Страница 57 из 63
Прекращение внешних морских связей через Гуандун, продолжал Линь Фу, приводит к перемещению центра морской торговли в г. Чжанчжоу, где она ведется полностью нелегальными методами (ибо управления торговых кораблей в Фуцзяни и Чжецзяне были закрыты. — А. Б.), а также к запустению гуандунских рынков. Дальше докладчик излагал, почему Китаю выгодна морская торговля: во-первых, благодаря ей пополняются доходы центральной казны за счет отправки в столицу части иноземных товаров, поступающих в виде налога. Во-вторых, она дает средства для содержания армии в Гуандуне. В-третьих, за счет полученных средств выплачивается жалованье чиновникам Гуандуна и Гуанси и пополняется местная казна. В-четвертых, прибыли и внешняя морская торговля повышают благосостояние местного населения. Линь Фу делал вывод, что торговля приносит прибыль и государству, и чиновникам, и народу. «Это полезно, — писал он, — так как. приносит пользу народу, а не то чтобы, как выражаются, открывает лазейку к наживе…»[738].
Затем докладчик переходил к возражениям своим противникам. Он писал, что некоторые склонны разорвать все внешние связи, опасаясь вторжения с моря врага. Но таким врагом-могут быть лишь португальцы, парировал он, а португальцам надо и впредь давать отпор. Однако, отдавая должное этим опасениям, Линь Фу предлагал наладить регулярное патрулирование китайского побережья флотом береговой обороны и тщательно выяснять намерения каждого корабля, идущего к берегам Китая.
Доводы Линь Фу отражали точку зрения широких слоев, заинтересованных лиц южных провинций, а также местной администрации и армии.
Одновременно к императорскому правительству стали поступать доклады, призывающие не отступать от твердого курса на прекращение всех внешних морских связей. Один из таких докладов, датированный 1524 г., ратовал за введение в действие всех прежних ограничений и наказаний в отношении частных морских торговцев. Другой, датированный 1525 г., требовал сурового наказания тем «сильным домам», которые нарушают «морской запрет»[739]. Наконец, некоторые «жалобщики», как, например, Ван Ша-вэнь, были обеспокоены самим фактом обсуждения вопроса о внешних морских связях при дворе, считая, что восстановление их «повредит репутации» Китая[740].
Таким образом, здесь опять столкнулись интересы сторонников двух противоположных тенденций в развитии внешних связей Китая. Одни стояли за расширение таких связей, другие — за их сокращение вплоть до полной изоляции в области морских сношений.
Борьба этих двух тенденций с начала XVI в. стала еще острее в связи с изменениями, происшедшими в самом характере внешних морских связей Китая: разложением системы официальных посольских связей и номинального вассалитета заморских стран, с одной стороны, и расширением частной морской торговли — с другой. В центре ее по существу находился вопрос о свободе частной внешней торговли. Однако для усиления своих позиций сторонники отмены «морского запрета» требовали восстановления прежней системы «официальных» отношений Китая с заморскими странами.
Участие в этой борьбе таких крупных сановников, как Линь Фу, дало свои результаты. В 1529 г. правительство пошло на уступку: администрации прибрежных провинций было официально разрешено вести морскую торговлю со всеми иноземцами, кроме португальцев. Однако, отступая от полной изоляции во внешних морских связях, правительство продолжало всячески ограничивать частную купеческую китайскую торговлю. Указом 1529 г. чжэцзянским властям предписывалось пресекать связи местного населения с торговыми посредниками, изымать как «краденые» большие запасы иноземных товаров у частных лиц и следить за нарушением «сильными домами» установленных размеров морских кораблей[741]. В 1533 г. командованию морской обороны предписывалось повсеместно уничтожать превышающие нормативные размеры корабли и вновь подтверждался запрет на выход в море частных лиц из прибрежных провинций[742].
В источниках можно найти много фактов нарушения «запрета» в XVI в. О них говорится уже в упомянутом докладе 1525 г.[743]. О связи местных властей с нарушителями красноречиво свидетельствует упомянутое выше «дело» начальника гуандунского управления торговых кораблей Ню Жуна в 1522 г., который через подставных лиц закупал товары с иноземных кораблей. Современники отмечали бесполезность попыток соблюдения «морского запрета»: «Частный выход [в море и частноторговые] связи невозможно прекратить; там, где дело касается крупных прибылей, людей не остановить даже угрозой смерти»[744].
Жесткие меры, предпринятые правительством Китая для пресечения внешних морских связей в 1521–1529 гг., и последующие ограничения частной морской торговли привели к невиданному распространению пиратов у берегов страны. В середине XVI в. образовались целые флотилии пиратских кораблей. Наиболее известными их руководителями в XVI в. были Сюй Дун, Чэнь Сы-пань, Ван Чжи, У Пин, Цзэн И-бэнь, Линь Дао-цзянь, Линь Фэн, Ли Гуан-тоу и Чжан Лянь.
К середине XVI в. все китайские морские «пираты» объединились в двух группировках — хуйчжоуской во главе с Сюй Дуном и фуцзяньской во главе с Чэнь Сы-панем. Между ними шла долгая борьба, закончившаяся объединением под началом Ван Чжи обеих групп. У Ван Чжи был даже свой флаг, и ни один корабль не выходил в море без его ведома[745].
Когда правительственный флот разгромил основные силы Ван Чжи, он отошел к берегам Японии и совместно с японскими кораблями стал совершать нападения на побережье Китая. Только в 1557 г. правительственным войскам удалось схватить Ван Чжи. Однако его подчиненные и союзники продолжали чинить морской разбой.
Пользуясь создавшимся положением, многие крупные японские феодалы, особенно из южной части Японии, в 20–60-х годах XVI в. очень широко практиковали отправку вооруженных кораблей к берегам Китая. Они вступали в контакт с китайскими пиратами и «сильными домами» прибрежных провинций Китая, связанными с морской торговлей, и занимались контрабандой и вооруженным грабежом. Их деятельность тесно переплеталась с действиями китайских «пиратов» и частных торговцев, однако в китайских источниках действия правительственных войск и флота береговой обороны и против тех и против других именуются в целом «борьбой с японскими пиратами». В одном из более поздних докладов императору дается следующая характеристика событий середины XVI в.: «Случившиеся в прежние годы беды от японских пиратов произошли оттого, что лукавый люд выходил в море частным образом, вступая в связи с именитыми домами (да син) и прикидывая, какую запросить цену»[746].
Получалась своего рода обратная зависимость: введение строгого «морского запрета» китайским правительством с 20-х годов XVI в. способствовало росту морского разбоя у берегов Китая, а рост морского разбоя подталкивал правительство на усиление мер по соблюдению «морского запрета».
К так называемым японским пиратам примкнули и португальцы. Так, морской разбойник, известный в китайских источниках под именем Чжан Ляня, был католическим монахом Жуаном де ля Консепсионом[747].
Потерпев неудачу со своим посольством и понеся поражение в вооруженных столкновениях с китайцами в 1517–1523 гг. у берегов Гуандуна, португальцы перенесли центр своей торговой активности в отношении Китая к берегам Фуцзяни и Чжэцзяна. Сначала, остерегаясь новых столкновений, португальцы вели обычную частную торговлю с китайскими властями и населением. Они доставляли в Китай товары стран Южных морей — черный перец, различные породы древесины, слоновую кость, благовония, специи, занимаясь по существу комиссионной торговлей.
738
Там же, стр. 49а.
739
Чжан Вэй-хуа, Мин дай хайвай маои цзяньлунь, стр. 44.
740
«Мин ши», цз. 325, стр. 31776(2).
741
Чжан Вэй-хуа, Мин дай хайвай маои цзяньлунь, стр. 44.
742
Там же, стр. 45.
743
Там же, стр. 44.
744
«Чжунго тунши цзяиьбянь», стр. 822.
745
Lin Yu, China's Expansion in the South Seas, pp. 454–455.
746
«Мин ши», цз. 323, стр. 31756(1).
747
Т. Фуцзита, Чжунго Нань хай гудай цзяотун цза као, стр. 413–414.