Страница 10 из 92
Между тем, название массагетов сохранилось только в античной историографии, где оно объединяет самые разные по хозяйству, образу жизни и культуре племена — от кочевников-коневодов до охотников за тюленями и собирателей кореньев, одевающихся «в древесную кору» [Страбон, XI, 8]. Массагеты в сочинениях греческих авторов связаны только территориальной общностью — Приаралье, низовья Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи, район Узбоя. Отмеченные у них общие обычаи — остатки группового брака, ритуальное убийство и поедание стариков — невероятно архаичны и не могут свидетельствовать о каком-либо единстве. Скорее всего, название «массагеты» объединяло целую группу племенных союзов, связанных бесконечно древней генеалогической традицией; еще сохранившей значение в консервативной сфере родоплеменной мифологии и зависимой от нее этнонимии, но утратившей политическую актуальность в середине I тыс. до н. э.
Рассмотрим внимательнее сведения Арриана, который упоминает при описании одновременных событий и скифов-массагетов, и скифов-даев, что, казалось бы, противоречит их сближению. Его повествование опирается на свидетельства спутников македонского завоевателя, записанные во время и после похода. В отличие от экзотических, удивляющих, привлекающих и отталкивающих читателя рассказов Геродота и Страбона, зависимых от многих и разных по времени информаторов, Арриан не восхищается доблестью массагетов (Страбон) и не пишет о «несметном количестве золота и меди» в их стране (Геродот). Но вот случай из военной судьбы согдийца Спитамена, почти три года ведшего партизанскую войну против македонской армии, который привлек на свою сторон отряд массагетов: «Скифы эти (массагеты) жили в крайней бедности, не было у них ни городов, ни оседлого жилья, бояться за свои блага им было нечего, и поэтому склонить их на любую войну ничего не стоило… Потерпев поражение, массагеты разграбили обоз бактрийцев и согдиан, воевавших с ними, и бежали вместе со Спитаменом в пустыню. Когда до них дошла весть о том, что Александр собирается вторгнуться в пустыню, они отрезали голову Спитамена и послали её Александру, чтобы этим поступком отвратить его от этого намерения» [Арриан, IV, 17].
Для Арриана массагеты были обитателями страны, что по левому берегу Окса (Аму-Дарьи); она граничит с Согдианой с запада. Дахи же для него, напротив, северо-восточные соседи Согдианы, обитатели долины Танаиса (Сыр-Дарьи). По представлениям спутников Александра, массагеты были беднейшие из скифов, готовые на любую войну ради наживы, не брезгующие грабежом и предательством союзников. Напротив того, дахи, — закованные в броню всадники на покрытых доспехом конях, элитарная конница Дария в битвах с Александром и кавалерийский авангард Александра в битвах с индийским царем Пором, — конечно же, резко отличались от других скифов, но очень походили на конных воинов-массагетов из повествования Геродота.
Ни Арриан, ни его информаторы не знали, что у внешне различных племен общая территория, общие политические и культовые центры в Приаралье, где расположены города-ставки их «царей», общие святыни, связанные с почитанием солнечного бога Митры. Оставленные ими могильники, укрепленные городища и поселения по древним руслам Сыр-Дарьи — Жана-Дарье, Куван-Дарье, Инкар-Дарье — стали объектом исследования Хорезмской экспедиции. Археологические находки ярко характеризуют повседневную жизнь скотоводческих и земледельческих племен Приаралья в VII–II вв. до н. э. и выявляют несомненную зависимость памятников этого времени от памятников эпохи бронзы, их генетическую связь. Особенно это было заметно при раскопках мавзолеев эпохи бронзы Тагискена и сакских могильников Тагискена и Уйгарака, на левобережье Сыр-Дарьи. Преемственность в развитии культур здесь вполне очевидна и она распространяется на все Приаралье к востоку от Хорезма.
Племена столь огромного объединения кочевников, и не только кочевников, не могли быть одинаковы, но могли носить общее название. Массагеты — общее древнее имя приаральских племен, имеющих общую генеалогическую традицию, и возможно, общий эпоним, т. е. общего предка, чаще всего мифического, по имени которого и назван народ. Древнее эпонимическое имя массагетов сохранилось в иранской ономастике и зафиксировано письменно — одного из полководцев Ксеркса звали «Массагес, сын Оариза» [Геродот, VII, 71]. Неизвестно, кто был подлинным героем-эпонимом массагетских племен, но он носил то же самое имя.
Дахи — военное ядро сырдарьинских и приаральских племен, чье имя было единственно значимым в том политическом аспекте, который проявился в надписи Ксеркса. Именно поэтому нельзя исключить корректность сведений Бероса, назвавшего врагов Кира дахами.
В III в. до н. э. имя дахов (даев) полностью вытесняет более древнее общее имя — массагетов. Этот процесс тогда завершился даже в Прикаспии, где со времен Геродота эллинские историки любое «скифское» племя считали массагетами. В 238 г. до н. э. одно из племен даев, парны (парфяне), возглавленное родом Аршакидов, создало в Иране новую империю, сменившую наследников Александра. А на севере, в степях Западного Казахстана и Приуралья, дахо-массагетская экспансия III-го в. до н. э., повторив события полутысячелетней давности, заставила уйти в Причерноморскую Скифию племена сарматов, потомков савроматов Геродота, близких сакам по языку, образу жизни и культуре.
Некоторые современные исследователи предполагают, что в III в. до н. э. дахи, продвинувшись с Сыр-Дарьи в Прикаспийские степи, вытеснили с их земель массагетов. Но достоверно ответить на вопрос, куда делись и где появились «вытесненные» массаггеты, невозможно. Массагеты окончательно стали дахами. Закончилась трехвековая история деградации их названия.
Мир заяксартских степей и гор был, по существу, закрытым миром для античных авторов. Древнейшие сведения, касающиеся его и приводимые Геродотом, основываются на поэме некоего Аристея из города Проконнес на Мраморном море, владельца сукновальной мастерской. Аристей, будто бы по внушению Аполлона, совершил шестилетнее путешествие через страну скифов на восток, стремясь достигнуть земель таинственных гипербореев. Он дошел до страны исседов или исседонов, а возвратившись, изложил свои впечатления в поэме. Жил Аристей в VII в. до н. э. [Пьянков, 1978, с. 184–190]. В VI–V вв. Гекатей Милетский и сам Геродот передают немало сказочных рассказов, услышанных от скифов: «А скифы, которые к ним прибывают, договариваются с помощью семи переводчиков, на семи языках» [Геродот, IV, 24].
Большинство исследователей ныне локализуют исседонов в лесо-степях Зауралья и в Казахстане. Некоторые обычаи исседонов схожи с обычаями массагетов. Крупнейший исследователь сакских археологических памятников Казахстана К.А. Акишев считает раннесакскую культуру Центрального Казахстана, названную «тасмолинской», принадлежащей исседонам, которых он безусловно относит к кругу сакских племен. Более того, расцвет сакской культуры в Семиречье и Южном Казахстане, по мнению К.А. Акишева, «является результатом переселения центрально-казахстанских исседонских племен с почти сформировавшейся культурой сакского типа на юг Казахстана и в Киргизию» [Акишев, Кушаев, с. 134–135].
Дальнейший рассказ Геродота носит откровенно легендарный характер, быть может, вследствие передачи через «семь языков» и «семь пёреводчиков»: «выше исседонов живут одноглазые мужи — аримаспы. Над ними живут стерегущие золото грифы, а выше этих — гипорборей, достигающие моря. Кроме гипорбореев, все эти племена, начиная с аримаспов, всегда нападали на соседей» [Геродот, IV, 13].
Здесь реальны не столько имена племен, сколько сообщение о бесконечных войнах между ними, о постоянных столкновениях, ведущих к переселениям целых народов: «И как аримаспами вытесняются из страны исседоны, так исседонами — скифы» [Геродот, IV, 13]. Вспоминаются слова скифа в передаче греческого поэта Лукиана: «У нас ведутся постоянные войны, мы или сами нападаем на других, или выдерживаем нападения, или вступаем в схватки из-за пастбищ и добычи» [Хазанов, с. 34].