Пустота

Конечно, нам всем тут несладко, и я не могу даже представить, каково это для вас – узнавать такие тяжёлые вести вдали от дома. Должен сказать, что решение рассказать вам всё это далось нам нелегко, именно поэтому мы не выходили с вами на контакт так долго. Однако после продолжительных и упорных дискуссий мы всё же решили связаться с вами. Связаться, чтобы сообщить: вы не одни! Нас тут почти тридцать тысяч человек, у нас есть еда, у нас есть ресурсы, и, самое главное, у нас есть отличные специалисты. Мы будем жить, «Армстронг», и мы будем ждать вас. В эти тяжёлые времена мы обязаны поддерживать друг друга. Не отчаивайтесь и не падайте духом.

Мы ждем подтверждения приёма этого сообщения.

Начальник колонии «Кларк» Маркус М. Левински.

««…КОНЕЦ СООБЩЕНИЯ…»»

Я дочитал пришедшее с Луны послание, после чего несколько минут бесцельно пялился в экран, пытаясь осознать произошедшее. Доселе я думал, что в глубине души давно уже готов к чему-то подобному, но вот теперь, когда мои самые жуткие страхи вдруг подтвердились, я понял, как я ошибался. Я был опустошён и совершенно подавлен. Я вновь вернулся к страшным строкам: Москва… Лондон… Токио… другие города – уничтожены. США… Китай… Запад России – непригодны для жизни. Мир, который мы знали, который был нашим домом, перестал существовать. Отныне мы беспризорники, скитальцы, лишённые корней и обречённые на выживание в жестоком и недружелюбном космосе. Мы не вернёмся на Землю! Это я осознал совершенно чётко.

Я встал с кресла и медленно подплыл к панорамному окну мостика. Хотелось курить. И выпить. Достав планшет, вызвал по голосовому каналу Дашу. Я знал, что она спала, однако дело было неотложным.

– Да? – раздался в динамике её заспанный голос.

– Привет. Прости, что разбудил… – Я замялся, не зная, как правильно подобрать слова.

– Федя, что у тебя? Что-то случилось? – Она сразу почувствовала мое состояние.

– Да, случилось. Зайди на мостик, это срочно.

Я сбросил вызов, отыскал в списке членов экспедиции имя Андерсона, нажал на него, инициируя звонок. Он ответил через несколько секунд.

– Привет, Фёдор, ты насчёт сообщения? – с ходу спросил начальник экспедиции.

– Да.

– Да, мне тоже оно пришло, правда, я пока что не смотрел, что там.

– Предлагаю собраться на мостике, там… в этом… – Я заколебался, подбирая слова. – В общем, нужно его обсудить.

– Понял, скоро буду. Ты уже проинформировал Климову?

– Да, она идёт сюда.

– Хорошо, я тогда вызову Вильямсона, – сказал он и отключился.

Меньше чем через пять минут все участники «коммуникационного заговора» оказались на мостике.

– Ну и что там, вы уже читали? – влетая в помещение мостика, первым делом спросил Андерсон.

Я окинул их взглядом: лицо Даши выглядело заспанным и встревоженным, Андерсон же был слегка возбуждён. Вильямсон выглядел как обычно – этот парень в принципе не отличался чрезмерной экспрессией, так что мне всегда было сложно понять, что у него на уме.

– Да, читал, – мрачно ответил я.

– Всё плохо, да? – тихо произнесла Даша.

– Не очень хорошо. Впрочем, взгляните сами.

Я вывел текст на один из многочисленных экранов центра управления. Скучковавшись вокруг него, они стали читать. С каждой секундой лица товарищей становились всё мрачнее.

– Что ж. Это… – Андерсон снял очки и устало помассировал веки. – Это многое объясняет.

Даша посмотрела на меня, её изумрудно-зелёные глаза излучали горе и отчаяние.

– Федь, изолируй мостик, – тихо сказала она.

Я оттолкнулся и подлетел к панели управления люком, надавил на рычаг, дверь, соединявшая командный отсек и центральный коридор, с шипением захлопнулась. Теперь никто не мог подслушать наш разговор.

– Доигрались, – прошипел Андерсон. – Эти грёбаные ублюдские политиканы таки доигрались! – Он в сердцах стукнул кулаком по одному из мониторов. Матрица полыхнула всеми цветами радуги, но выдержала. – Чёрт бы их побрал, этих говнюков!

Он замолчал, поглощённый своими внутренними переживаниями. Я посмотрел на Дашу, её глаза были влажными, но она держалась – статус командира корабля не давал права на проявление слабости в виде слёз. Я подлетел к ней и обнял. Обычно мы не позволяли себе проявлять наши чувства в присутствии других членов экипажа, но сейчас ситуация была далека от обычной. Мы прижались друг к другу с такой силой, будто от этого зависели наши жизни. В каком-то смысле так оно и было, будучи вместе, мы могли поддержать друг друга, как никто другой на корабле. В этот момент я понял: что бы ни случилось в дальнейшем, какая бы ни ждала нас судьба, я буду с ней, с моей любимой женщиной, до самого конца. Прав был Рик, мы с ней везунчики.

Прошло несколько минут, мы насытились нашими объятиями и отпустили друг друга. Боль и страх, бушевавшие внутри нас, немного притихли. Я взглянул на Андерсона, он, как и прежде, висел над панелью системы связи, склонив голову. Его отрешённый взгляд был обращён куда-то внутрь него самого.

– Уилл, – позвала Дарья.

– Моя жена… мои дети, они все остались там, – тихо выдавил он.

– Надо решать… – произнёс Вильямсон. – Надо решать, что нам теперь делать со всем этим говном.

– Ничего не надо делать, – сказала Даша. – Действуем по тому же плану, что и прежде. Вот и всё. Эта информация не должна выйти за пределы нашего круга. Доведём миссию до конца и вернёмся на Луну.

– Согласен, – кивнул Вильямсон. – Нельзя допустить, чтобы то, что мы только что узнали, дошло до остального экипажа.

– Да… Поддерживаю. Фёдор, – Андерсон взглянул на меня, – ты сможешь проложить курс к Луне?

– Конечно.

– Вот и отлично, сделай это, как всё будет готово, предоставь результаты мне.

– Меня беспокоит Харрис. Если он и впрямь обо всём догадывается, как говорит Фёдор… Может, стоит поставить его в известность? – спросил Вильямсон.

– Думаю, это плохая идея, – ответил я. – Во-первых, он сам отказался, когда я сказал, что могу поговорить об этом с Уиллом. – Я бросил взгляд на нашего начальника. – Во-вторых, он сказал, что не намерен рассказывать остальным о том, что мы что-то скрываем. Ну и в-третьих, у него на Земле осталась девушка. Невеста…

– Джессика, – вспомнила Даша.

– Да. – Я кивнул. – Мне кажется, Рик сильно переживает разлуку с ней, и, если сказать ему, что по Земле прокатилась Третья мировая и его возлюбленная, вероятно, мертва… нет, это плохая идея. Ужасная!

– Все мы оставили кого-то там… – задумчиво произнес Вильямсон. – Рано или поздно люди разберутся, что к чему. Не получится держать их в неведении вечно, однажды нам придётся им всё рассказать. – Он посмотрел на Дашу.

– Однажды… – грызя ноготь на большом пальце, тихо повторила она. – Да, мы расскажем им. Когда придёт время. Но чем позднее это случится, тем будет лучше для них. Для всех нас. Поэтому мы должны приложить все усилия, – Даша обвела нас взглядом, – чтобы сохранить эту тайну так долго, насколько возможно.

– Но если это вдруг всё вскроется… – прошептал я, со страхом представляя в голове последствия раскрытия нашего заговора.

– Тогда мы должны сделать так, чтобы это не вскрылось, – так же шёпотом вторила она мне.

Даша посмотрела на профессора. Тот уже несколько минут как не проронил ни слова, полностью выключившись из нашего разговора. Андерсон молча висел у дальней стены отсека, задумчиво глядя в окно мостика.

– Уилл, вы с нами?

– Да, да.

– Вы согласны? Со всем? – Даша внимательно смотрела на него.

Он повернулся и взглянул на неё пустыми глазами.

– Да, конечно, я согласен.

– Как вы вообще, Уилл, в порядке?

– Нет, – честно признался он. – Как можно быть в порядке, узнав… узнав такое?

– Сэр, вам нельзя показываться в таком состоянии экипажу, – сухо сказал Вильямсон.

– Да, я… я это понимаю. – Андерсон снял и задумчиво протёр свои очки. – Ничего, я справлюсь. Всё будет хорошо… Вы знаете, я лучше пойду к себе, если будут спрашивать, скажите остальным, что… ну, не знаю, что у нас было совещание и я вдруг почувствовал себя плохо.