Страница 79 из 92
Однако отдельные удачи казахского хана Тауке в мелких стычках не могли, конечно, принести ему успеха в войне, инициатива в которой принадлежала ойратам. В годы правления Цеван-Рабтана калмакско-казахские войны следовали одна за другой; наиболее значительные из них имели место в 1711–1712, 1714, 1717, 1723, 1725 гг. Наступательные действия джунгаров несли серьезную угрозу казахам, что ускорило сближение Казахстана с, Россией, а в последующем вхождение жузов в состав Российской империи. В 1758 г. под ударами внешних сил Джунгарское ханство пало окончательно и прекратило свое существование.
Итак, переход в конце XVI в. в руки казахов Ташкента, г. Туркестан и других городов правобережья Сыр-Дарьи и стремление Аштарханидов вытеснить казахских владетелей из этих городов, с одной стороны, и близкое соседство иноплеменного врага в лице джунгарских тайш — с другой, поставили Казахское ханство в XVII в. в положение, которое делало его похожим на осажденный лагерь. Если при этом войны с Аштарханидами велись прежде всего за господство над городами и шли с переменным успехом, то на юго-востоке страны продолжалась изнурительная война с сильным противником из-за обладания кочевьями. В этой войне, принимавшей все более ожесточенный характер по мере распространения экспансии джунгарских феодалов на казахские земли, казахские владетели все чаще терпели неудачи, а отдельные успехи даже в крупных сражениях не могли существенно повлиять на общие результаты. Потеряв часть своих кочевий и пережив ряд потрясений, основная масса казахов сумела, однако, сохранить политическую и экономическую самостоятельность, и даже, собравшись затем с новой силой, повести, уже при более благоприятном международном положении, успешную войну и вернуть утерянные владения.
Глава 7
Казахи: общество и хозяйство
Кочевье. Реконструкция по описанию французского путешественника Рубрука, XIII в.
В предыдущих главах были изложении основные факты военно-политической истории Казахстана. Задачей настоящей главы является изучение вопросов внутренней истории Казахского ханства XV–XVII вв.
Для изучения общественного строя любого общества первостепенное значение имеют законодательные памятники, фиксирующие сложившиеся в обществе отношения. В истории казахского права ханского периода (XV–XIX вв.) известен только один законодательный памятник — «Жети Жаргы» («Семь установлений»).
Мы не располагаем точными сведениями о том, кто был автором «Жети Жаргы» или инициатором его создания. Со ссылкой на казахские предания творцом «Жети Жаргы» принято называть хана Тауке (ум. ок. 1718 г.). Он будто бы собрал для совета трех биев — Толи-бия из Улу жуза, Казбек-бия из Орта жуза, Айтек-бия из Киши жуза — и, обсудив с ними случавшиеся между казахами частые ссоры, составил и утвердил некоторые законоположения. Согласно другому преданию, Тауке-хан собрал в урочище Куль-Тобе (Сырдарьинская область) семь биев и «эти бии соединили старые обычаи ханов Касима и Ишима в новые обычаи, названные „Жети Жаргы“». Поэтому в научной литературе «Жети Жаргы» именуется также «Уложением» хана Тауке и «Законами» хана Тауке.
Единого мнения о конкретном времени составления «Жети Жаргы» нет: без особой аргументации одни исследователи относили его ко второй половине XVII в., другие — началу XVIII в. Наиболее приемлемым нам кажется первое мнение, высказанное еще Г. Спасским в 1820 году. Можно даже утверждать, что идея создания «Жети Жаргы» относится к 70-м годам XVII в. и явилось ответным действием казахского Тауке-хана и его окружения на законодательную инициативу ойратского Галдан-хунтайши (1670–1697). Время правления Тауке-хана приходится на один из самых трудных периодов истории казахского народа. Во второй половине XVII в. на западе ханства казахские владетели вели войну с Аштарханидами за господство над Присырдарьинскими городами, а на юго-востоке продолжалась изнурительная борьба с джунгарами (ойратами) из-за обладания кочевьями. По мере распространения экспансии джунгарских феодалов на казахские земли, казахи потеряли к 70-м годам XVII в. значительную часть своих кочевий в Семиречье и на северо-востоке страны. Это вызывало, в свою очередь, внутренние неурядицы, и прежде всего борьбу за пастбища среди самих казахов. Возникавшие междоусобия должны были создавать предпосылки и условия для нарушения традиционного обычая, права и вести к подрыву норм общественной и государственной жизни. Это, в свою очередь, должно было вызвать противоположное стремление — стремление к законодательному урегулированию расшатавшихся общественных устоев, поскольку только так возможно было наиполнейшим образом мобилизовать все наличные силы для общей обороны от внешнего, сильного врага — ойратов, война с которыми была неизбежной.
Разумеется, однако, что военно-политической ситуацией Казахского ханства в середине XVII в. не исчерпываются побуждения, вызвавшие появление «Жети Жаргы». При создании «Жети Жаргы», несомненно, важным и даже определяющим сам его характер оказалось стремление приспособить существовавшие нормы обычного права к новым потребностям казахского общества, узаконив при этом лишь те из них, которые соответствовали интересам феодальной знати, создать вместо устаревших и неугодных ей норм новые и выгодные ей правила.
Таким образом, в «Уложении» хана Тауке нашли свое юридическое выражение те жизненные условия и конфликты казахского общества того времени, те социальные и правовые нормы, посредством которых каждый индивид общества включался в общественную структуру ханства. Совокупность этих условий и конфликтов, норм и обычаев, зафиксированная в «Жети Жаргы», и известна нам по преданиям как законодательная инициатива Тауке и его ближайшего окружения.
Насколько нам сейчас известно, у самих казахов «Жети Жаргы» не было записано. Оно дошло до нас в поздних записях русских ученых и известно в двух редакциях, отличающихся вариациями текста и неодинаковым количеством и порядком статей. Одиннадцать фрагментов этого «Уложения», записанные в 1804 г. со слов «старшины яппасского рода» Кубека Шукуралиева, были опубликованы в 1820 г. Г. Спасским на страницах издаваемого им «Сибирского вестника». Текст второй редакции «Жети Жаргы» приводится в сочинении известного знатока истории и быта казахов А. Левшина. Между тем и наиболее полная (34 фрагмента «Уложения») запись А. Левшина не представляет «Жети Жаргы» в первоначальном его виде. Он записал «Уложение» хана Тауке спустя более ста лет после его составления, что, конечно, не могло не отразиться на точности его передачи.
Таким образом, анализ «Уложения» хана Тауке затруднен следующими обстоятельствами. Во-первых, оно известно нам не целиком, а лишь в отрывочных записях-пересказах. Во-вторых, дошедшие до нас его тексты представляют собой результат языковой транспозиции: известные ныне варианты «Жети Жаргы» зафиксированы на русском языке, а не на языке авторов этого свода законов. Это имеет свои отрицательные стороны: социальная, правовая и иная терминология источника не отражает точно понятий, бытовавших в казахском обществе XVII в., и т. п.
История изучения этого памятника имеет давнюю традицию: некоторые соображения о времени составления и общем характере «Уложения» были высказаны уже Г. Спасским и А. Левшиным. В дальнейшем к «Жети Жаргы» обращались многие исследователи правовых обычаев и истории казахов, причем все исключительно по записи А. Левшина. Учитывая это обстоятельство, а также тот факт, что книга А. Левшина, изданная в Санкт-Петербурге в 1832 г., давно стала библиографической редкостью, представляется необходимым воспроизвести здесь все 34 фрагмента «Жети Жаргы» в его записи. Кстати, текст «Жети Жаргы» ни в публикации Г. Спасского (первая редакция), ни в публикации А. Левшина (вторая редакция) не имеет деления на статьи. Впервые деление первой редакции на 11, а второй — на 34 статьи предложил Ф.И. Леонтович еще в 1879 г. Такое деление считается общепринятым и нередко встречается в научной литературе.