Пустота

– Я ищу Андерсона, не знаете, где он? – спросил я, пролетая мимо них.

– Нет, я его вообще со вчерашнего вечера не видел, – ответил Ву.

Пролетев гидропонику, я оказался в осевом отсеке кормового гравитационного кольца. Сходу занырнув в один из радиальных переходов и спустившись по лестнице, я оказался в вотчине нашего корабельного врача, Юхиро Ямагути. Пройдясь по залитым ярким светом помещениям, я обнаружил доктора в одном из кабинетов. Он расставлял какие-то склянки в большом, серебристом холодильнике.

– Док, – позвал я.

Он обернулся ко мне.

– О, Фёдор! Здравствуй! – Ямагути улыбнулся. – Чем могу помочь? Тебя что-то беспокоит?

– Нет, если вы про моё здоровье, то у меня всё прекрасно. Я ищу Андерсона, он не заглядывал к вам случайно?

– Да, он был здесь где-то с час назад. Приходил за медицинской помощью.

– С ним что-то случилось?

– Да, он здорово порезал руку, – ответил врач. – Мне даже пришлось наложить пару швов.

– Как же он умудрился? – спросил я, делая вид, будто не в курсе произошедшего.

– Сказал, что неудачно ухватился за что-то в невесомости. А в чём, собственно, дело?

– Ни в чём, просто мне нужно кое-что обсудить с ним, а он не отвечает на мои звонки, – ответил я. – Вы не знаете, где он сейчас?

– Нет, – Ямагути отрицательно покачал головой.

– Ладно, пойду гляну, может быть, он в обсерватории. – Я направился к выходу.

– Фёдор! – окликнул меня врач.

Я развернулся и посмотрел на него.

– Скажите, Фёдор… Вы не замечали, что Уилл стал вести себя в последнее время… – Ямагути замялся, – стал вести себя как-то странно?

Я задумался, размышляя над тем, что ему ответить.

– Нет, ничего такого я не замечал, – соврал я. – Ну разве что… он стал каким-то… неразговорчивым, что ли.

– Мне кажется, его гложет что-то, но я никак не могу понять что. Я попытался расспросить его об этом сегодня, но он отмахнулся от меня и ничего не сказал. С ним явно что-то происходит, и мне это совершенно не нравится.

Я молча кивнул.

– Может быть, это как-то связано с потерей связи? – продолжил врач. – Знаете, многие из нас переживают, что не могут связаться с семьями.

– Я понял вас, доктор, – сухо ответил я. – Спасибо, что поделились со мной своим беспокойством относительно Уилла. Я присмотрюсь к нему.

«Чёрт, теперь ещё и Ямагути начинает что-то подозревать», – покидая медицинский отсек, мрачно подумал я.

Ситуация начинала постепенно выходить из-под контроля, нужно было срочно принять какие-то меры, вразумить Андерсона, привести его в чувство. В противном случае последствия могли оказаться самые непредсказуемые. Конечно, если профессор станет совсем плох, мы уложим его в капсулу и усыпим, однако это был крайний вариант, и мне категорически не хотелось бы прибегать к нему.

Поднявшись наверх, в осевую часть корабля, я нырнул в соседний переход, который вёл в секцию, где располагалась обсерватория. Спустившись по лестнице, я оказался в просторном отсеке, сплошь заставленном компьютерами и различным научными приборами непонятного мне назначения. Именно из этой комнаты производилось управление всеми астрономическими инструментами корабля. Кроме того, отсюда же посылались команды нашим автоматическим зондам, таким как «Ахиллес».

Я двинулся вдоль рядов аппаратуры, выискивая взглядом Андерсона. Профессор обнаружился в дальнем конце отсека, он сидел спиной ко мне за терминалом управления главным телескопом, сосредоточенно глядя в экран.

Достав из кармана планшет, я отправил Даше короткое текстовое сообщение: «Нашёл его. Обсерватория».

«Сейчас буду», – пришёл через несколько секунд ответ.

– Уилл, – позвал я.

– А, Фролов, – он повернулся ко мне.

Я огляделся вокруг, дабы убедиться, что мы одни.

– Уилл, нам надо поговорить, – сказал я, подходя ближе.

– Иди сюда, Фёдор, я хочу показать тебе кое-что. – Он поманил меня забинтованной рукой.

Приблизившись и встав рядом с ним, я посмотрел на монитор.

– Гляди! Это наша Земля, – сказал Андерсон, указывая на белое размытое пятно в центре экрана. – А вот и Луна, – произнёс он, слегка отдалив изображение так, что на нём появилась ещё одна белая точка меньшего размера. – Здорово, правда?

– Уилл, это… – начал было я.

– Жаль что мы так далеко, с такого расстояния плохо видно детали, – прервал он меня, разглядывая изображение.

– Что у вас с рукой? – спросил я, глядя на его перебинтованную правую кисть.

– А? – Андерсон удивлённо посмотрел на меня, затем на свою подбитую конечность. – А, это. Так, ерунда. Немного не рассчитал скорость на повороте, когда пролетал через теплицу.

Разговаривая с профессором, я не услышал, как сзади подошла Даша. Коснувшись моего плеча, она спросила:

– Здесь больше никого нет? Мы одни?

– Похоже на то, – кивнул я.

– Окей, тогда, если вы не против, я закрою этот отсек, чтоб нас никто не подслушал.

Достав свой планшет, она ввела команду. Послышалось пневматическое шипение, и герметичная дверь в дальнем от нас конце обсерватории захлопнулась.

– Уилл. – Она внимательно смотрела на профессора. – Как вы себя чувствуете?

Он молчал.

– Я знаю, что вам сейчас тяжело, признаться, мне и самой хреново. Мои родители, моя сестра остались там, и… и я понятия не имею, что с ними сейчас…

– Я имею, – тихо ответил Андерсон. – С вероятностью девяносто девять процентов твои родители и сестра мертвы. – Его глаза мрачно смотрели на Дашу. – Или умрут в ближайшее время.

– Профессор… – начал было я.

– Помолчи, пожалуйста, – оборвал он меня. – Лучше взгляните оба сюда. – Андерсон указал рукой на монитор. – Что вы видите?

– Землю? – Сказала Даша.

– Да. – Андерсон кивнул. – Данное изображение получено буквально только что, пятнадцать минут назад. Это оптический спектр, здесь плохо видно, но, судя по всему, планета покрыта плотным слоем облачности. Но это не столь существенно, более существенно другое. – Он нажал несколько кнопок на клавиатуре, переключив изображение. – Вот картинка в инфракрасном спектре. Судя по ней, средняя температура на Земле сейчас составляет одиннадцать с половиной градусов Цельсия, а это на четыре градуса ниже нормы. И на целых три десятых градуса ниже результатов, полученных мною полторы недели назад. Планета остывает. – Андерсон жёстко посмотрел на нас. – И очень быстро.

– И что… это значит? – растерянно спросил я.

Уилл взглянул на меня как на полного идиота.

– Это значит, что в скором времени там наступит новый ледниковый период, – начал разжёвывать он. – Ядерные взрывы и возникшие из-за них пожары подняли в атмосферу огромное количество сажи. В основном это частицы диаметром в пару микрон. Достигнув стратосферы, эта дрянь разлетелась по всему миру и теперь блокирует солнечный свет. Полагаю, если динамика не изменится, к концу года глобальная температура на планете упадёт градусов на двенадцать-тринадцать, а в отдельных регионах, может быть, и на все тридцать – сорок. Огромные территории к северу и югу от экватора покроются ледниками. В вашей России, даже в летние месяцы, средняя температура не будет превышать ноля градусов. В Америке из-за того, что она расположена южнее, будет несколько теплее, но не сильно. От такого резкого изменения климата растительный и животный мир Северного и Южного полушария погибнет, сельское хозяйство будет уничтожено, начнется глобальный голод.

– Постойте, но что насчёт экватора? Африка, Центральная Америка, Индия… там ведь… там ведь будет тепло? – с надеждой в голосе спросил я.

– Да, – глядя на меня, ответил Андерсон. – Положительная температура сохранится в зоне примерно между тридцатыми параллелями северной и южной широты, однако едва ли это поможет живущим там. Из-за аэрозольной взвеси в атмосфере количество осадков на планете сократится процентов на сорок – пятьдесят, возникнет засуха, и плодородность почвы многократно упадёт. Так что все эти территории, расположенные возле экватора, едва ли смогут прокормить даже своё собственное население, не считая тех, кто ломанётся туда с севера и юга, спасаясь от холода.