или убивая себя мечом, - нет, у них есть очень мучительный метод. Электрический стул был бы гораздо менее насильственным средством - вы просто садитесь на него, и вот вас нет, вы даже не почувствуете ничего. Или вам могут дать хлороформ, и тогда вы даже не почувствуете, когда вы еще есть и когда вас уже нет.
Но джайнский монах будет поститься на протяжении двух месяцев, трех месяцев. Были случаи, когда это продолжалось до девяноста дней - три месяца без еды. Он превращается в скелет; по мере того, как проходят дни, собираются все большие толпы, а он уже не может даже открыть глаза. Люди поют и распевают в его хвалу, но я не думаю, что он слышит их — он уже постился в течение двух месяцев; от него остались одни кости. Можно сказать, что он живой, потому что он все еще дышит, но за исключением дыхания и пульса нет никаких других признаков жизни. В течение трех месяцев он может оставаться подвешенным в этом состоянии между жизнью и смертью. И это ненасильственные люди!
Ганди выучился своему ненасилию у этих идиотов. Он признавал одним из своих гуру, своих учителей, джайнского монаха Шримада Раджчандру, который мучил себя и учил людей делать то же самое... Чему вы будете учить людей? Вы будете учить их тому, что делаете сами. Поэтому я называю их садомазохистами; эти люди и садисты, и мазохисты. Обычно в психиатрических больницах можно найти отдельно садистов, отдельно мазохистов; редко найдешь того, у кого оба эти заболевания сразу - садомазохизм.