С чистого листа

Глава 14

Проснулись мы с рассветом. Утро выдалось зябким и холодным. Небо хмурилось и грозило пролиться затяжным дождем. Яволк обеспокоенно посмотрел вверх и сказал, что если выедем прямо сейчас, то успеем вернуться в деревню до грозы.

Корову я подоила так быстро, как только смогла. Сегодня было же не страшно, только руки с непривычки очень устали. Молока получилось больше половины ведра и это при том, что кормежка вчера и сегодня была довольно скудная.

Завтракали мы снова на ходу вчерашними пирогами, запивая свежим, утрешним молоком. Я так и оставила его в подойнике, повязав поверх старым платком. Не пешком же, в телеге. Поставлю аккуратно, довезу. Не жарко, не прокиснет так быстро. Может еще смогу деда напоить свеженьким…

К обеду поднялся ветер. Деревья над нашими головами зашумели так сильно, что приходилось кричать, чтобы слышать друг друга. Тревожно заголосили птицы, перелетая с ветки на ветку. Небо опустилось низко-низко и угрожающе нависло над лесом черно-фиолетовой тучей от края до края горизонта, воздух, казалось, потяжелел от влаги и резко запах грозой и мокрой пылью… вот-вот начнется ливень.

Так и вышло. Когда мы выехали из леса, прямо перед мостом возле деревни, первые мелкие капли упали с неба на землю… Лошадь не надо было подгонять, она сама бежала изо всех сил, торопясь спрятаться от стихии. Телега громыхала и подпрыгивала на кочках, и нам приходилось держаться, чтобы не вылететь на ходу.

Моя корова тревожно мычала, тяжело трясла выменем, но не отставала. Веревка, которой она была привязана, висела, а значит моя скотина вполне успевала бежать за телегой.

У наших ворот Могучий послушно остановился, но недовольно фыркал и прядал ушами. Мы с Яволком дружно, как будто бы договаривались, разделились. Он подхватил мои вещи и побежал к крыльцу. А мы с коровой понеслись в сарай. Успели…

Я с облегчением выдохнула и, похлопав корову по заднице, велела отдыхать. Сено и воду пообещала принести чуть позже, не выгонять же бедолагу на пастбище в такую погоду.

Я вышла из сарайки и в этот самый момент хлынул ливень, занавешивая пространство светло-серой непрозрачной занавесью водяных струй. Окружающие предметы размазались блеклыми кляксами, я шла к крыльцу почти на ощупь, мгновенно вымокнув до нитки. И очень удивилась, когда в одной из клякс опознала Яволка. Он стоял под навесом и ждал меня. А я-то думала он уехал!

– Яволк, – закричала я, пытаясь перекричать дробный стук дождевых потоков, – может зайдешь, – в одну секунду я оказалась в его руках. Он склонился надо мной, и я прошептала конец фразы, касаясь губами его губ, – переждать дождь…

Он простонал, коротко прижал к себе, поцеловал в щеку и исчез, растворяясь в серой занавеси ливня… А я осталась одна… ошеломленная и растерянная… Ну, не дурак ли?

Мои вещи лежали на крылечке. А за подойником, так, чтобы я сразу не увидела, прятались остатки пирогов и большие, килограмма по три, мешки с мукой и крупой, той самой из которой мы вчера варили кашу в лесу… И на сердце стало так тепло. Я улыбнулась, точно дурак…

Дед был рад,что я вернулась с прибылью. Он пил молоко, ел пироги и слушал мой рассказ о приключениях в Нулопе. И хохотал, хлопая по постели ладонями.

А еще мы переоделись в обновки. По хорошему нужно было подождать до мыльни, но нам обоим не терпелось. Тем более, я промокла промокла.

Дождь закончился быстро, но солнце так и пряталось за тучами. Я выгнала животинку на пастбище, за огород, где у меня была кроличья яма. Клевер там не рос, а значит нашей Буренушке можно и мокрую траву пожевать.

Заодно проверила своих зайцев. Они чувствовали себя прекрасно. Наверное. Потому что я их так и не увидела, хотя целых полчаса караулила, когда эти мелкие толстопопые хулиганы, поломавшие мои неуклюжие ясли, выглянут из своей свежевыкопанной норы.

Траву теперь приходилось кидать прямо на пол. Нужно плести новую кормушку, иначе не столько съедят, сколько затопчут.

Пчелы из бочки не улетели и теперь деловито жужжали, наполняя пустую бочку густым низким гулом. И это было прекрасно. Значит будут у меня своя пасека и мед. У летка снаружи сидело несколько пчелок, они встряхивали крылышка и ползали с места на место, словно решая, стоит лететь или лучше еще немного подождать, когда распогодится.

Солнце так и не выглянуло, и на улице было зябко. Я, захватив лозу, вернулась в дом. Там темно, но на улице слишком сыро и холодно. Теплой одежды-то у меня нет… Вот пакость! Куда ни кинь, везде клин…

Ясли мы плели вместе с дедом, как в прошлый раз. Вернее, я плела, путаясь в концах, а он советовал:

– А теперь этот бери… нет, не этот… и не этот… Лола! Вот… а, этот. Загибай и суй туда, между двумя другими… не туда! Вот сюда. Теперь это конец сюда суй… вот так. Молодец.

Сначала он, как и прошлый раз подсказывал только словами. Потом стал тыкать пальцем, а потом брал хвостик лозы и сам засовывал куда-нужно. В итоге отобрал у меня рассыпающийся на ходу пучок прутьев… и вручил мне уже готовую кормушку.

– Деда! – ахнула я, – ты же сам сплел!

Он с недоумением уставился на плетеные ясли в моих руках… а потом на свои руки…

– Лола! – поднял на меня взгляд, – да как же так-то?! Я же что теперь снова, – он сглотнул комок в горле, – могу?

– Давай попробуем? – я притащила еще лозы. Плетение деду давалось с трудом, все же руки слушались его недостаточно, а он сам очень волновался. Но тем не менее дело шло. И вскоре у меня была еще одна кормушка…

Мы обнимались целый час. Дед вытирал слезы и всхлипывал, а я утешала его и убеждала, что теперь-то у нас все будет хорошо. Вот теперь-то мы заживем! Эта радость для нашей маленькой семьи была, пожалуй, больше, чем покупка коровы.

На улицу лишний раз выходить не хотелось, мокро, холодно, и до бабки Аги я решила сбегать завтра. Когда потеплеет и высохнет. А пока занялась вышивкой. Тоже дело нужное. Ни одна медянка лишней не будет в нашем нищем хозяйстве.

А деду принесла лозы побольше. Пусть плетет. Раз руки работают, значит их занять нужно.

Первая вечерняя дойка – как праздник. Собиралась я почти торжественно. Дед сверкал глазами и сдержанно покашливал. А я немного нервничала. Ведь раньше рядом был Яволк и мог помочь, если вдруг что-то пошло бы не так. А сейчас все сама.

Корову нужно было напоить. Дед подсказал. Он хотя и сам не вставал, но без его советов мне пришлось бы трудно. Все же, несмотря на всплывающие знания, я была уверена, коровы у меня никогда раньше не было.

Воду я набрала в старое деревянное ведро, насыпала туда горсть муки, как велел дед, размешала. Муку было жалко, но я понимала, без подкормки, на одной траве молока не жди. Помнила. Откуда-то.

Когда я пришла за коровой на зады, увидела на заборе мелких пострелят Аништы. Они расселись на жердочках ограды, словно маленькие воробышки и смотрела, как Буренка жует траву. Не зря я захватила кружку.

– Эх, – вздохнула я как можно громче, поглаживая корову, пока она пила воду, – вот если бы кто-то помог мне отвести корову в сарай, тому я бы не пожалела три кружечки парного молока… оно же такое вкусное… ммм…

– Тетя Лола, – подал голос старший, – а если я отведу, ты нам молоко дашь?

– Ну, не знаю, – почесала я в затылке, – вряд ли ты сможешь. Ты-то вон какой маленький, а корова вон какая большая…

– Я смогу! – Мальчишка спрыгнул с забора, за ним, как две горошины покатились младшие, – я раньше свою корову водил.

– Ну, давай, – улыбнулась я довольно, – веди.

Первым делом, сдоив первые капли молока на землю, я наполнила кружку и протянула старшему.