Уже не новичок

— Ага, — умно высказался я, не совсем понимая, о чём речь.

— Они принесли с собой свежие веяния, — продолжила донья Карлотта. Её голос гулко отражался от капителей высоких колонн, но даму это не смущало. — Напомнили о том, что мы — тоже живые. Мне нравится Сан-Инферно. А вам, дорогой Макс?

— Я здесь всего неделю, — честно признался я. — И понимаю только, что это место разительно отличается от того, где я вырос. Но мне здесь нравится.

— Счастлива это слышать, — донья Карлотта ласково похлопала меня по руке улыбнулась.

А я почувствовал новую тревогу: а вдруг моё признание она расценит как-то по-своему? Ну, в смысле: мне нравится ваш город, а значит, понравится и ваша дочь, тра-ла-ла, не успеешь оглянуться, а тебя уже спрашивают: согласен ли ты, сын мой...

И мы неожиданно остановились.

Перед нами была двустворчатая дверь из какого-то очень красивого дерева. Оно было оранжево-золотистым, полупрозрачным, и больше всего походило на янтарь. Прожилки светились своим собственным светом, и именно по их рисунку я предположил, что вижу именно дерево.

Орнамент из цветов и птиц покрывал всю поверхность, и вырезан был столь искусно, что птицы казались живыми. Услышь я сейчас птичье пение — нисколько бы не удивился.

— Это дерево Гофер, — заметив мой интерес, пояснила донья Карлотта. — Уникально тем, что в огне не горит, в воде не тонет, и может выдержать удар любого тарана. Это деревья с нашей родины, — добавила она печальным голосом. — Но я собственноручно посадила здесь, вокруг Сан-Инферно, несколько рощ. Через каких-нибудь две-три тысячи лет они достигнут зрелого возраста.

— Да, это совсем скоро, — кивнул я. — Не успеем оглянуться — а они уже выросли.

А потом, не удержавшись, протянул руку и провёл кончиками пальцев по орнаменту.

Как только я притронулся к дереву, узор пришел в движение. Цветы принялись покачиваться, словно под лёгким ветерком, а птицы прихорашиваться и чистить пёрышки.

От неожиданности я отдёрнул руку, и орнамент вновь застыл. Но теперь его рисунок был неуловимо другим.

— Простите, — я смущенно вытер руку о штанину — на кончиках пальцев осталось ощущение, как от прикосновения к нежной коже. — Я не знал, что так будет.

Донья Карлотта посмотрела на меня долгим внимательным взглядом. Зрачки её глаз потемнели, радужка на мгновение стала кроваво-красной, в цвет платья.

— Откуда, говорите, вы родом? — спросила она после несколько напряженной паузы.

— А я ничего такого не говорил. Но это вовсе не секрет: я с Земли.

— Вы уверены?

— На сто двадцать процентов, — улыбнулся я. — Уж что-что, а это я знаю точно.

Она скептически сощурила свои прекрасные глаза, а я мельком подумал: не слишком ли упорно я оправдываюсь?..

— Ну хорошо, — наконец сказала донья Карлотта. — Пусть пока будет так.

И махнула рукой. Двери, повинуясь её жесту, медленно и торжественно отворились...

И мы столкнулись с миниатюрной девушкой лет семнадцати.

— Привет, мамуль! Кого ты привела на ЭТОТ раз?

— Познакомься, Зебрина. Это партнёр твоего отца, Безумный Макс. Макс... — хозяйка с улыбкой взглянула на меня. — Это Зебрина. Наша дочь.

Голос дамы звучал точь-в-точь, как у гордой наседки, которая только что снесла новое яйцо. То есть, заботливо и немножко обеспокоено: будет ли яичко хорошо себя вести, и не опозорит ли родителей?

Я опешил. Нет, ТАКОГО я точно не ожидал.

Зебрина Коломбо!.. Та самая Зебрина Коломбо, которая берёт всё, что захочет, и от которой мне лучше всего бежать на другой континент.

Да она же — обыкновенный подросток!

И судя по ярко-желтому ирокезу на голове, множеству татуировок и кольце в носу — подросток бунтующий.

— Хай, чувак.

Меня стукнули по плечу довольно твёрдым кулачком, к тому же, унизанном крупными перстнями — ну знаете: черепа, металлические когти и всё такое. По опыту: в драке такие перстеньки не хуже кастета.

— Ну хай, коль не шутишь, — признаться, я уже порядком подзабыл весь этот подростковый слэнг. К тому же, он стремительно менялся от сезона к сезону, в зависимости от моды, текущих кумиров и субкультурных течений.

Наморщив лоб в небывалом умственном усилии, я смог выдать:

— Как чё?..

За что получил широкую белозубую улыбку и ещё один чувствительный тычок в плечо.

— Ауф, ма, вайб — норм.

Донья Карлотта заметно расслабилась.

— Я рада, что вы подружились, — прощебетала она так, словно только что узнала: любимый дядюшка, который находился при смерти последние десять лет, наконец-то поправился!

Ну, до дружбы нам ещё далеко, — смело ответил я хозяйке дома про себя.

— Чё мутишь? — сделала следующий заход Зебрина.

Одета она была в короткие шорты из обрезанных джинсов и спортивную майку-боксер с принтом электрической гитары и надписью "Добро пожаловать в Ад".

Такой наряд я мог легко представить на Ариэль — и она смотрелась бы в нём очень сексуально.

Чего нельзя было сказать о Зебрине: как любой подросток женского пола определённого возраста, она выглядела, как сорванец — ноль сексуальности, двести процентов драных коленок, обломанных ногтей и того особенного прищура, с которым мальчишки выбирают: чьё бы окно разбить сегодня?

— Э... Я владелец стриптиз-клуба "Чистилище", а ещё — совладелец казино "Вертел Желаний", — я постарался, чтобы всё это звучало достаточно скромно, без хвастовства. Не люблю выставляться.

— Флексишь, — Зебрина пренебрежительно махнула тощей загорелой ручкой. — Давай пруф, тогда поверю.

Честно говоря, я ничего не понял. Посмотрел на донью Карлотту — та взирала на нашу беседу с благосклонностью короля, которому предстоит подписать смертный приговор преступнику, список пригрешений которого как раз зачитывает палач.

— Дорогая, может, покажешь нашему гостю замок? — пропела хозяйка дома, подпихивая любимое чадо поближе ко мне.

Чадо закатило глаза, издало душераздирающий вздох, и сказало так, чтобы показать: лично она делает мне ОГРОМНОЕ одолжение:

— Го, чел. Расшарю тебе доступ.

— Э...

Честно говоря, как-то не улыбалось мне оставаться с подростком наедине. Я что хочу сказать: дети непредсказуемы. Кто знает, что она выкинет в следующий момент? Заставит меня играть в салочки? Подставит подножку?..

— Идите, детки, погуляйте, — проворковала донья Карлотта. — А мне нужно проследить за обедом.

За обедом?

В этот момент я почувствовал, что мои уши встали торчком — совсем, как у недоброй памяти Эроса Аполлона.

А впрочем... Скорее всего, это просто фигура речи. Наверное, подадут какие-нибудь особенные таблетки на громадных золотых блюдах, а на закуску, как всегда, море выпивки.

Ладно, с этим я смогу справиться. То ли воздух в Сан-Инферно такой, то ли ещё что, но поглощать спиртное я мог просто в неприличных количествах. И совершенно без ущерба для организма... "Чтоб у нас всё было и ничего за это не было" — помните?

Вот, как-то так.

— Ладно, двинули в солярий, — меня вновь толкнули острым кулачком, и я пошел. — Почилим...

— Я — не фанат.

— Поздняк метаться. Мы уже идём.

Двери из драгоценного дерева закрылись сами собой, оставив донью Карлотту в столовой, а меня — наедине с её милой дочкой-подростком.

Я про себя усмехнулся. Нет, я всё понимаю: розыгрыши — святое дело. И убедить меня в том, что Зебрина — это все семь казней египетских в одном флаконе, наверное, было даже забавно. Но... Как они успели договориться?

Я что хочу сказать: ладно, Лолита с Розарио. Ну, пускай ещё девочки. Но как они уговорили Луку Брази? И главное, когда успели?..

— Это спортивный зал, здесь папаня колотит грушу и должников, — равнодушно махнула рукой Зебрина на ещё одну дверь, не из дерева Гофер, но тоже умопомрачительной красоты. На обеих створках было вырезано по половинке большого цветущего дерева — кажется, апельсинового. — Это — продолжила она лекцию, — мамин будуар. Здесь она вышивает гобелены и штопает папины носки.