Обручальное кольцо

Она кивнула, все еще плохо соображая, что происходит.

– Это грязная ложь, чтоб меня черти разорвали! – завопил Джеми, брызгая слюной.

– Вы утверждаете, что являетесь отцом ребенка, – спокойно продолжал Росс. – На теле Пруденс есть шрам. Вы можете сказать на суде, где он? У ребенка имеется родимое пятно. Готов побиться об заклад, вы не сумеете описать его. А я сделаю это. Ее дед – ханжа и лицемер – был ошарашен, а потому не стал упрямиться. – Росс приник к руке Пруденс. – Моя бедная Девочка. Жить с таким жестоким стариком!

Джеми, сжав кулаки, двинулся было к Россу.

– А ну-ка, послушайте…

Но тут же замер под его ледяным взглядом.

– Вы ведь не собираетесь ссориться со мной, Суиндон? Думаю, вашей смелости хватает только на то, чтобы соблазнять невинных девушек. А вот драться со шпагой в руке – это вам не под силу. Тем не менее я готов дать вам удовлетворение.

В ответ на вызывающий взгляд Росса Джеми съежился и отвернулся. Тот указал ему на дверь.

– Я уверен, в Синдерфорде вы найдете какую-нибудь гостиницу. А потом отправляйтесь домой, к жене, и зализывайте свои раны.

И вдруг Джеми зарыдал во весь голос. Его лицо сморщилось, словно у обиженного ребенка, и стало безобразным.

– Вы не понимаете, Лонгвуд. В Америке я переболел свинкой. Теперь я бесплоден. А мне нужен наследник. Мой сын! Умоляю вас, сэр. – Он шмыгнул носом и утерся тыльной стороной ладони. – У вас с Пруденс, Божией милостью, еще будут дети, а у меня…

Росс взглянул на него с гримасой отвращения.

– Жалкий трус! Вы ждете моего сочувствия? Напрасно. Вы встретили невинную, доверчивую девушку и соблазнили ее ради минутного удовольствия. А потом бросили, и ей пришлось жестоко расплатиться за вашу похоть. Вы принесли достаточно много горя. Ступайте же в свой пустой дом. И пусть сожаления преследуют вас до конца жизни.

Джеми упал на колени, продолжая всхлипывать. Пруденс стало тошно при одной мысли о том, что когда-то она любила этого человека. Росс холодно рассмеялся:

– Будь я проклят, Пру! Что ты нашла в этом презренном, плаксивом создании? – Он шагнул к Джеми и грубо поднял его за шиворот. – Надеюсь, вы покинете нас немедленно. А иначе я с удовольствием сам вышвырну вас.

Джеми, не переставая рыдать, поплелся к двери, как побитая собака. А Росс, довольный, улыбнулся Пруденс:

– Ну, леди Лонгвуд, лам помешали в тот момент, когда мы целовались, не так ли?

Пруденс рухнула в кресло.

– Леди Лонгвуд? – повторила она удивленно.

– Знаешь, ты ведь теперь графиня.

– Я не могу поверить! Я ничего не понимаю. Значит, все время, что мы были вместе…

– Видишь ли, отвергнув своего отца, я отказался и от многих других вещей. В том числе и от титула.

Пруденс в первый раз огляделась вокруг и заметила, как роскошно убрана маленькая библиотека.

– А маркиз Бриджуотер?

– Это мой отец, – сказал Росс с окаменевшим лицом. – Но… но ведь вы оба врачи. И одновременно ты – граф, а он… Нет, я о таком и не слыхивала, чтобы знатные люди имели профессию. Невероятно! Росс пожал плечами.

– Так уж повелось в нашей семье. Когда-нибудь я расскажу тебе.

Значит, он вернулся в отцовский дом. Это порадовало Пруденс.

– Ты примирился с отцом. И простил его? Росс снова напрягся.

– Я вернул себе титул и доходы, – проворчал он. – Но простить его? Он убил Марту. Я никогда не забуду этого. И не прощу.

– Тогда почему же ты вернулся к нему?

– Это был единственный способ помочь тебе и вырвать ребенка из лап твоего деда.

В сердце Пруденс зажегся огонек надежды.

– Ты принес такую огромную жертву ради меня? Почему?

«Скажи, что любишь меня!..» – подумала она. Но Росс отвернулся и принялся крутить в руках вазочку, стоявшую на столе.

– Это был мой долг, ведь ты – моя жена! – В его голосе послышались нотки гнева. – А кроме того, я не мог позволить тебе пойти на двоемужество из-за этой паршивой собаки.

Пруденс не желала принимать такое объяснение. Ее сердце ждало иного. Что ж, она поступится своей гордостью и спросит его напрямик.

– А теперь послушай-ка, доктор Росс Мэннинг… – начала было Пруденс, решительно встав с кресла.

И вдруг осеклась, зажав рукой рот. Что он сказал? Вырвать ребенка из лап дедушки?

– Мой сыночек!.. – пролепетала она дрожащим голосом. – Он здесь?

Росс повернулся к ней с нежной улыбкой. Его глаза сияли.

– А я все думал, когда же ты вспомнишь о нем? – Он потянул за шнурок звонка и быстро отдал приказание лакею: – Разбудите няньку и велите принести мальчика. Извинитесь за столь поздний час, но… мать хочет видеть своего ребенка.

Мать! Как сладко слышать это слово! Дрожа от счастья, Пруденс стала кружить по комнате, потом повернулась и кинулась в объятия Росса.

– Да благословит тебя Бог!.. – прошептала она. Он поцеловал ее в макушку.

– Я прихватил с собой и няньку. Молодую вдову. Мэри Хант. Она говорит, что знает тебя.

Пруденс кивнула.

– Мэри… она из нашей деревни.

– Сколько сейчас твоему мальчику?

– Шесть месяцев и девять дней.

Она считала и пересчитывала каждый день.

– А когда ты видела его в последний раз? Пруденс не смогла удержать слезы.

– Ему было всего шесть недель, когда…

– Я принесла мальчика, ваша светлость.

На пороге стояла Мэри Хант, держа в руках младенца, который извивался что было сил.

У Пруденс замерло сердце. Задыхаясь, она с жадностью протянула руки. Мэри рассмеялась и, опустившись на колени, положила ребенка на ковер.

– Он только что научился ползать. Такой живчик, не хочет, чтобы его брали на руки.

Пруденс тоже встала на колени, наблюдая, как малыш ползет к ней, преодолевая последние дюймы той зияющей пропасти, что разделяла их столько долгих месяцев. Он радостно гукал; темные кудряшки сбились на лоб, а маленькое личико осветилось улыбкой, прекраснее которой Пруденс ничего не видела на свете. Она схватила сына и прижала его к груди. Из ее глаз текли слезы счастья. Она тискала его, целовала, изучала каждую черточку дорогого лица, и сердце переполняли нежность и любовь.

Пруденс посмотрела на Росса заплаканными глазами.

– Я даже не знаю, как его назвали, – всхлипывая, пожаловалась она.

Он опустился на колени и вытер ей глаза.

– Его окрестили Питером.

– О Росс, – сказала Пруденс, в душе которой вновь ожили все ее печали. – Сколько вех в его жизни я пропустила!

– Их будет еще много. – От волнения голос Росса звучал Хрипло. – Больше никто не разлучит тебя с твоим сыном.

В душе Пруденс зашевелилась тревога. Твой сын – так сказал Росс. Сможет ли он принять и полюбить ребенка Джеми как своего собственного? Но она попыталась прогнать свои страхи. Ведь теперь у нее есть все: и сын, и любимый человек. И Пруденс возблагодарила Господа за это счастье.

Питер вдруг захныкал, и Мэри поспешно подошла к Пруденс.

– Извини, Пру. – Тут она запнулась и покраснела. – Ваше сиятельство. Но уже полночь. Малышу пора спать.

Пруденс неохотно встала и отдала ей ребенка. Мэри улыбнулась:

– Не огорчайтесь, мадам. Я нянчила его с тех пор, как вы уехали из Винсли. Я расскажу вам множество историй о Питере, они развеселят вас. Не бойтесь.

Она прижала ребенка к груди и вышла из библиотеки. Исполненная невыразимой радости, Пруденс бросилась на шею Россу.

– Как мне отблагодарить тебя?

Он поцеловал ее. Сначала нежно, потом – со все возрастающей страстью.

– Я могу придумать множество разных способов, – сказал Росс с добродушной усмешкой.

В дверь тихонько постучали. Пруденс оглянулась и увидела пожилого мужчину, одетого в халат. Его седеющие волосы были прикрыты батистовым ночным колпаком.

У этого высокого, полного достоинства человека с горделивой осанкой оказалась неожиданно приятная улыбка. Раньше Пруденс думала, что ни у кого, кроме Росса, не может быть таких синих глаз. Но глаза старика поразили ее своим лазурным блеском. Только они излучали не холодное безразличие, а тепло, хотя и с оттенком грусти.