Страница 43 из 88
Глава 30. Свободная птица со сломанными крыльями
Ваграм вот уже битый час пялился на витрину ювелирного салона. Ходил от стола к столу, мучил продавщицу бесконечными придирками и просьбами показать то кольцо, то серьги, то кулон.
Все ему не нравилось, не подходило, не годилось.
Думал, гадал, прикидывал, что бы такое подарить Анаит, когда Ашот снова пригласит в гости. Хотелось чего-то яркого, чтобы глаза невесты заблестели, как те бриллианты на броши или сапфиры на кулоне в форме бабочки. Мечтал услышать искреннее «Спасибо», хотел признания, доброго взгляда, чтобы в следующий раз ждала его с нетерпением.
Теперь-то можно и не прятать намерений, спокойно одаривать дорогую невесту всем, что хотелось. Требовать от нее свиданий, приглашать в кино, устраивать с ней пикники во дворе собственного дома. Пусть почувствует себя в его доме настоящей хозяйкой.
Ваграм уже понял, что изначально повел себя неправильно. Нужно было сразу обнажить душу перед Анаит, честно рассказать о своих намерениях, признаться в чувствах.
Но струсил, да… Трудно быть честным, когда на тебя смотрят совершенно невинные глаза, дико любимые к тому же. Не решился признаться шестнадцатилетней девчонке, что хотел ее. Подумал, в восемнадцать она его легче примет, в восемнадцать ей их разница в возрасте не покажется столь глобальной.
Просчитался, прогадал, в результате вызвал у девушки жуткий стресс.
О том, чтобы вообще на ней не жениться и, не дай бог, оставить в покое, Ваграм не думал вовсе. Ведь понимал — красота дело уходящее, а мужчине она вообще ни к чему. Пусть он жених не первой свежести, зато какой статный и при деньгах. Девчонка непременно со временем в него влюбится, станет боготворить. Ведь не внешностью хорош муж, а поступками! Кроме того, в темноте все кошки серы —ночью он вполне сойдет за молодого и будет любить жену с юношеским рвением.
Ух, как ему хотелось любви Анаит. От желания получить ласку аж сводило скулы. Хоть какую-то ласку, теперь уж не до жиру. Ему сойдет и малость. Лишь бы скорее…
Однако Ашот все тянул и тянул. Уже две недели не приглашал в гости! Не привечал, с дочкой видеться не давал. Говорил: «Рано, рано, дай девочке прийти в себя».
То-то он о ней шибко беспокоился, когда раздавал пощечины на дне рождения у Ваграма.
Впрочем, Ваграму в тот вечер тоже хотелось хорошенько треснуть Анаит. Хоть по лицу, хоть по заднице, это без разницы. Ишь ты какая цаца, неподходящий он ей жених, видите ли. Но понимал — распусти он руки, окончательно потерял бы ее доверие. Поэтому он предпочел стать для девушки героем, надеялся, что она оценит его доброту. Рукоприкладство — крайняя мера, после которой женщины становятся зашуганными и скучными в постели.
— Покажите мне вот эту заколку с жемчужинами. — Он указал на серебряную вещицу в форме виноградной грозди.
Такая вещь понравится любой девушке. Кроме того, у Анаит очень красивые волосы, отчего бы не украсить их жемчугом.
— Беру. Положите в самую красивую коробку!
Решено, сегодня же вечером он преподнесет эту вещицу в дар Анаит. Придет к Ашоту домой, хоть с приглашением, хоть без. Он больше ни дня не мог провести без своей принцессы.
Ваграм уселся в машину, спрятал подарок в бардачок и услышал треньканье телефона — на один из мессенджеров пришло сообщение.
Открыл и обомлел.
«Вот на этой твари ты хочешь жениться, Ваграм?» — писал один из его бизнес-партнеров.
Под сообщением появилось видео.
Ваграм нажал на воспроизведение и почувствовал, как на затылке зашевелились волосы.
Девушка, очень похожая на его Анаит, лежала на кровати, застеленной дешевым клетчатым одеялом. Одета она была совершенно неподобающим образом — в короткие шорты и ничего не скрывающий черный топ. Потом она перевернулась на спину, посмотрела в камеру — тут Ваграм и признал, что это точно Анаит. А после началось все самое гадкое. Девчонка стала раздеваться на камеру! И ладно бы только это, но потом на экране началось такое действо, что даже ему, опытному мужчине, стало неловко.
Это ли невинная девушка? Послушная дочь? Скромная невеста?
К своему стыду, Ваграм тут же возбудился. Но расстроился несоразмерно больше.
Что же получается, он ради нее столько старался, а девка-то замуж негодна! Ну он и дурень, уже мысленно с ней детей настрогал и жил с этой подстилкой долго да счастливо. В мечтах нередко сидел с ней на веранде своего дома в кресле качалке.
Любимая женщина на коленях, ластится к нему, а он целует ее в шею, ласкает, где хочется…
Однако с подстилкой он никакой семьи строить не собирался. Ему нужна была девственница! Иначе разве она сможет родить нормальных, здоровых детей? Разве такая сгодится ему в койку прямо из-под другого мужика?
А кто во всем этом виноват? Конечно же Ашот, заклятый друг.
Подумать только, два года сказками пичкал, раздавал обещания, которые не собирался выполнять. Чуть не подложил под него настоящую шкуру!
А он эту Анаит чуть ли не боготворил, подарками засыпал, телефон дорогущий вручил. Где в этой жизни справедливость? Почему он, во всех отношениях достойнейший мужчина, все время нарывался на всякое говнище? Уж кто-кто, а он заслужил семейное счастье с достойной, девственной женщиной, которая станет его слушаться и почитать. Где его счастье?
Как же сильно он ошибся в Анаит, словами не передать.
Ваграм тут же набрал знакомый номер и принялся кричать в трубку:
— Ашот, ты кого мне пихаешь в жены?! Блудницу! Да на ней пробу ставить негде…
Он еще долго орал на теперь уже бывшего друга и крупного должника. Ваграм не из тех, кто прощает.
Анаит подскочила с накиданных прямо на бетонный пол коричневых подушек, когда услышала над головой чей-то топот.
Багиш всегда запирал ее в подвале, когда уезжал.
Не слишком большой и холодный даже летом, он был заполнен полками с пустыми банками, наверху висела тусклая лампа, периодически начинавшая мерцать. Единственным «уютным» уголком здесь было место, куда брат принес для Анаит старые деревянные подушки.
«Сиди тут и не реви», — каждый раз увещевал он ее, когда уезжал.
Порой его отлучки длились по полдня, как сегодня.
Анаит ничего не оставалось, кроме как подчиняться. Она не тешила себя надеждами, что сможет справиться со здоровенным Багишем и убежать. Послушно шла в подвал, когда он велел. Тихонько сидела в комнате, когда он был дома.
«Чего ты так упрямишься, крошка? — часто спрашивал ее брат. — Ну сходи ты за этого старикоса замуж, через год разведешься, будешь свободна. Я лично помогу тебе отсудить у него половину имущества. Главное — залети от него».
А ее от таких разговоров лишь тошнило.
Не могла себе представить, как позволила бы дяде Ваграму то, что позволяла Диме. Не сможет она лечь с другим мужчиной, ее скорее вырвет. Она не предаст любимого таким мерзким способом, не станет невестой другого. Что там год? Даже одна ночь в чужих объятиях казалась ей чем-то непостижимым.
Анаит решила так — будет терпеть до конца. Не поддастся давлению, не согласится, сколько бы ее тут ни держали. Не смогут же они вечность прятать ее в глухой деревне, в доме с заколоченными ставнями, верно? Когда-то она доберется до цивилизации и в тот же час сбежит к Диме.
Любимый наверняка ждал ее, волновался.
«Я вернусь к тебе, мой хороший…» — мысленно говорила она с ним.