Страница 4 из 83
Видимо, немалую роль в сложившейся ситуации сыграло и то обстоятельство, что в IX-XII вв. на всем пространстве от Бухары до Шираза и от Газны до Багдада в богословии и научной литературе безраздельно господствовал арабский язык, ставший основным средством обмена идеями и мыслью. (Почти ту же аналогию мы видим в Европе средних веков с ее всеобъемлющей латынью. Разница состояла в том, что латынь была мертвым языком, а арабский — живым языком народа.) Известно, что все сочинения выдающегося врача, химика и философа Мухаммада б. Закарийа ар-Рази (ум. 925) написаны по-арабски. Только один трактат из научного наследия великого хорезмийца Абу Райхана ал-Бируни (973-1048), посвященный проблемам астрологии (ат-Тафхим), был написан по-персидски. Причем в среде специалистов высказываются диаметрально противоположное мнения: если одни считают, что трактат представляет собой авторский перевод арабского оригинала [178, с. 58-62], то другие полагают, что "Бируни оставил после себя только арабскую редакцию, которая легла в основу персидского перевода, принадлежащего другой руке" [39, с. 149-150].
Если мы обратимся к произведениям такого выдающегося ученого и врача, как Абу Али Ибн Сина (980-1037), то увидим сходную картину: из почти 250 трактатов и книг[19]], которые принадлежат либо относят его перу, лишь два сочинения из того, что написано на персидском языке, не вызывают сомнений в его авторстве — это Даниш-нама-йи Ала'и ("Книга мудрости для Ала ад-Даула") и медицинский трактат Рисала-йи набз ("Трактат о пульсе") [178, с. 62, 66; 22, с. 118, 119; 182, с. 101-113]. Все остальное же на персидском языке, что связывают с именем Ибн Сины, более чем сомнительно. Математик, поэт и астроном Омар Хаййам (1048-1131) не был столь плодовит. В настоящее время известны 12 его трактатов, из них два — Науруз-наме ("Книга Нового года") и Рисала фи куллийат ал-вуджуд ("Трактат о всеобщности существования") — написаны по-персидски [116, с. 38-39, 242-243]. Знаменитый Фахр ад-Дин Абу Абдаллах Мухаммад ар-Рази (род. в Рее в 543/1149 г., ум. в Герате в 606/1210 г.) оставил после себя около 119 трудов самой разнообразной тематики — сочинения по логике, лингвистике, математике, медицине, философии и праву. Все они написаны по-арабски, хотя жил он в центрах иранской учености. Подобных примеров можно привести много больше, но мы ограничимся этими, так как они, на наш взгляд, достаточно убедительны.
Из сказанного следует, что, подобно тому как персидская словесность в определенном периоде бытовала в арабской языковой оболочке, такое же явление существовало как естественное отражение первого и в персидской книжности, а это означает, что списки, переписанные в Иране на арабском языке, могут быть с полным правом отнесены к истории персидской рукописной книги, как, впрочем, с таким же правом и к арабской[20].
Несколько слов о репертуаре персидской рукописной книжности
Специалисты, занимающиеся изучением различных проблем персидской классической литературы, в своих исследованиях постоянно сталкиваются с таким малоизученным явлением в рукописной книжности, как явно наблюдаемая избирательность ее репертуара. Этот репертуар создавался в среде образованных кругов средневекового феодального общества Ирана через посредство главных действующих лиц — заказчик-читатель и переписчик. На всех этапах развития общества и книжности эта взаимосвязь оставалась достаточно устойчивой и неизменной, но отношение общества к различным жанрам литературы не было всегда стабильным: каждая эпоха приносила с собой свои оценочные категории, которые определяли отбор текстов для копирования и распространения.
Видимо, этим можно объяснить то, что некоторые ранние памятники литературы в связи с потерей к ним социально-общественного интереса дошли до нас только в очень старых списках. Те же из них, что попали в неблагоприятные условия, не сохранились, и мы знаем о них только из более поздних источников. Таким образом, потеря социального интереса к ним прервала традицию воспроизводства списков, и наоборот. Нас не удивляет большое количество сохранившихся рукописей религиозно-богословского содержания. Конечно, хотелось бы, чтобы сохранились все восемь поэм и Диван Абу Абдаллаха Джа'фара Рудаки (ум. 941) или три поэмы Абу-л-Касима Хасана Унсури (ум. 1039). Но человек средневековья руководствовался несколько иными ценностями в своем отношении к миру, чем мы. "Богословие представляло собой "наивысшее обобщение" социальной практики человека средневековья, оно давала общезначимую знаковую систему, в терминах которой члены феодального общества осознавали себя и свой мир и находили его обоснование и объяснение" [58, с. 12]. Почему, например, до нас дошло почти полторы сотни экземпляров Тарджума-йа Тарих-и Табари ("Перевод "Истории" Табари") и только один список знаменитого Худуд ал-алам ("Границы мира")? Ведь оба сочинения были составлены в X в. Старейший список[21] "Перевода" выполнен в 585/1190 г., а переписка Худуд завершена в 656/1258 г. Чем объяснить, что до нас дошло сочинение XIII в. Джахан-наме ("Книга о вселенной") в четырех копиях XIII, XV и XVIII вв.[22], а труд по всеобщей истории XI в. с уникальным разделом о тюркских народах Зайн ал-ахбар ("Украшение известий") Гардизи — в двух списках XVII и XVIII вв.?
Еще один пример, который вызывает интерес в связи с фиксацией народной литературы в письменном виде.
Народные романы (дастан), возникнув на городской почве на рубеже XI-XII вв. как устное произведение, изустно же распространялись и пересказывались в течение веков профессиональными сказителями. Популярность их была достаточно широка[23]]. Но вот что интересно. Одно такое произведение, Китаб-и Самак-и Аййар ("Книга Самак-и Аййара"), записанное, видимо, в 585/1189 г. профессиональным секретарем-писцом Фарамурзом б. Худададом б. Абдаллахом ал-катибом Арраджани со слов сказителя Садака б. Аби-л-Касима Ширази, дошло до нас только в одном списке первой половины XIV в. В то же время Абу Муслим-наме ("Книга Абу Муслима"), время записи которой и имя лица, ее произведшего, нам неизвестны, дошла до нас в 38 копиях, представляющих по крайней мере три версии, самая ранняя из которых переписана в XVII в. Соотношение 1 список (XIV в.) и 38 (XVII-XIX вв.), казалось бы, говорит о полной потере читательского интереса к Китаб-и Самак-и Аййар в последующие века. Такой вывод, видимо, был бы справедлив для письменных литературных и научных памятников, авторских по своему происхождению, чей текст был достаточно закрепленным и устойчивым. Но мы здесь имеем дело с народными романами, которые могли не нуждаться в переписке и распространяться по традиции профессиональными сказителями-рассказчиками. Следует заметить, что подавляющая часть списков Абу Муслим-наме была произведена в Средней Азии и Восточном Хорасане и, можно предположить, для нужд самих сказителей (киссахан). Этот вопрос далеко не праздный. Правильное объяснение подобных явлений приблизит нас к пониманию той модели мира, которая отражалась в представлениях человека средних веков в Иране, а следовательно, поможет лучше понять его культурный и духовный мир. Чтобы создать сколько-нибудь приближенную модель культурной жизни социума на каком-либо его этапе, историку культуры более важна множественность и повторяемость явления, чем единичность его проявления.
Репертуар рукописной книжности — это те произведения персидской словесности, которые создавались и распространялись главным образом среди образованных кругов иранского средневековья.
Интересный статистический материал в части числа сочинений дает русский перевод справочника Ч. А. Стори, а также подсчеты А. Мунзави количества зафиксированных им рукописей. Всего по XIX в. включительно справочник Ч. Стори содержит для коранической литературы (в том числе, помимо экзегеза и перевода Корана, сочинения по рецитации, пунктуации, орфографии, глоссарии и конкордансы и др.) 382 названия, раздел же истории (включая историю пророков, ранний ислам и биографию Мухаммада) — 1030. Соотношение впечатляющее. Даже если мы отнесем к разряду религиозной литературы сочинения по истории раннего ислама, истории пророков и жития Мухаммада (каковыми они по сути своей и являются), что составит округленно около 450 названий, то и в этом случае соотношение религиозной литературы, и литературы светского содержания (приблизительные цифры 830 и 580) следует признать весьма высоким (примерно 59 к 41%). Конечно, на этой достаточно узкой базе делать какие-либо широкие обобщения нельзя, но факт распространения указанных сочинений весьма интересен. В своих статистических выкладках (по XIX в. включительно) А. Мунзави использовал 30 497 копий (число рукописей, естественно, должно быть меньше, поскольку сочинения малого размера бытовали в сборных рукописях и тематических сборниках). В эту статистику не вошло около 30 тыс. списков, содержащих сочинения по истории, географии и космографии, агио- и биографии, хадисы, документы, сочинения по религиозному праву, белой и черной магии, поэмы (числом 10 004), музыка (277) и т. п. Указанные 30 497 копий А. Мунзави распределил по 24 рубрикам [в действительности 23 рубрики, так как рубрика "литературные дисциплины" (№ 7) включает в себя повторно рубрики № 15, 17, 18, 19, 20, 23, и тем самым число рукописей ошибочно увеличивается на их сумму- 1794] по числу копий (в нисходящем порядке): 1. диваны — 6192; 2. суфизм — 5758; 3. этика, политика, домострой — 2483; 4. астрономия и астрология — 2385; 5. философия — 1887; 6. медицина — 1768; 7. литературные дисциплины — 1736 (эта рубрика нами не учитывалась, см. выше); 8. лексикография — 1563; 9. коранические дисциплины-1504; 10. богословие- 1347; 11. математика — 728; 12. изучение природы — 726; 13. куллийаты — 704; 14. энциклопедии — 637; 15. письмовники — 375; 16. химия и аллимия — 344; 17. грамматика — 335; 18. риторика — 334; 19. аруз и рифма — 304; 20. логогрифы — 296; 21. логика — 278; 22. бабидство и бехаитство — 236; 23. художественное письмо — 150; 24. секты — 113. К этому числу мы добавляем 277 списков сочинений по музыке, вошедших в т. 5 и не получивших отражения в статистике, в результате получаем 30 774. Сумма списков религиозно-богословского содержания, включая мистику (т. е. № 2, 5, 9, 10, 21, 22, 24), дает цифру 11 173, остальное — 19 601. Таким образом, с учетом всего вышесказанного эта статистика дает нам процентное соотношение светской и религиозной тематики по спискам 67 и 33. Мы не учитывали 10 004 списка поэм (кстати, также не учтенных в статистике А. Мунзави, но вошедших в т. 4 его труда), поскольку произведения, которые они содержат, требуют тематического анализа. Делать какие-либо выводы на основе даже 30 тыс. списков несколько рискованно, принимая во внимание, что Коран и основная масса богословских и богослужебных сочинений писалась на арабском языке. Все же учитывая данные справочника Ч. А. Стори по произведениям и материалы статистики А. Мунзави по спискам-копиям, можно, видимо, заключить, что сочинений (а следовательно, и рукописей) светского характера, написанных на персидском языке, было не меньше, чем религиозно-богословского [104, с. 284, 287, 290].
19
Я. Махдави считает, что из 244 произведений Ибн Сина принадлежит 131 [182, с. 102, 225
20
В первом дошедшем до нас библиографическом справочнике-путеводителе по литературе на арабском языке — ал-Фихрист ("Перечень") ан-Надима (составлен в 377/987 г.) отмечается 7727 сочинений. Было бы интересно выяснить, сколько произведений из этого числа сохранилось до дней другого мусульманского библиографа — Хаджжи Халифы и получило отражение в его труде Кашф аз-зунун (составлен в XVII в.), в котором имеются сведения о 15 007 произведениях на арабском, персидском и тюркских языках. Сравнив затем полученные данные с библиографическими сводами К. Брокельмана и Ф. Сезгина (арабская часть), Ч. А. Стори и А. Мунзави (персидская) и Р. Хофмана (тюркская), мы получили бы (пусть неполную и приближенную) картину книжной продукции на мусульманском Востоке, сохранившейся до наших дней, если не по числу списков, то по числу отдельных произведений — покрайней мере за 13 веков. Как стало известно, за эту работу взялся в 1978 г. иранский археограф С. А. Анвар
21
В частном собрании д-ра Нурани-йи Висала в Ширазе имеется список, датируемый, по палеографическим данным, началом XII в
22
Четвертый список был обнаружен ,в 1960 г. В настоящее время он находится в личном собрании Хасана Атифи. См. журн. "Фарханг-и Иранзамин", 1348/1969, т. 16, с. 191-192, примеч. 2
23
Подробнее о жанре дастана см. [34; также 150