Сердце моё

-Всего доброго!- прервал я научные излияния доктора. Тот, широко открыв глаза, удивленно смотрел на меня, вцепившись обеими руками в ручку портфеля.

-Вас проводят - я сунул ему приличную сумму за осмотр и неудобства, и вышел, позвав орану.

В моей спальне, где находилась все это время Лера, суетилась прислуга, убирая часть лекарств, катетеров, охрана с периметра выносила один из уже не нужных мониторов. Медсестра сушила феном волосы Лере, но, увидев меня, тут же выключила прибор, положив его на кровать.

-Оставьте нас- тихо приказал я, но все тут же, бросив дела, попятились к выходу. Лера сидела на кровати, вглядываясь в меня, словно пыталась вспомнить. Актриса без Оскара, мать её. Через тонкую ткань сорочки просвечивали темные полушария ее груди, волосы, еще слегка влажные, спускались по спине. Пальцами она легонько сминала простынь. В-общем, вид переживающей и нервничающей беспамятной у нее выходил как можно лучше.

-Ну, здравствуй- хрипло произнес я, усаживаясь рядом с ней. Протянув руку, ухватил прядь её волос, легко поигрывая пальцами.

-З-з-дравствуйте- дрожащим голосом вернула приветствие она, машинально попытавшись отстраниться, и тут же вскрикнула - я натянул прядь волос на руку, обернув около ладони.

-Так ты, значит, ничего не помнишь?- вкрадчиво произнес я, придвигаясь ближе.

-Нет...немного...Только интернат...детдом...- она испуганно следила за каждым моим движением, хитрая сука!

-И кто я- не помнишь?- пропускал шелковистые пряди сквозь пальцы, пристально за ней наблюдая.

-Н-нет...Мне больно- пискнула она, а я тут же, ухватив с силой ее волосы, сгреб их в ладонь, дернув на себя. Заставив ее откинуть голову назад, навис над ней:

-Ну надо же, как удобно, не находишь? Забыла все...- я рычал от злости, еле контролируя себя

-Пустите! Мне больно....я буду кричать!- в ее темных глазах плескался открытый ужас. Возможно, это и остановило меня. Насытило на время жаждущего мести монстра внутри.

-Будешь. Обязательно будешь, поверь- отшвырнув её от себя, вскочил с кровати, бросившись к дверям. Хотелось взвыть как раненому зверю- почему?! Почему так несправедливо?! Моя Алена хотела жить, любить, хотела семью...Но ей не дали ни единого шанса. А эта тварь?! Имея сотни шансов, имея деньги, помощь, любовь опекунов. Не желает ничего, кроме как планомерного саморазрушения. Часто я представлял, как она отдавала себя за очередную дозу- и черная ненависть пульсировала по венам

Дал указания охране, прислуге. И уехал, пускай пока отдыхает, выздоравливает, набирается сил. Они этой стерве еще пригодятся!

One month of silence

Валерия:

Прошел месяц. Мужчина, что пугал меня до дрожи в коленках, больше не появлялся, хоть сердце мое и замирало каждый раз, когда я слышала звук открывающейся двери или чьих-то шагов.

За мной ухаживали, едва ли не как за ребенком. Столько людей заботилось- было даже неловко. Несмотря на мои жалкие протесты, меня мыли, расчесывали, занимались различными медицинскими процедурами, следили, чтобы строго по времени пила положенные таблетки. Раз в два дня меня навещал доктор, отмечая положительную динамику. Приходили физиотерапевт, тренер по плаванию, с которым я безвольной куклой барахталась в огромном бассейне- такие нагрузки мне пока были противопоказаны, но вода отлично расслабляла ( я была в шоке, однажды увидев на его телефоне смс о зачислении денег с подписью " за занятие"- со мной или за какое-то предыдущее, но сумма была просто огромной).

-Ты ешь -то, давай, Лер- Татьяна Филипповна, экономка, выгнув бровь, указывала мне на поднос с нетронутыми блюдами- есть нужно, а то гулять она собралась, скучно в доме, а унесет тебя ветром- нам потом как отчитываться? - вытерев руки о небольшое белое полотенце, закинула его себе на плечо, цепким взглядом окинув комнату- ну, я пойду. Как доешь- Настю отправлю, заберёт поднос. Смотри мне- вернётся Настя пускай только с пустым подносом.

Улыбнувшись ей в ответ, принялась за еду. Татьяна Филипповна вообще чудесный человек - и относилась ко мне едва ли не по-матерински, и помогала освоиться. И хотя бы немного о том, кто я, что со мной, пояснила. Доктору эти вопросы я озвучила, но он , как мне показалось, со страхом, мелькнувшим в глазах, сбивчиво начал объяснять мне, что не нужно тормошить память, мучать лишними деталями- всё само вернётся. Что он может лишь сказать данные из медкарты, да и что я- родственница " господина Соколова"( как я догадалась, этого злобного тиранистого мужика с умением вынуть душу одним взглядом).

Татьяна Филипповна же объяснила, что я ему- дальняя родственница, племянница двоюродная, вроде как. Что прежде отношения хорошие были, но он давно не в городе был, даже не в стране. Вернулся -что-то случилось. Ну, или я "что-то " сотворила, так как он был зол. "Наверно, с учебой что"- предположила Татьяна Филипповна. Я лишь покачала головой в ответ- нет, не думаю. Причина для той лютой ненависти, что я читала в его взгляде, явно не учеба. Нет, там что-то гораздо глубже.

Мои попытки выспросить персонал о хозяине к особым успехам не привели- ну, да я и не рассчитывала. Кто же расскажет вот так, с бухты -барахты взявшейся девушке, всю подноготную хозяев? Из интернета (да, мне оставили телефон, но без сим-карты, подключаться я могла лишь к домашней сети, а еще обнаружила, что на моем смартфоне стоял родительский контроль. Это слегка покоробило - мне ведь не 15 лет, я - давно совершеннолетняя. Но я списала это на возможность заводских настроек, да и, впринципе, мне некому было звонить или искать что-то сверх информации в поисковиках) я узнала о том, что беременная жена хозяина дома погибла в автокатастрофе. Стали немного более понятны причины его вечно хмурого выражения лица. Такое перенести не каждый может. Потеря близкого человека.

Я часто задумывалась- есть ли у меня близкие? Родители, любимый человек? Детей у меня, наверно, не могло быть. А вдруг? Это так тяжело - ничего о себе не знать. Персонал вообще ничего внятного не отвечал, люди лишь как заведенные повторяли мантру :" Хозяин приедет - сам все расскажет".

Гулять меня выпускали лишь по территории, правда, она размерами была схожа с небольшим парком. Позади дома раскинулся небольшой сад- я любила приходить сюда, чтобы побыть в одиночестве. В доме, даже в той комнате, куда я переселилась ( не могла больше находиться в спальне этого человека, " родственника"), постоянно сновал персонал, а я, все еще не привыкнув к образу жизни, когда есть столько прислуги, замирала как изваяние, ожидая, когда они покинут комнату. Попросить выйти ( а уж, тем более, приказать) я не могла- язык словно прилипал к нёбу, так и сидела- покраснев от смущения, с прямой спиной, неловко пытаясь сделать вид, что чем-либо занята.

А в саду было так спокойно. Ну и, честно сказать, здесь я познакомилась с весьма милым молодым человеком, племянником садовника. Антон был просто мечтой в моем положении- веселый и улыбчивый, он не относился ко мне с раболепием остальных слуг или, наоборот, не провожал любопытными взглядами как иные из них. Нет, он болтал, шутил, рассказывал о цветах и их значении. Он действительно любил свое занятие- даже учился на ландшафтного дизайнера, а в свободное время помогал дяде здесь.

Вот и сейчас мы сидели, плечо к плечу, жадно выискивая по названиям сортов в телефоне то, как будут выглядеть новые, только что посаженные, семена. И даже не знали о том, что за нами наблюдают.

The truth

Валерия:

-Ну, нет, это- незабудка альпийская. Смотри - у виолы вот такие лепестки. Похожи, да. Только у незабудки они...- но услышать, чем же отличаются лепестки двух видов цветов я не успела. Сидевший со мной рядом Антон словно взмыл в воздух. Повернувшись, я вскочила с лавочки, щурясь на солнце- мой самый страшный ночной кошмар, Святослав, стоял, озаряемый светом солнца, отчего казался ещё мощнее, еще более пугающим. И держал Антона за шкирку, словно нашкодившего котенка.