Страница 53 из 88
Глава 37. Большие чувства большого начальника
«Ты посмотри, какая королевишна… — ругался Дима про себя, спускаясь вниз на лифте. — Что в школе была королевишной, что сейчас. Не подойди к ней, никуда не пригласи…»
«Спускаетесь на второй этаж, первая дверь налево», — вспомнил он ее слова.
Она его дауном посчитала, что ли? Он очень даже в состоянии самостоятельно найти кафетерий. Ему компании хотелось! Чего непонятного? Или она собралась вечность дуться из-за тех видео? Он, между прочим, извинился. А от нее извинений не дождался… Или она считала, ей не за что? Дима был с этим категорически несогласен.
Сложилось такое ощущение, что за десять лет Анаит нисколько не изменилась, не повзрослела, хотя по внешнему виду и не скажешь. Внешне женщина, а внутренне как была надменной сучкой-подростком, так и осталась.
Он помнил, как, набравшись невесть откуда взявшейся смелости, звал ее гулять еще в школе и с каким высокомерием она ему отказывала. Раз за разом отказывала! С очень похожей надменной улыбкой, прямо как сегодня.
Так бы взял за локоть и высказал ей все, что наболело. А наболело много!
Своей высокомерной выходкой Анаит умудрилась убить у него все удовольствие от обеда, а ведь он любил поесть! Особенно в приятной компании. Что ей стоило присоединиться? Угостил бы ее чем-нибудь вкусным, вполне мог себе позволить хоть до конца жизни закармливать ее пирожными или что там она теперь предпочитала?
Дима спустился в кафетерий, запихнул в себя салат «Цезарь» и кусок свинины. При этом вкуса почти не почувствовал. То ли приготовили посредственно, то ли маленькая зараза Анаит умудрилась лишить его всех радостей жизни. Сам ставил на второе.
Возвращался в кабинет еще больше разозленный, чем до того.
Застал маленькую гадину в той же самой позе. Напряженный взгляд направлен на монитор, голова замерла в одном положении, двигались только руки, точнее пальцы, что бегали по клавишам. А протеиновый батончик, который она так гордо ему продемонстрировала, продолжал лежать возле клавиатуры. Не стала есть.
Она что, объявила ему голодовку?
— Знаешь что, Ани, — заявил он без обиняков, — будь ты моей женой, я б тебе по заднице дал.
Наконец привлек ее внимание хоть чем-то. Она уставилась на него своими огромными карими глазами, захлопала пушистыми ресницами.
— Да, да, ты все верно расслышала, — хмыкнул он. — Ни хрена о себе не заботишься. Что сложного поесть?
И снова эта ее надменная физиономия, тихий голосок:
— Пусть мой рацион вас не волнует, Дмитрий Егорович.
И ведь права, чертовка! Что-что, а количество поглощаемой ею пищи его нисколько не должно тревожить. Но волнует! Еще как…
А точнее, из головы все не шли слова Ани: «Мне пришлось уехать в другой город, где меня никто не знал, начать с ноля… Голодного и холодного!»
Все же, хоть он и не спешил это признавать, а чувство вины грызло. Ладно бы в восемнадцать она сбежала сама, но ей пришлось скитаться с ребенком. Своими резкими действиями Дима лишил малышку многого. Именно из-за этого он чувствовал себя паршиво. Не знал, каково было самой Ани, — наверняка тяжело. И стопроцентно голодно.
Кроме того, тема голода вообще была для Димы болезненной. Сам, будучи студентом, знавал разные времена. Много работал, но и тратил много — на квартиру, на учебу, на хоть какую-то одежду, а еще отсылал деньги маме. Стремился показать ей, что у него все хорошо, что не зря уехал. А сам зачастую отправлял последнее и считал деликатесом лапшу быстрого приготовления.
Ну что ж, в свободное время Анаит может жить как угодно и делать что хочет. Но в его приемной она голодать точно не будет.
Первое, что Дима сделал, вернувшись на рабочее место, — заказал порцию салата и пасты с морепродуктами. Когда-то такая еда нравилась Ани. Может, и теперь она от нее не откажется?
Когда еду привезли, поставил пакет на ее стол и проворчал:
— Или ешь, или можешь на работу завтра не приходить.
С этими словами Дима ушел к себе в кабинет.
Пусть считает его самодуром или идиотом, ему без разницы.