Страница 72 из 88
Дима в первую секунду опешил, а потом с чувством закивал:
— Пригласил! Конечно…
Не стал спрашивать, отчего Анаит так неожиданно поменяла мнение, не стал выяснять причин. Просто подошел, прижал любимую женщину к себе и поцеловал в макушку.
— Пожалуйста, больше не делай мне больно… — прошептала она, прижимаясь к его груди.
— Ты простила меня? — все же не удержался он от вопроса.
— Да… — проговорила Анаит, обвивая его торс руками.
Дима замер, наслаждаясь этим удивительным чувством сильнейшего облегчения. У него за спиной будто выросли крылья, и он воспарил над землей, в секунду взлетел на седьмое небо. Не забыл захватить Анаит с собой.
— Ты не пожалеешь! — проговорил он с чувством. — Милая, ты не пожалеешь, клянусь!
А потом наклонился к ее лицу, стал покрывать нежными поцелуями. Наконец добрался до ее сладких губ и стал ласкать их своими.
Анаит не сопротивлялась. Наоборот, открылась его ласке, обвила шею руками, прижалась к нему всем телом.
О таком отклике любимой женщины Дима даже не мечтал. Остро почувствовал нарастающее желание. Захотелось усадить Анаит на стол и прямо здесь и сейчас взять то, о чем столько мечтал. У Димы желания с делом не расходились, он тут же подхватил Анаит за талию. Но только ее очаровательная попка коснулась столешницы, как в прихожей раздался шум. Через пару секунд оттуда послышались голоса Наны и ее няни. Надо же, как не вовремя они вернулись с прогулки.
— Ночью… — шепнула Анаит ему на ухо.
Диме не надо было объяснять, что именно должно случиться ночью. И без того почувствовал ее ответное желание.
— Обещаешь? — спросил с чувством.
И получил долгожданный кивок.
Через несколько часов, уже после того как съели ужин и уложили спать Нану, Анаит с Димой устроились в гостиной у телевизора. Он включил мелодраму, позвал ее к себе на диван.
Анаит устроилась рядом, такая уютная в своем розовом домашнем халате, что невозможно было ею не любоваться. Она позволила себя обнять и даже поцеловать в щеку.
Естественно, поцелуем в щеку он не ограничился. Очень скоро запустил руки под ее халатик. А там… ничего! Вот это подарок ему, оголодавшему без ее ласки.
Дима сам не заметил, как разделся. Жутко не терпелось добраться до самого сокровенного. А сокровенное это оказалось таким сладким, что с ума сойти! Причем и местечко, и сам процесс.
В этот раз он очень старался не спешить, брал Анаит мучительно медленно и ускорился лишь тогда, когда стало невмоготу терпеть сладкую пытку. Но все равно показалось, что все произошло слишком быстро. Раз — и удовольствие взорвалось в них обоих, а потом закончилось, оставив после себя лишь приятные отголоски.
О, Дима мог бы заниматься с Ани любовью часами. И займется! Вот немного отдышится, и обязательно снова займется.
Несколько часов спустя они все еще оставались вдвоем на диване. Голые, мокрые, крепко друг к другу прижатые, они говорили о самом важном, самом сокровенном.
— Я люблю тебя, Ани! — шептал ей на ухо Дима. — Я больше всего на свете тебя люблю…
— У меня тоже есть к тебе чувства, — призналась Анаит в ответ.
Дима долго целовал ее лицо, вдыхал цветочный аромат волос, гладил по голове, плечам, груди и спине.
Сегодня в нем проснулось столько нежности, которой он в себе даже не подозревал. И вся она принадлежала Ани — главной женщине его жизни. Как приметил ее в шестнадцать, так она и осталась для него самой желанной, самой любимой.
— Спасибо тебе, милая… Большое тебе спасибо! — вдруг сказал ей.
— Это ты за секс? — спросила Анаит, хихикнув.
— Нет, не за секс… — выдохнул Дима. — За Нану тебе спасибо!
Анаит улыбнулась, кивнула, обняла чуть крепче.
— Я теперь даже жалею, что мы с тобой второй раз не встретились раньше, — сказала она со вздохом. — Многое в нашей жизни было бы по-другому…
Дима без труда расслышал в ее словах скрытую горечь. Сердце сжалось в болезненной судороге. Он прекрасно понял причину такого тона.
— Как же ты выжила с Наной? — вдруг спросил он. — Одна с маленьким ребенком на руках, без поддержки… Ани, я когда об этом думаю, хочется убиться головой об стену!
— Все было не так ужасно… — попыталась она его успокоить.
Но Дима не поверил — слишком уж много грусти появилось в ее глазах. Так о счастливом времени не вспоминают.
— Мне помогли, — вдруг начала рассказывать Анаит. — Я, когда узнала, что беременна, думала — все, не выплыву. А потом устроилась горничной в один богатый дом. Там было совсем немного работы, хозяйка оказалась добра ко мне, позволила доработать, сколько я смогла. Так что я там трудилась до самого девятого месяца. Потом она даже помогла с деньгами на первое время. Затем фриланс, еще подрабатывала няней. Помню, мне так хотелось выгрести из этого вечного безденежья. Пошла учиться, а на сессиях с ума сходила, потому что у Наны по ночам резались зубки…
Дима слушал-слушал, продолжал ее гладить, впитывал каждое слово. И клялся себе, что больше никогда не оставит ее одну.