Страница 94 из 99
Противниками восстановления Сухаревой башни в основном были партийно-советские деятели, проводившие в свое время «реконструкцию» Москвы под руководством Кагановича, а также архитекторы и строители, принимавшие в недалеком прошлом непосредственное участие в уничтожении московских памятников. Понимая, что прежние доводы для нашего времени недостаточны, они выдвигали новые причины: мол, восстановление дорого, средства нужны на более важные в настоящее время для города цели, и поэтому, не возражая напрямую против восстановления, говорили, что следует отложить его на неопределенное время.
Газетой было получено официальное письмо от председателя Мосгорисполкома В. Промыслова: «…мощность же способных вести работы по восстановлению башни специализированных ремонтно-реставрационных организаций в настоящее время не обеспечивает потребностей в работах даже на находящихся в аварийном состоянии памятниках архитектуры. Учитывая вышеизложенное, исполком Моссовета считает целесообразным вернуться к рассмотрению вопроса о восстановлении Сухаревой башни только после проведения всестороннего его анализа специализированными и заинтересованными организациями».
Хотя резолюция Мосгорисполкома фактически закрывала на неопределенное время проблему практического восстановления Сухаревой башни, но саму идею, горячо воспринятую общественностью, она задушить не могла.
В 1982 году инженер-строитель П. М. Мягков и архитектор П. Н. Рагулин начали работу над проектом восстановления Сухаревой башни по собственной инициативе, на общественных началах — и в три года завершили проект.
По стечению обстоятельств, они оба в 1934 году оказались свидетелями разрушения Сухаревой башни. Петр Митрофанович Мягков, тогда рабочий треста «Мосразборстрой», был послан на разборку Сухаревой башни. «А ведь я собственными руками разбирал эту башню, — рассказывал Мягков полвека спустя. — Разбирали, можно сказать, варварски, практически — разрушали». А Павел Николаевич Рагулин, тогда молодой архитектор, проходил практику, знакомясь с опытом немецких специалистов на строительстве домов в Панкратьевском переулке, и день за днем наблюдал, как ломали башню.
Мягков и Рагулин предложили восстановить башню не посреди площади, где она стояла прежде, а на месте снесенного квартала между Садовым кольцом и Панкратьевским переулком — напротив Шереметевского странноприимного дома (Института Склифосовского). Это было вынужденное обстоятельствами предложение. Дело в том, что противники восстановления башни продолжали указывать как на главную причину, не позволяющую восстановить башню, на транспортную проблему и утверждать, что башня нарушит движение всего Садового кольца. Проект Мягкова и Рагулина снимал проблему башни — помехи для транспорта. Кроме того, авторы предложили использовать Сухареву башню под Музей флота, что нашло поддержку в Министерстве морского флота, которое готово было своими средствами участвовать в ее восстановлении. Перед башней планировалась площадь Славы русского флота с памятником Петру I, бюстами знаменитых флотоводцев.
Но — увы! — в этом решении заключалось больше потерь, чем приобретений. Перенесенная на другое место Сухарева башня переставала быть градостроительным элементом, организующим площадь. Кроме того, задвинутая в угол, она становилась недоступной для обзора, причем с наиболее интересных сторон.
Однако публикации по поводу проекта Рагулина и Мягкова в популярном журнале «Огонек» и в газетах вызвали в обществе новый всплеск интереса к судьбе Сухаревой башни. Редакция «Огонька» и авторы проекта получили в 1984–1985 годах много отзывов в свою поддержку, среди которых заявления известных деятелей и простых москвичей.
Категорично поддержал свою прежнюю точку зрения М. В. Посохин (к тому времени уже не работавший Главным архитектором Москвы, но являвшийся членом президиума Академии художеств СССР): «Восстановление выдающегося памятника русской архитектуры „Сухаревой башни“ необходимо и оправдано как с исторической, так и с патриотической и архитектурной стороны и особого значения этого сооружения».
С. А. Герасимов — народный артист СССР, Герой Социалистического Труда: «Восстановление выдающегося памятника русской архитектуры можно только приветствовать».
В. И. Севастьянов, космонавт СССР: «Мое гражданское чувство взывает к свершению этого прекрасного проекта восстановления в Москве одного из лучших ее творений».
Б. А. Рыбаков, историк, академик: «Считаю, что создание музея с „Навигацкой школой“ в виде Сухаревой башни вполне рационально».
Очень трогательно письмо москвича Дениса Макаровича Логишина: «Вот, если бы так, как нарисована Колхозная площадь, то, казалось бы, и ничего лучшего не надо, да ничего лучшего и не придумаешь. Это будет самая красивая площадь в Москве, и мы увидим на этой площади вечно желанную народу Сухареву башню. Уже одно то, что гражданин архитектор вспомнил об этой желанной для народа башне, нам уже веселей жить стало, потому что мне сейчас 70 лет, и я думаю, что увижу ее. Не сто же лет строить, а теперь — 3 года, и башня готова. Я в этом уверен, потому что я русский человек. Передайте, чтобы начали башню строить».
Андрей Вознесенский, поэт: «Это прекрасный проект архитекторов П. М. Мягкова и П. Н. Рагулина дает экономичное градостроительное решение площади, не говоря уже об исторической поэтичности этой алой с белой опушкой вертикали Москвы».
Андрей Вознесенский написал цикл стихотворений, посвященных Сухаревой башне:
Активизация общественности заставила заняться проблемой судьбы Сухаревой башни архитектурное руководство Москвы. Главное архитектурно-планировочное управление в январе 1986 года объявило конкурс на архитектурно-планировочное решение Колхозной площади с восстановлением Сухаревой башни.
В декабре 1986 года были подведены итоги конкурса, и главный его итог заключался в том, что авторитетными специалистами была доказана возможность и целесообразность воссоздания Сухаревой башни.
Первую премию присудили проекту Московского архитектурного института, выполненному под руководством профессора института доктора архитектуры Н. В. Оболенского группой в составе кандидатов архитектуры Ю. Н. Герасимова и П. В. Панухина и студентов института.
«Согласно этому проекту, — рассказывает Ю. Н. Герасимов, — восстановление Сухаревой башни предполагается на старом месте, над сохранившимися в глубине земли фундаментами, которые необходимо сохранить в неприкосновенности и расчистить для показа пешеходам, следующим в подземных переходах. Транспортный тоннель разделяется на два самостоятельных направления в обход сохранившихся фундаментов Сухаревой башни. Над фундаментами возводится мощное железобетонное перекрытие на опорах, которое и служит основанием для восстанавливаемой башни. Проект предусматривает также полную реставрацию памятников архитектуры — Странноприимного дома и церкви Троицы в Листах XVII века с последующим их включением в ансамбль посредством восстановления в отдельных местах 2–4-этажной застройки, формирующей границы площади и улиц Сретенки и проспекта Мира».