Его маленькая заложница

Вряд ли он обрадовался тому, что я прировняла его действия к преступлению. На месте Рината я бы сильно разозлилась в таких обстоятельствах.

Рука начинает ныть, и я машинально поглаживаю по обновленной ночью повязке. Мой сморщенный нос не остается незамеченным, и рядом со стаканом сока появляются таблетки. Одна из них — обезболивающее.

— Спасибо.

— Ну я же должен заботиться о своей жертве, чтобы она раньше времени не износилась.

Почему-то после этой фразы Рината я ощущаю зарождающееся в груди чувство вины.

Глава 13

Ринат

Наблюдая за Иной, я прихожу к выводу, что она правда искренне верит в сказанное ранее.

Девочка считает меня насильником, и это охренеть как напрягает. Я ведь видел, как она на меня реагировала. Видел, как каждый раз отзывалось ее тело.

Факт о девственности испортил все произошедшее. Вместо приятных воспоминаний у нее теперь страх перед сексом, который мне предстоит как-то разрушить.

Как — главный вопрос. С учетом того, что она и на пушечный выстрел теперь к себе не подпустит.

После завтрака малышка снова зарывается с головой в разгадки наших теперь уже общих проблем. Выстраивает стену, отгораживается от меня молчанием и упорной работой.

Выхожу на улицу, чтобы перекурить. Раньше я делал это в доме, но теперь не хочу, чтобы Ина дышала горьким дымом. Выщелкиваю сигарету из пачки, подношу зажигалку к ней. Почти половина улетает незаметно для меня, телефон в кармане нещадно вибрирует, но я не сразу соображаю, что к чему.

Незнакомые номера для меня привычная рутина, но от этого сочетания цифр почему-то пробирает.

Отвечаю, приложив трубку к уху.

— Здравствуй, отец.

Внутри что-то лопается, когда я впервые за долгое время слышу голос сына.

— Руслан, — выдыхаю в сторону от динамиков. — Что стряслось?

Знаю, что этот звонок что-то означает. Просто так Рус бы мне не набрал. Скорее всего, сын сначала позвонил Яру, а тот уже дал ему мой номер.

— Я сбил девушку. У нее серьезный перелом ноги, требуется срочная операция. Здесь могут попытаться, но есть риск, что хромота останется с ней на всю жизнь. Но у нее даже страховки нет, — практически на одном дыхании произносит Руслан.

Слышу его тяжелое рваное дыхание. По-моему, он действительно волнуется за эту девушку, за состояние ее здоровья. Это удивляет. Я бы еще мог понять, если бы он попросил отмазать его от проблем, но об этом и слова сказано не было.

— Ты можешь помочь ей? У меня нет сейчас таких денег. Да и связей… — он будто злится из-за своей беспомощности. — Я заработаю и все до копейки тебе отдам.

— Перестань, — обрываю его, потому что неприятно такое слышать. — Сбрось мне ее данные на этот номер. Заключения врачей, снимки. Все, что у тебя сейчас есть. Попробую помочь.

— Спасибо.

Он отключается, но уже через пару секунд телефон снова вибрирует из-за потока входящих сообщений.

Зажимаю сигарету во рту и первым делом пересылаю фотографии Косте. Жду, пока он просмотрит сообщение, и набираю ему же.

— Мне сказали, девушке нужна серьезная операция, — начинаю сразу. — Можешь кого-то посоветовать? У нас или за бугром.

— Повиси пока.

Докуриваю за это время первую сигарету, достаю вторую. Вот и попытался бросить, называется.

— Так, — Костя активизируется на том конце. — Белянский сможет, но это надо будет заплатить по полной, чтобы без всей бумажной волокиты и быстро. Вариант из наших. Про заграничных мне надо поспрашивать, я так сразу не скажу.

— А Белянский этот твой, — эгоистично хватаюсь за первый вариант. — Он точно профессионал?

— Конечности по кусочкам собирает после катастроф. Он в Америке работал какое-то время, потом вернулся. Соскучился по родине. Денег заработал, так что теперь в свое удовольствие развлекается в государственной больничке. Ручаюсь, девку сможет на ноги поставить. Но ты же сам понимаешь — перелет, операция, реабилитация, физио…

— С деньгами проблем нет. Контакты подкинешь?

— Давай так, я сейчас сам наберу, мы обмозгуем, как все сделать. Потом тебе перезвоню уже по факту.

— Задаток могу сразу перевести.

— Да подожди ты с этим. На связи будь, короче.

Вкратце обрисовываю Руслану детали, в ответ опять приходит одно простое «спасибо», но мне и этого достаточно. Внутри головы поселяется мысль, что эта ситуация способна изменить все между нами.

Пусть даже он обратился ко мне в критической ситуации. Я представляю, скольких сил ему стоило перебороть себя и все же набрать мой номер. Для Руслана, вероятно, это было равно унижению.

Звоню Яру, чтобы подтвердить свою догадку. Друг кается, мол, хотел меня предупредить сразу же, но забылся, когда малая в животе у Лии начала играть в футбол.

Прекрасно понимаю это ощущение. Мать Руса залетела от меня по чистой случайности, хотела сделать подпольное прерывание на позднем сроке, потому что получила от меня отказ немедленно жениться на ней. Я настоял на рождении сына, пообещав ей денег в обмен на ребенка, когда впервые увидел живот.

Продал квартиру, которую завещала мне бабушка, и заплатил этой стерве. Алена исчезла из наших жизней сразу после родов, а я остался один на один с маленьким человеком.

Сложно тогда жилось. В качестве нянек у Руса были девки, с которыми я спал. Только года через два ситуация начала выправляться. Удалось нанять нормальную женщину, дела в гору пошли. Денег поначалу получалось заработать впритык, но хватало. Потом уже начал что-то откладывать, стал самостоятельно крутиться.

Заработал. Даже, говорят, авторитетом стал. А сына потерял в итоге. Слишком у нас разные взгляды на жизнь оказались.

Возвращаюсь в дом, Ина сидит в той же позе. Некоторые животные в дикой природе умеют сливаться с окружающей средой, вот и у нее, кажется, есть такой дар. Замоталась в плед, подушками обложилась. Вокруг техника и какие-то исписанные листы.

Она вообще на меня не реагирует. Может, не видит. Или специально показательно игнорирует.

Притаскиваю аптечку в комнату, сгружаю ее на диван. Только тогда Ина вздрагивает и поднимает взгляд на меня.

— Мы же недавно… — растерянно бормочет, одни глазом все-таки поглядывая на экран.

— Больше двенадцати часов прошло, пора.

Рука у нее выглядит сносно. Насколько это реально в данной ситуации. Ничего не гноится и вполне себе нормально заживает, крови на повязке уже почти нет.

— Болит?

Упрямо молчит в ответ, но губы кусает, когда я прижимаю ватный шарик со средством к ране.

— Мне сын только что звонил.

Ина перестает вжимать голову в плечи, склоняет ее немного набок.

— Сбил какую-то девушку у себя там, просил помощи.

— Почему ты не мог за все это время просто к нему приехать? — спрашивает немного с укором.

— Это сложно, малышка. Зачем бы я стал навязываться, если он ясно дал понять, что после всего видеть меня не хочет? Я не привык давать людям вторые шансы. Включая собственного сына. Думал, что упустил его с концами. Присматривал, конечно, но особо без деталей. Сегодняшний разговор дал мне понять, что Рус изменился. Или же что тогда он совершил самую большую ошибку в своей жизни.

— Он теперь вернется в Россию?

— Думаю, да. Девочку ту будут оперировать у нас. Если Рус так о ней беспокоится, вряд ли отпустит одну.

— Я надеюсь, вы помиритесь.

— Почему? — усмехаюсь, отрезая лишние куски бинта.

— Кажется, что тебе одиноко, — признается Ина. — Я сначала думала, что ты просто весь из себя такой серьезный, когда мы сталкивались у Лии и Яра. А потом один раз присмотрелась к твоим глазам. Мне не по себе стало от такого тяжелого взгляда. В нем было очень много опыта. Больше отрицательного.

— Вы, девочки, любите замечать всю эту хрень, а потом брать на себя роль спасительницы. Только обычно это хорошим не заканчивается, — пытаюсь шутить, но Ина не улыбается.

— У тебя много денег. Много женщин, друзей, знакомых. Только все это не имеет значения, когда ты возвращаешься в пустую квартиру.