Страница 111 из 125
Хивинский хан Хаджжим с ближайшими родственниками еще после первого завоевания Хорезма Абдуллой бежал сначала к туркменам, а затем в Иран, где и вынужден был находиться до самой смерти Абдулла-хана в начале 1598 года. Сын и преемник Абдуллы, Абд ал-Мумин, был убит своими подданными уже спустя шесть месяцев; и завоевания Абдуллы в Хорасане и Хорезме были потеряны; Ташкент, г. Туркестан (Ясы) и еще ряд присырдарьинсих городов и крепостей перешли в руки казахских владетелей, а в Мавераннахре власть перешла к другой династии — династии Аштарханидов.
Так смерть бухарского хана, Шибанида Абдуллы II, и последовавшие затем события вернули Хорезму самостоятельное политическое бытие.
После освобождения страны от бухарского ига в 1598 г. Хаджжим-хан оставил за собой г. Ургенч и Везир, а сыновьям своим и родичам раздал уделы: г. Хиву (Хивак) и Кят — Араб-Мухаммаду, Хазарасп — Исфандийару и т. д. Хорезмийские узбеки-дештцы, уведенные ханом Абдуллою в Мавераннахр, почти все вернулись в Хорезм. В 1600 году, когда старший сын Хаджжим-хана, Суйундж-султан, вернулся из Турции, куда он бежал во время похода Абдуллы на Хорезм, отец уступил ему Ургенч и Везир, а сам отправился в Хиву, к своему другому сыну Араб-Мухаммаду. Однако в следующем году Суйундж-султан умер.
Есть ряд источников, свидетельствующих о слабости ханской власти правителя Хорезма. Вот что пишет, к примеру, османский автор конца XVI в. Сейфи Челеби: «Хотя Хаджжим-хан и не достоин именоваться падишахом, но поскольку с его именем читается хутба (пятничные и праздничные молитвы. — Т. С.) и чеканятся монеты, то он числится ханом» [Сейфи Челеби, рук., л. 546].
Хаджжим-хан скончался в 1011/1602–1603 г., год Барса, на 84-м году жизни. Ханом Хорезма был провозглашен сын его Араб-Мухаммад-султан, который остался в Хиве. Его старший сын и преемник на престоле Исфандийар-хан (правил в 1623–1642 гг.) также жил в Хиве. Его младший брат Абу-л-Гази, сочинение которого является главным источником по истории Хивинского ханства XVI — первой половины XVII вв., в 1643 году был провозглашен ханом в Арале, а в 1645 г. занял г. Хиву. Так с начала XVII века и по начало XX столетия г. Хива оставался столичным городом ханства.
Абу-л-Гази-хан (правил в 1643–1663) был ханом-историком, ханом-реформатором и первым хорезмийским ханом из династии Шибанидов, который сумел не только примирить враждовавшие между собой отдельные группировки среди султанов и узбеков, но стал совершать набеги на Бухару и соседние земли.
Воцарившись в Хиве, Абу-л-Гази организовал вновь весь государственный аппарат: на различные государственные должности, по рассказу хиванского историка Муниса, он назначил 360 человек из числа узбекской знати, а «тридцати двум из них он дал место около себя». Узбекские племена он разделил на четыре части (гурух), которые называют «тупе», а именно: одно тупе составляли племенные объединения уйгуров и найман, другое — кунгратов и киятов, третье — нукузов и мангытов, четвертое — канглы и кипчаков. В эти четыре крупных племенных объединения узбеков было влито 14 мелких родов (уруг), так называемых «онторт уруг» (т. е. четырнадцать родов). Все земли по каналам, выведенным из Аму-Дарьи, были поделены между этими четырьмя группами. Таким образом, все доходы от земледелия благодаря этому мероприятию были переданы узбекской знати [МИТТ, т. 2, с. 327–328; Очерки, 1954, с. 229–230].
Ургенч после высыхания левого рукава Аму-Дарьи понемногу запустел. В правлении Абу-л-Гази в 1645 г. был построен Новый Ургенч, примерно в 33 км северо-восточнее Хивы; туда были переселены жители старого торгового города, потомки которых и Новый Ургенч превратили в важнейший торговый центр Хивы. Новый Ургенч, говорится в источнике, «чрезвычайно благоустроен и находится в цветущем состоянии. Он является главным торговым местом в Хорезме» [МИТТ, т. 2, с. 328; Бартольд, т. 3. с. 550].
В 1649 г. Хивинское ханство подверглось нападению кал маков. Они разграбили область Кят и с добычею возвращались в свои кочевья, но были настигнуты Абу-л-Гази-ханом и разбиты. Второй поход калмаки совершили в 1653 г. на окрестности Хазараспа, затем на Дарган. Захватив награбленное, калмаки переправились через Аму-Дарью и направились в свои кочевья, но снова были настигнуты Абу-л-Гази-ханом и разбиты [Очерки, 1954, с. 23].
Абу-л-Гази провел десять лет в Персии и потому был гораздо образованнее своих соплеменников. Он высоко ставил ханскую власть и для оправдания идеи деспотизма проводил такую же теорию, как его английский современник Гоббс: для сохранения порядка в обществе необходимо, чтобы все члены общества отказались от своей воли в пользу одного лица [Бартольд, т. 5, с. 187–188].
Действительно идея Абу-л-Гази особенно интересна тем, что в ней происхождение верховной власти объясняется не теологическими соображениями, но волею народа. Вот подлинные слова самого хивинского хана-историка: «Древний народ был благоразумнее, чем народ нынешний. Если бы народ, собравшись воедино, мог убить человека или изгнать грешника, или если бы он мог сам возглавить какое-нибудь дело, то почему же он одного человека из своей среды провозгласил падишахом? Посадив его на почетное место в доме, народ отдает ему в руки свою волю (ихтийар)» [Абу-л-Гази, т. 1, с. 276; Султанов, 2001, с. 64–65].
В 1663 г. Абу-л-Гази, будучи нездоровым, передал верховную власть в стране своему сыну Ануша-султану, а сам целиком предался литературным занятиям. В «Фирдаус ал-икбал», официальной истории Хивинского ханства, об Абу-л-Гази говорится так: ом был человеком ученым и умным и написал историю, которая называется «Родословное древо тюрков» [Фирдаус ал-икбал, изд. Брегеля, с. 138].
А вот рассказ самого Абу-л-Гази о том, как он работал над своей «Шаджара-йи турк». Он пишет: «Задумав эту историю, я предполагал подробно изложить генеалогию знатных государей и мудрых биев монголов и узбеков; описать по порядку все деяния, ими совершенные; передать слова, ими сказанные, и написать таким образом большое произведение. Но в то время, когда я собрался было осуществить задуманное, я заболел. Болезнь моя затянулась, и я подумал: „Если умру, то книга останется ненаписанной. Человека, знающего, как я, [данный предмет] и особенно историю нашего дома от Йадгар-хана до меня, ничтожного, нет. Этого не знает ни один человек из чужого йурта, да и в нашем народе никто не знает про это. Если я унесу мои знания в могилу, то какая будет польза?“ Поразмыслив так, я посадил четырех писцов и стал диктовать им события со времен Адама до Джучи-хана, иногда заглядывая, а иногда и не заглядывая в древние исторические сочинения, потому что все те события я помнил наизусть. [При изложении исторических событий] от Шибан-хана до моего времени я ни разу не заглядывал в книги, а поведал то, что было у меня в памяти. Но поскольку [из-за болезни] ум мой утомлялся и диктовал я иногда сидя, иногда лежа, то и сократил рассказы. Изложение их хотя и краткое, но значение их немалое» [Абу-л-Гази, изд., т. 1, с. 72].
Политику Абу-л-Гази-хана продолжил его сын и преемник на престоле Ануша (правил в 1663–1687 гг.), при котором Бухара даже находилась короткое время во власти Шибанидов Хорезма.
Кровавые войны между Шибанидами Хорезма и Аштарханидами Мавераннахра закончились для Ануша-хана весьма плачевно. Во время очередной стычки с войсками бухарского хана Субхан-Кули, пишет автор «Тарих-и Муким-хани», Ануша потерпел поражение и бежал; недовольные его политикой хорезмийские эмиры, воспользовавшись тем, что в декабре 1687 года Ануша-хан выехал на охоту, набросились на него, схватили его и ослепили на оба глаза. На ханский престол посадили его сына Эрнек-султана, заявляет дальше сочинитель «Муким-ханской истории» Мухаммад Юсуф Мунши [Тарих-и Муким-хани, с. 147–148].
Согласно известиям хорезмийского историка Муниса, после Ануша-хана по завещанию своего отца на трон правления воссел его сын Худайдад-султан; но срок его жизни был семнадцать лет, а срок правления — два года [Фирдаус ал-икбал, изд. Брегеля, с. 142].