Горыныч и чай

– Батюшки-трициклики… – Лиза шарахнулась в сторону, врезавшись в корпулентного шефа.

– Новинка, сударыня. Уличный трехмерный принтер, – объяснил Филипп Петрович. – В пассажах Ламановой такие давно стоят, но наконец удалось разработать и всепогодную модель… Если позволите, Елизавета Андреевна, я порекомендовал бы вам воспользоваться этим изобретением. Впереди похолодание. Время у нас есть – до следующего трамвая целых десять минут.

Лиза была не против. С балтийским ветром не поспоришь.

– А платить-то как прикажете?

– При помощи Перстня, разумеется, – пожал плечами Филипп Петрович. – Прикладываете его в нужный момент к экрану. Так же просто, как билет на Луну купить.

– Ну конечно, чего уж проще, – с сарказмом отозвалась Лиза. – Но я не в этом смысле. Денег-то у меня по-прежнему нет. Или ваша императрица нищих не только поит и кормит, но и в шляпки наряжает?

– У нас, конечно, есть благотворительные учреждения, где оденут любого нуждающегося, та же Ламанова туда новую одежду посылает, и даже Лидваль… – задумался Филипп Петрович. – Однако вам, сударыня, нет нужды обращаться в милосердные общества. Разве я не упоминал? Вам с утра уже начислили премию за успешное завершение «Дела об Усусе».

– Вот те на, – обрадовалась Лиза. – И большую?

– Скажем так – вы теперь можете позволить себе не только шляпку, милая барышня.

Киоск предложил Лизе тысячи моделей шляп, шапок, ушанок, кепок, цилиндров, обручей, котелков и даже парочку головных уборов из перьев: со стразами, под названием «Дягилевские сезоны», и брутальный, в индейском стиле. Естественно, Лиза совершенно растерялась, всё напутала, бездарно тыкала пальцем куда попало и в итоге заказала совсем не то, что хотелось. Присмотрела она себе непритязательный черный берет, а принтер распечатал роскошную широкополую шляпу в стиле Голливуда 30-х годов. С вуалью. Которую Лиза сразу же завернула наверх. Что за дикость. Архаизм. Нелепость. Особенно в салоне суперпрогрессивного вакуумного трамвая. Впрочем, никто над Лизой не смеялся – пассажиры трамвая и сами могли похвастаться экзотическими головными уборами.

До места назначения добрались без происшествий, хотя у Лизы и разболелась голова от невиданной скорости – шестьсот километров в час, почти как самолет. Расстояние от Чёрной речки до Литейного проспекта преодолели меньше чем за две минуты. С высоты город был похож на Перстень: драгоценный исторический центр в оправе из сверкающих небоскребов.

– Добро пожаловать в Офицерское собрание, голубушка! – сказал Филипп Петрович, отворяя своим Перстнем двойные двери старинного особняка, который в Лизиной реальности назывался Домом Офицеров и представлял из себя весьма жалкое зрелище.

В этом мире здание носило красивое имя Офицерского собрания Армии и Флота Российской империи и немного напоминало средневековый французский замок: чудная угловая башенка, претенциозный фасад. Лиза вошла – и застыла на месте от изумления. Всё здесь сияло, гудело, кипело и пульсировало. Атмосфера напоминала штаб-квартиру перспективной IT-компании. Великолепную парадную лестницу из белого мрамора оборудовали пандусом для гироскутеров. Все внутренние стены снесли и на их месте построили принципиально новые помещения. Появились лифты, стеклянные перегородки и просторные зоны отдыха, оборудованные капсулами для сна. Более того, судя по указателям на стенах, здание получило несколько новых подземных этажей.

Лиза с Филиппом Петровичем прошли по центральному коридору, мимо элитных, по словам шефа, отделений: Третьего и Девятьсот Девятого. Спустились на минус второй этаж, подошли к двери с надписью "Котёл Ершова". Филипп Петрович кивнул на электронный замок:

– Прикладывайте Перстень, сударыня. Вы записаны на прием, дверь откроется автоматически. Мне с вами нельзя. Медицинская тайна.

Посередине большой комнаты возвышалась стеклянная капсула с хромированным основанием. Пресловутый котёл Ершова был похож на японскую душевую кабину. Хотя навряд ли японцы стали бы украшать свое детище полупрозрачной хохломской росписью. Глотательных трубок и гинекологических кресел нигде не было видно, чему Лиза несказанно обрадовалась.

Возле капсулы хлопотала крепкая женщина средних лет – в старомодном коричневом платье, белом фартуке и – не может быть – накрахмаленном чепчике. На правой руке – голубая повязка с золотым крестом. Персонаж старой кинохроники в чистом виде. Не считая здоровенного Перстня-Разумника на пальце, конечно.

Женщина представилась доктором Бакуниной. Голос ее следовало разливать по бутылочкам и продавать в аптеках вместо валерьянки. Выспросив у Лизы различные подробности вроде ее возраста (30 лет), роста (170 сантиметров) и веса (63 килограмма), врач приглашающим жестом указала на кабину:

– Раздевайтесь, сударыня, руки на матовые круги, ноги на ширину плеч, как всегда.

Лиза забралась в капсулу, доктор прикоснулась к экранчику кабинки – и началось приятное.

Внутри толстого стекла загорелись сотни крошечных разноцветных лампочек. По бледной Лизиной коже принялись бегать тонкие лучи, не оставляя следов и не вызывая никаких ощущений. Напротив лица засветился нежно-голубой круг, а с хромированного потолка полились звуки моря: плеск волн, шипение пены, далекие крики чаек. Лиза инстинктивно набрала полные легкие воздуха, как человек, оказавшийся на тропическом острове после долгой изматывающей зимы, и осознала, что тут и правда пахнет океаном: сплошные ионы, летучие соли, озон и кислород.

Цифровой таймер на хромированном потолке капсулы пискнул, десять восхитительных минут закончились. Огоньки потухли, стекло вновь стало прозрачным, и врач выпустила Лизу из кабинки.

Тут же запищал Лизин Перстень.

– Проверьте входящую почту, сударыня.

Конечно же, никакую виртуальную почту Лиза проверять не умела, поэтому докторше пришлось ей помогать.

Из изумруда поднялась целая таблица. Полный отчет о состоянии организма.

«Головной мозг – без патологий… Толщина стенки левого желудочка сердечной мышцы в фазе систолы – 12 мм… Эпидермис без существенных изменений… Слизистая пищевода в норме…» Десятки, сотни заключений.

– Типичные легкие курильщика прошлого века. Скопление копоти превышает все нормы… – Бакунина нахмурилась, а Лизе нестерпимо захотелось затянуться сигареткой. – Нечасто встречается такая концентрация сажи и пыли. Словно вы всю жизнь провели в швейцарской угольной шахте. Да и ваш гемоглобин это подтверждает, эритроциты чуть живые, еле ползают по венам. Вы истощены, моя милая, истощены и измождены, несмотря на вес в пределах нормы. Чем вы питаетесь?

– Ну как, в основном картошкой и сыром "Российский", – сообщила Лиза, вспоминая скромный ассортимент универсама «Грошик» – с появлением в Лизиной жизни Игоря другие магазины ей стали недоступны. – Я вегетарианка.

– Сударыня, в наше время у вегетарианцев огромные возможности полноценного питания, возьмите ту же «Омелу», – не поняла докторша. – Да зайдите в любой пассаж Второва, наконец… Понимаю, почему вы любите сыр "Российский", изысканный сорт, но нужно разнообразить свой рацион, это я вам как врач говорю.

Лиза, натягивая обратно штопаное нижнее белье, постыдилась признаться, что она тоже врач.

– Система выписала вам лечебные ингаляции, – строго сказала врач, нажимая что-то на экране кабинки. – Назначение отправлено вам на Перстень. Приложите его к пульту управления в ванной. Разумный Душ сделает всё сам, даст целительный пар в нужном объеме. Вам нужно просто глубоко дышать. Договорились? – Лиза кивнула. – В целом ваше состояние здоровья позволяет вам служить в Личной Канцелярии. Поздравляю, сударыня.

Шеф нервно дергал себя за усы в дальнем конце коридора.

– Прошла! – крикнула ему Лиза. Филипп Петрович просиял.

По дороге в кабинет Седьмого отделения Лиза задала давно мучивший её вопрос:

– А почему Котёл Ершова? Ершей в нём варить предполагалось?

– Перун с вами, голубушка! – удивился шеф. – Вы же помните сказку про Конька-Горбунка? Там ещё все купались в волшебных котлах и омолаживались.