Легенды старой Москвы

В то самое время, когда московский народ встречал чудотворную икону Божией Матери, Тамерлан спал, возлежа в своем роскошном шатре, и ему приснился удивительный сон.

Он увидел высокую гору, с вершины которой спускались многие святители в светлых ризах. В руках они держали золотые жезлы и грозили ими Тамерлану.

Потом внезапно появился в небе над святителями необычный, яркий свет, и явилась одетая в багряные ризы Жена в славе неизреченной, благолепии неописуемом, окруженная сиянием солнечным. Ее сопровождало бесчисленное множество грозных и могучих светлых воинов, они служили Жене как своей царице. Вот простерла она руки, посылая свое воинство на Тамерлана, и оно, подняв мечи, сверкающие, как молнии, ринулось вперед…

Тамерлан проснулся в ужасе, он созвал на совет мудрецов и советников, рассказал о виденном и спросил: «Что предвещает этот сон и кто эта Жена в такой славе в небесной высоте ходящая с грозным воинством?» Мудрецы объяснили: «Эта Жена — Матерь Христианского бога, Заступница русских, сила Ее неодолима, и, явившись в окружении своего воинства, Она дает тебе знак, что будет биться за христиан против нас».

Тамерлан. Миниатюра конца XIV века

«Если христиане такую заступницу имеют, мы всем нашим тьмочисленным войском не одолеем их, но гибель обретем», — сказал Тамерлан и повелел своему войску тотчас уходить из Русской земли.

Русский летописец-современник тогда же описал все эти события, и позднейшие летописцы включали его рассказ в свои летописные своды. А кроме того, в виде особой повести этот сюжет о заступничестве Божией Матери и чуде избавления Москвы от разорения ее Темир Аксаком получил большое распространение по всей Руси. Повесть читали и переписывали во всех русских княжествах — на востоке и на западе, на юге и на севере, поэтому до нашего времени она дошла в большом количестве списков XVI–XVII веков, хранящихся во многих архивах и музеях.

Современные историки и литературоведы в своих работах обычно называют это сочинение сокращенным названием: «Повесть о Темир Аксаке». Но чтобы почувствовать его стиль, а также и отношение наших предков к этому поистине заветному преданию, стоит обратить внимание на полное название: «Повесть полезная, из древних сказаний сложенная, представляющая преславное чудо, бывшее с иконой Пречистой Богородицы, которая называется Владимирской, как пришла она из Владимира в боголюбивый град Москву, избавила нас и город наш от безбожного и зловерного царя Темир Аксака».

Вернувшись в Москву, великий князь Василий Дмитриевич, рассказывается в «Повести о Темир Аксаке», «упав сердечно пред ликом святой иконы, пролил слезы умильные из очей своих и говорил: „Благодарю Тебя, Госпожа Пречистая, Пренепорочная Владычица наша Богородица, христианам Державная Помощница, что нам защиту и крепкую оборону явила; избавила Ты, Госпожа, нас и город наш от зловерного царя Темир Аксака“».

Затем князь Василий Дмитриевич держал совет с митрополитом о том, что такое предивное чудо Богоматери не должно остаться без поминовения и праздника, и вскоре на Кучковом поле, подле церкви Марии Египетской, где москвичи встречали чудотворную Владимирскую икону Божией Матери, была воздвигнута деревянная церковь во имя ее встречи, или по-древнерусски — сретения, а также установлен ежегодный праздник в честь этого события 26 августа.

Славный московский иконописец Андрей Рублев сделал список с Владимирской иконы Божией Матери, а саму чудотворную икону некоторое время спустя с великой честью проводили обратно, во Владимир.

Через два года по распоряжению и благословению митрополита на месте встречи был основан монастырь, названный Сретенским, и церковь Сретенья Владимирской иконы Божией Матери стала ее собором.

Сретенский монастырь в Москве. Фотография. 1881 год

С этого времени дорога из города (а городом назывался Кремль) к месту встречи иконы — чудесной спасительницы в народе получила название Сретенской, а когда дорога обстроилась и превратилась в улицу, за ней осталось то же название. С течением времени в живой московской речи Сретенская улица стала Сретенкой. Так мы называем эту старинную улицу и сегодня.

Вновь принесли в Москву чудотворную икону Владимирской Божией Матери из Владимира в 1480 году, при новой беде, грозившей русской столице, и поставили в нововоздвигнутом в Кремле храме Успения Божией Матери.

Сто лет прошло после Куликовской битвы, а великий князь московский Иван III, к тому времени уже объединивший под своей рукой многие русские княжества и именовавший себя государем всея Руси, все еще продолжал считаться данником Золотой Орды. Но Русь постепенно выходила из повиновения Орде: Иван III уже не ездил на поклон к хану, не платил полностью тяжкую дань.

И тогда хан Золотой Орды Ахмат решил вернуть Русь и московского князя к прежним временам полной покорности.

В 1468 году Ахмат предпринял поход на Русь, но русские дружины не пустили его дальше окраинных рязанских земель. Потеряв в схватках многих своих людей, хан ушел обратно. В 1472 году новый поход также окончился для Ахмата неудачно.

Не добившись военных успехов, Ахмат посылает в 1474 году в Москву посольство за данью. Посол прибыл с отрядом в шестьсот воинов. Как ни старался посол, он не смог добиться от московского князя исполнения ханских требований в полной мере.

Два года спустя, в 1476 году, прибыло новое татарское посольство с ханским приказанием прибыть московскому князю в Орду. Но Иван III ответил послу, что в Орду он не поедет, и что отныне и навсегда Русь отказывается подчиняться приказам хана и прекращает платить дань Орде. Иван III бросил на пол и растоптал басму — ханскую печать, которой полагалось оказывать такое же почтение, как самому хану, ибо она являлась его символом. После чего послы хана с позором были изгнаны. Легенда даже утверждает, что все они, кроме одного, отправленного к хану, были убиты, а оставленному в живых послу Иван III сказал: «Спеши объявить хану виденное тобою, что сделалось с басмою и послами, то будет и с ним, если он не оставит меня в покое».

Н. С. Шустов. Великий князь Иван III разрывает ханскую грамоту. Литография. Середина XIX века

На дерзкий вызов Ивана III хан Ахмат ответил угрозой: «Да будет жестоко наказан раб наш князь Московский!», — и начал готовиться к походу на Москву.

В 1480 году хан Ахмат заключил военный союз с королем польским и литовским Казимиром о совместной войне против Руси, приказал своим подвластным татарским ханам и князьям всем идти вместе с ним в поход на Русь.

В середине лета огромное татарское войско двинулось на Русь, по пути к нему должно было присоединиться войско короля Казимира.

Получив известие о приближении войска Ахмата, Иван III отправил русские полки занять позиции по Оке — на обычном пути, которым татары приходили на Русь. Однако Ахмат не пошел обычным путем татарских вторжений, а вышел западнее главных русских сил к реке Угре — притоку Оки, где должна была состояться встреча с Казимиром.

Татары пытались с ходу форсировать Угру. Русские сторожевые отряды вступили с ними в бой. Четыре дня шли бои за переправу, татары отступили и встали лагерем.

Между тем к Угре подтянулись основные русские силы и также встали лагерем.

Каждый день шли мелкие стычки, возникала перестрелка, но ни одна из армий не начинала сражения.

Татары ожидали подкрепления — войско польского короля. Иван III знал об этом. Напряжение нарастало. Среди русских воевод нашлись два близких к великому князю боярина — его любимцы Ошер и Григорий Мамон, которые не верили в победу русских. «Сии, — пишет Карамзин, — как сказано в летописи, тучные вельможи любили свое имение, жен и детей гораздо более отечества и не преставали шептать государю, что лучше искать мира», а это значило, что тогда придется Руси жить под татарским игом еще неизвестно сколько времени. Эти воеводы готовы были подчиниться игу.