Страница 46 из 51
К моей тихой радости дома меня действительно ждали. Малийка с визгом повисла на шее, её матушка что-то одобрительно заворчала и ушла накрывать на стол, Черномор мохнатой лентой завертелся у ног, громко мурлыкая и ежеминутно тыкаясь в меня холодным мокрым носом. Я растроганно захлюпала носом, подхватила кота на руки и поспешно спрятала лицо в его шёрстке, чтобы никто не увидел моих слёз.
- Ты чегоу это мной лицо вытир-р-раешь? – подозрительно осведомилась наглая кошачья морда, не спеша, впрочем, вырываться из рук. – Обидел что ли кто?
Я прикусила губу, не зная, как ответить: честно или вежливо, чтобы обойтись без кровопролития и волнений в городе.
- Р-р-раудуга, - Черномор когтистой лапкой коснулся моего плеча, встревоженно заглядывая в лицо, - а ну-ка, давай, р-р-расказывай, почему жар-р-ркое из козла без меня съела? Могла бы и угостить, между прочим.
Я запылала так, что о мои щёки вполне можно было лучины для костра запаливать. Нет, Морда совсем обнаглел, людоедкой меня обозвал, паразит ушастый! Я возмущённо запыхтела, а кошак довольно заурчал, с наслаждением массируя меня острыми коготками. Нет, всё, моё терпение лопнуло, сейчас сорву пышный пук крапивы и отхожу одного мохнатого проходимца по тому месту, из которого у него хвост растёт!
- Зато р-р-реветь перестала, - мявкнул Черномор, изящно выбираясь у меня из рук, встряхивая лапкой и намываясь, - а то взяла моду мной, словно рушником, лицо утирать.
Тоска посмотрела на меня полными слёз глазами, горестно вздохнула и растаяла, прихватив с собой терзающий меня рой сомнений. Ну, Морда, ну, паразит хвостатый, вот что мне с ним делать – убить или наградить?!
Кошак закончил приводить себя в порядок, выгнулся, распушив хвост, затем сел и изящно обвил хвостик вокруг лапок:
- Ну, р-р-расказывай, что у вас с Огнецветом пр-р-роизошло?
- Господарыня Семицвета, кушать идите, - громогласно окликнула меня господарыня Сладислава, - еда на столе, родичи за столом, только вас дожидаемся.
- Поздр-р-равляю, ты всё-таки дозр-р-рела до публичной исповеди, - фыркнул Черномор, провожая хищным плотоядным взглядом скачущую по дорожке птичку.
Я тоскливо покосилась на калитку, понимая, что добежать-то, возможно, и успею, но тогда мне нужно будет спешно покидать город без права возвращения:
- Котик, а давай, ты со мной позавтракаешь, а? Сказки нам расскажешь…
- Ещё скажи, песенку споёшь, - фыркнул кот, прыгая и прижимая птичку лапой, - нет уж, попалась, теперь не отвертишься.
- Птицу отпусти, живодёр. У тебя на перья аллергия.
Черномор хотел возразить, но я щёлкнула пальцами, и наглый кошак звонко чихнул. Потом ещё раз и ещё. Помятая птичка выбралась из когтистой ловушки, расправила маленькие крылышки и поспешила от беды подальше улететь.
- Будь здоров, - ехидно пожелала я возмущённо чихающему коту и юркнула в дом. А что, меня, между прочим, завтракать позвали, а опаздывать, как известно, некрасиво!
То, что Малийка и её многочисленная родня меня уважает, я поняла, когда за завтраком обсуждались лишь мелкие бытовые дела да безобидные новости вроде отелившейся Пеструшки, снёсшей первое яйцо Рябухи да привезённого соседом целого воза берёзовых чурок. К основательным расспросам приступили лишь после первой выпитой чашки травяного взвара, когда я окончательно успокоилась и даже твёрдо уверилась в том, что ничего рассказывать и не придётся. Угу, я знаю, я наивная. Даже очень, что для ведьмы вообще-то нехарактерно.
Господарыня Сладислава отставила в сторону глиняную чашку с чуть дымящимся взваром, по-бабьи подперла щеку ладошкой и мягко произнесла:
- А ещё, сказывают, сегодня утром Огнецвета видели. Растелёханный весь, словно его дракон голодный гонял, из одёжи порты одни непотребные, на груди повязка замызганная. Чего это с начальником стражи сдеялось-то, не знаете, господарыня ведьма?
Я уставилась в свою кружку с таким вниманием, словно пыталась будущее прочесть по варёным листочкам на дне. Эх, ну почему я не способна к прорицанию, сейчас бы живо прочла, что будет да чем сердце успокоится.
- Господарыня Семицвета, а козлик-то ваш где? – прощебетала Малийка. – Господарыня Медвяна для него двух козочек привела, уж такие хорошенькие, слов нет!
Эх, жалко Огнецвет не слышит, что ему рогатых невестушек нашли! Надо будет ему обязательно сказать, а потом постараться запечатлеть на холсте перекошенную безграничным счастьем физиономию.
Малийка, непоседа из непосед, только ротик открыть, чтобы снова что-нибудь спросить или рассказать, как входная дверь мало парусом от мощного стука не выгнулась. Не поняла, это ещё что за шутки, неужели кому-то срочно помощь ведьмы потребовалась? Господарыня Сладислава решительно подошла к двери и рявкнула так, что лакавший молоко Черномор от неожиданности мордой в миску ткнулся, расфыркался возмущённо и угощение расплескал.
- Кого боги несут?!
От прозвучавшей в вопросе угрозы тому, кто стоял за дверью, следовало тихо и быстро исчезнуть, в крайнем случае начать длинно и витиевато извиняться, но вместо этого в ответ прозвучало не менее громкое и решительное:
- Открывай, если не хочешь, чтобы дверь высадили!
Как говорится: вспомнишь заразу – появится сразу. Огнецвет собственной персоной пожаловал, и что-то мне подсказывает, что не свататься точно.
Малийкина матушка насупилась и повернулась ко мне:
- Господарыня ведьма, открывать али мужиков с дубьём кликать?
Вот только волнений в городе мне для полного счастья и не хватало! Я решительно поднялась, готовая, если будет нужно, и магию применить, причём исключительно в мирных целях.
- Открывайте, господарыня Сладислава. Пойманному за руку вору и то слово для оправдания дают, даже осуждённому на смерть в последнем желании не отказывают.
- То-то и оно, что последнему, - хмыкнула женщина, но дверь открыла, окинула столпившихся за порогом стражников во главе с начальником неприязненным взглядом и сумрачно буркнула. – Чего вам?
Огнецвет, явно красуясь, сделал шаг вперёд, картинно отставил ногу и, обличительно ткнув в меня пальцем, провозгласил, словно ярморочный зазывала:
- Ведьме Семицвете, уличённой в гнусных злодеяниях и мерзопакостных кознях, направленных против почётных жителей города, приказано покинуть город до наступления сумерек! В противном случае вышеозначенная ведьма предстанет перед судом и будет приговорена к смерти через сожжение на костре!
Честное слово, если бы Огнецвет был более серьёзным, я бы даже поверила и расстроилась. А так я точно знала, что Огонёк играет, паясничает, дурачится, как мальчишка, выделывающийся перед понравившейся девчонкой. Я прикусила губу, изображая оскорблённую невинность, а мой герой выпятил грудь, сурово сдвинул брови и приказал, явно копируя собственную матушку:
- Подойди ко мне, ведьма, я передам тебе приказ!
Я покорно шагнула к начальнику стражи, помня, что вместе с приказом мне должны передать записку с подробными инструкциями, что и как мне надлежит делать, но путь мне решительно перекрыла господарыня Сладислава. Вот же, душа добрая, простая, с неё станет и бунт в городе устроить, дабы меня оправдать, и Огнецвету самолично шею свернуть. А я как-то не планирую вдоветь прежде супружества.
- Не спешите, господарыня ведьма, - прогудела женщина, бросая на моего героя такие взгляды, словно уже подготовила могилу и саван и дело осталось за малым – организовать труп. – Чтой-то больно многонекоторыеволи забрали.
- Думай, что мелешь, дура, - вызверился один из стражников, угрожающе бряцая оружием (а может, собственными костями, уж больно тощий).
Малийкина матушка побагровела, открыла рот, собираясь так обругать стражника, чтобы даже его внуки запомнили и правнукам передали, как нужно общаться с данной господарыней. Я поняла, что ещё немного, и вспыхнет такой пожар, по сравнению с которым вечное пламя, терзающее самых лютых злодеев, покажется уютным домашним очажком, и поспешно взмахнула руками, выпуская заклинание замораживания. Все, кроме меня, Черномора и Огнецвета застыли в тех позах, в каких настигло их заклинание, Малийка вообще на одной ножке замерла, к матушке бежала. Огнецвет вошёл в дом, крепко прижал меня к себе и жарко зашептал: