Шокотерапия

На девятнадцатом этаже её снова пытались потревожить, но даже поздороваться не успели. Несколько минут недалеко от щупа по каркасу дома прыгало с десяток придурков в броне – кучу балок попереломали. Таша в нетерпении приплясывала на швеллере, не рискуя лезть выше: вдруг какой-нибудь идиот что-нибудь запустит в опору под её ногами? А под ней уже целый шлейф из догоняющих добычу крыс. Тупых гадов даже драка двуногих не пугает.

Она задрала голову, оценивая состояние последнего этажа, который предстояло штурмануть. Пробежалась взглядом по каркасу и обмерла. Грязный оборванный костлявый мальчишка висел на разорванной пополам арматурине. Снаружи здания. Бедняжка изо всех сил старался подтянуться, то и дело косясь вниз на далёкую-далёкую землю.

Такая же оборванная и костлявая девчонка вцепилась в остатки его рубахи. Упираясь босыми кровоточащими ногами, пыталась вытащить старшего брата на крохотную чудом уцелевшую площадку. Где сидел и тихонько плакал годовалый малыш.

– Иго! – выдохнула Таша, обмерев. – Я тебя убью.

Игроки слиняли, оставив после своих бесчинств ещё больше пустот в многострадальном каркасе. Она глянула вниз: крысы спокойно и методично штурмовали вертикальные балки. Их бездумные глазки-бусины горели мрачным жадным огнём.

Накрыв погоню вполовину восстановившимся блоком, даже смотреть не стала: посыпались или удержались? Замедлились и ладно – покривилась Таша, буквально пролетев по узкой металлической балке. Рванула вверх по трубе, не сводя взгляда с висевшего Бу. Тот заметил поднимавшуюся снизу кибру и замер.

– Держись! – крикнула она. – Не дёргайся!

Пятнадцать очков доброжелательности мутантов сделали своё дело: мальчишка не испугался киборга и не сорвался вниз. Кивнул и замер. А под щупом прямо, как по заказу, дрогнула балка. И с омерзительным скрипом принялась заваливаться вбок.

Таша успела зацепиться крюком топорика за проплывавшую мимо перекладину. Подтянулась, ухватилась руками, вскарабкалась на неё. Беспощадно давя накрывшую с головой панику, добралась до другой опоры и полезла наверх.

Лежавший вровень с площадкой швеллер обрывался метрах в пяти от неё. Разбег по узкой перекладине с щенячьей ловкостью щупика был практически безнадёжной затеей. Таша глянула вниз: крысы уже близко.

– Молодцы, – буркнула она.

И вытянула из паразитов хиты жизни, заполнив краснеющую шкалу выносливости под завязку. Затем разбежалась, ни разу не оступившись, и прыгнула – дрогнувший от толчка швеллер рухнул вниз, грохоча по всему встреченному на пути металлу.

Крюк топорика дотянулся-таки до площадки. Врезался в крошащийся край и засел – она едва не заорала от облегчения. Подтянулась, взлетела на площадку и прыгнула вперёд. Детские пальчики сползали с арматуры. Побелевшие в последнем усилии удержаться. И дождаться…

Тощую руку он перехватила, вывалившись наружу почти целиком – лишь зацепившаяся за арматуру нога удерживала от падения. Мальчишка задрал головёнку с зажмуренными глазами. Лет восемь от силы – машинально промелькнуло в голове. Сердце давануло с такой силой, что она заскрипела зубами. Выдохнула.

– Всё, – спокойно и мягко заверила Таша, подтягивая его к себе и перехватывая тело обеими руками. – Теперь мы залезем обратно.

– Бу-у-у, – шепотком стонала за спиной Нюйка. – Бу-у-у. Бра-атик.

Тот открыл навстречу спасительнице глаза: огромные в чёрных провалах полного истощения. В них было нечеловеческое и уж точно недетское облегчение.

Вода и еда – она таскала их с собой всегда. С того самого дня, как взялась за этот квест. Бубр и Нюйка сидели рядом, прижавшись к доброй кибре и поминутно вздрагивая. Изголодавшиеся детишки меленько поспешно чавкали, так до конца и не поверив, что всё плохое уже позади.

Таша поила из фляги Мибрика. Подпихивала в детский ротик размоченную мякушку белого хлеба. Он вздыхал и куксился. Но тащить куда-то умирающих от голода детей она не рискнула. Концы из полосок жизни опасно мигали дурной краснотой. Вот-вот лопнет эта последняя ниточка и тогда всё. Никогда себе не простит.

Бубр, казалось, ничего не замечал вокруг. А вот Нюйка опасливо косилась на штурмующих балки крыс. То ли одыбавших после вампиризма, то ли новых.

– Сейчас мы пойдём домой, – пообещала Таша девчонке, терзавшей её умоляющим взглядом. – К маме.

– Полетим? – очень серьёзно уточнил Бубр. – Как умеют бессмертные?

– Полетим, – улыбнулся отважному мальчишке трусливый щуп.

И приготовился активировать телепорт.

Эпилог

Тата сидела на диване, поджав ноги. Колупала ногтем что-то присохшее к джинсам и думала.

– Горячие, – плюхнувшись рядом с миской в руках, предупредил Игорь.

Свеже поджаренные тыквенные семечки зазывно подпрыгнули, приглашая запустить в них пальцы. Она и запустила, продолжив начатый допрос:

– То, что вы науськали кабанов на Гыра с Мудрым, понятно. А динозавр? Ты обмотал его верёвкой? Или случайность?

– А сама, как думаешь? – усмехнулся он.

Расщелкнул пальцами семечку и протянул жене:

– Не сомневался, что тебе в голову не придёт обзавестись таким пустячком. И действительно: зачем в лесу верёвка?

– Я почти догадалась, что это ты, – досадливо проворчала она. – Ещё там, на тропе. Где вы тащили рабов. Увидела рукоять твоего меча и ещё подумала: прямо, как у любимого.

– Но прощёлкала, – констатировал тот.

– У тебя был пятьдесят третий уровень, – резонно возразила Тата. – А я-то знаю, что высокоуровневое оружие в руках мелочи бесполезно. Вот и прощёлкала. Столкнулся с прикольным персом! – передразнила она мужа, рассказавшего в ванне про их первую встречу, побудившую щупика обокрасть работорговцев. – Из новичков! Думал: полный отстой. Это я-то полный отстой?

– Но, признал же, что персик меня удивил.

– На всякий случай. Чтобы потом… то есть сейчас не получить за глумление над бедной беззащитной девушкой.

– Глумление?! – почти чистосердечно возмутился заботливый муж. – Кто бы говорил. Я ради неё битый час простоял привязанным. Крыс меня тогда чуть не сожрал. Мусье затравил тупыми подколками. Обзывал подкаблучником и мазохистом. А она явилась и принялась изгаляться. Мальчики, не ссорьтесь! – на этот раз передразнил жену он. – А ваши шлемы дорогие? Крохоборка. Ещё неизвестно, до чего бы доизгалялась, если бы я не написал, чтобы ты убиралась оттуда.

– И я послушно убралась, – напомнила Тата, расколупывая упрямую семку.

– Дай сюда, – отнял упрямицу пышущий праведным гневом мужчина и расщелкнул: – На. Послушница выискалась.

– Иго, послушница – это из другой оперы.

– Да, пофиг.

– Не груби.

– А ты не заводи. Неблагодарная!

– Чего это? – удивилась Тата. – Я благодарная. Так и сказала тогда грязным бандитам: мой муж не пёс, а самый лучший мужчина на свете. Запамятовал?

– Да ну? – иронично переспросил Игорь.

Ну, один в один, как тогда в высотке. Где она восстановила справедливость, обобрав негодяев килов почти дочиста.

– А приятно было? – съехидничала Тата, пихнув мужа локтем.

– Ну-у… – протянул он с преувеличенно небрежным видом. – Слегка.

– Неблагодарный, – деланно вздохнула она и встрепенулась: – Кстати, спасибо за карту локации. Ты у меня такой заботливый. Кстати, и за динозавра тоже.

– Какого динозавра? – не понял Игорь, сунув ей очищенное ядрышко.

– Который моего щупика чуть не угробил. Прыгнул на меня и будто в паутину влетел. Забился, как муха. Я бы с ним так легко не справилась. Но почувствовала, что кто-то помог. Замедлил его. Только обнаружить не смогла. Твоё молчание круче прокачено. Слушай! – вспомнила она. – А почему нам с Тунгусом не дали вычистить того носорога? Это же мы его завалили.

– Вегас же вам подарил кое-что, – укорил Игорь. – И без того сикхи расщедрились. А допускать тебя до тушки было уже перебором. В носороге был ключ к другому более сложному и богатому квесту. А его сикхи в долг не давали.