Страница 55 из 63
С середины XV в., когда китайское правительство ослабило свое внимание к политике в странах Южных морей, центральные власти в значительной степени отказались от контроля над управлениями торговых кораблей. Свидетельством этому служит указ 1430 г., отменявший предварительные доклады в столицу о прибытии кораблей с «данью». К началу XVI в. управления практически полностью находились под контролем местных властей, захвативших в свои руки «встречу» иноземных кораблей. Об этом говорит следующий доклад императору, поданный начальником гуандунского управления Би Чжэнем в 1509 г.: «Согласно старому порядку все корабли, приплывавшие морем [в Китай], поступали исключительно в распоряжение управлений торговых кораблей. Ныне же ими распоряжаются военные инспекторы и чиновники из Сань сы (провинциальные правления, сосредоточивавшие гражданско-налоговую, — судебно-цензорскую и военную власть. — А. Б.). Прошу сделать так, как было прежде»[716].
Решение этого дела было поручено Ведомству обрядов. Оно предложило оставить за управлениями торговых кораблей лишь контроль над официальными посольскими миссиями с «данью», а дела морской торговли передать прочим провинциальным властям. Но императорский указ по этому поводу удовлетворил просьбу Би Чжэня. При этом император ссылался на пример Сюн Сюаня, который, будучи начальником гуандунского управления торговых кораблей незадолго до Би Чжэня, пользуясь приятельскими отношениями с влиятельным временщиком Лю Цзянем, сумел добиться монопольного права распоряжаться всеми иноземными кораблями[717]. Интересно отметить, что поводом для действий Сюн Сюаня послужило отстранение его от взятия налогов с купеческих кораблей из Малакки.
Однако «дело» Би Чжэня интересно для нас тем, что Ведомство обрядов предложило отделить функции по контролю над официальными посольствами из заморских стран от внешнем торговли. Это показывает, что к началу XVI в. дипломатические и внешнеторговые функции было все труднее совмещать в рамках одних и тех же контрольно-административных органов вследствие значительного развития внешней торговли Китая и все большего ее обособления от посольских связей и подношения «дани». Однако борьба между центральными и местными провинциальными властями за прибыли от внешней торговли не дала возможности создать в начале XVI в. обособленные друг от друга дипломатические и внешнеторговые органы в морских портах Китая. Это, как увидим ниже, имело немаловажные последствия для внешнеторговых связей Китая в дальнейшем, когда возникли дипломатические и военные конфликты между китайскими властями и португальскими колонизаторами.
Но борьба за расширение легальных возможностей для частной внешней морской торговли на этом не закончилась. Быстрое развитие этой торговли в конце XV — начале XVI в., отвечавшее интересам тех слоев господствующего класса, которые были связаны с ремеслом, торговлей и интенсивным ведением сельского хозяйства и широких кругов городского населения юго-восточных провинций Китая, поощрялось, разумеется не без собственной выгоды, местными властями этих провинций. Последнее обстоятельство усиливало позиции сторонников развития внешнеторговых связей. Один из сановников гуандунского наместничества, У Тин-цзюй, настоял на том, чтобы иноземные купеческие корабли в начале XVI в. могли беспрепятственно и в любое время прибывать в Китай[718]. А в 1514 г. он предложил узаконить это, введя новые специальные правила о «дани» и торговле иноземных кораблей[719]. О судьбе этих предложений данных нет. Однако трудно судить, как могла бы развернуться борьба по вопросу о внешнеторговых связях в Китае в дальнейшем, если бы не вторжение на Дальний Восток первых западноевропейских колонизаторов.
Глава V.
Влияние вторжения на Восток первых западноевропейских колонизаторов на внешние связи Китаи
Ко второму десятилетию XVI в. в отношениях Китая со странами Южных морей сложилась следующая картина. Система номинального вассалитета этих стран, лежавшая в основе политики Минской империи, пришла к этому времени в упадок. «Официальные» посольские связи перестали быть систематическими. Но, хотя времена активизации внешней политики Китая в этом районе отошли в далекое прошлое, результаты ее продолжали сказываться. Это прежде всего проявилось в расширении внешнеторговых связей между Китаем и странами Южных морей. Вопреки стремлению минского правительства направить эти связи в русло централизованной торговли, во второй половине XV — начале XVI в. неуклонно росла частная морская торговля. Правительство было вынуждено отступить от строгого соблюдения «морского запрета». Проводниками китайского влияния в странах Южных морей по-прежнему были многочисленные переселенцы-колонисты. Вслед за активизацией китайской политики в этом районе в начале XV в. их число быстро росло, а экономические и политические позиции, несмотря на то что китайское правительство их не поддерживало, к началу XVI в. значительно окрепли.
В этих условиях сначала китайским торговцам в странах Южных морей, а затем и китайским властям пришлось столкнуться с экспансией на Дальнем Востоке первых западноевропейских колониальных держав — Португалии, а затем Испании.
На первых порах португальцы не стремились основывать в Азии новые политические и торговые центры. Они силой оружия и подкупом пытались занять наиболее важные торговые пункты в бассейне Индийского океана и Южных морей, превращая их в базы своего политического и военного господства и занимаясь грабежом и комиссионной торговлей. Центральной базой португальской экспансии в Индийском океане стал захваченный в 1510 г. город Гоа в Индии. Здесь помещалась ставка португальского вице-короля, который распоряжался всеми португальскими колониями в Азии и Восточной Африке.
В 1511 г. португальские корабли под начальством д'Альбукерка подошли к г. Малакке и захватили его. С этого времени он стал основным опорным пунктом распространения португальской экспансии в странах Южных морей. С захватом Малакки связано первое официальное известие о португальцах, поступившее в столицу Китая. Бежавший султан Малакки Мохаммед прислал в Китай посла с просьбой о помощи против португальцев. Однако китайское правительство, отказавшись от политики поддержания номинального вассалитета в отношении стран Южных морей, оставило эту просьбу без внимания. Как отмечено в «Мин ши лу», за этим посольством последовали другие, но китайские центральные власти не; приняли никакого решения по этому вопросу[720]. Запоздалая реакция на просьбы Мохаммеда о помощи наступила лишь в 1520–1521 гг., когда китайским властям самим пришлось столкнуться с португальской экспансией[721].
Укрепившись в Малакке, португальцы стали рассылать оттуда разведывательные и захватнические экспедиции своего флота в различные страны Южных морей. Есть данные, что в 1515 г. Жорж Альварес высадился в пункте Тамао в провинции Гуандун, недалеко от Гуанчжоу[722]. По его приказу здесь был водружен каменный столб с португальским гербом[723]. В 1516 г. к берегам Китая прибыл состоявший на службе у португальцев итальянец Рафаэль Перестрелло.
В 1517 г. в Тамао бросило якорь первое официальное португальское посольство во главе с Фернао д'Андраде. Основной его задачей было завязать торговые отношения с Китаем. Поэтому д'Андраде попытался договориться с гуандунскими властями о правилах торговли и одновременно выяснить возможность вступления в официальный контакт с центральным китайским правительством. Кроме того, португальцы хотели создать крепость-факторию в непосредственной близости от китайских берегов. С этой целью корабль под командованием Маскаренаса был послан вдоль берегов Китая к провинциям Фуцзянь и Чжэцзян[724]. К тому же, зная, что султан Малакки обращался к Китаю с просьбой о помощи, португальцы стремились добиться признания китайским правительством своего захвата Малакки. В этом плане интересно отметить, что пришедший к берегам Китая флот д'Андраде состоял из пяти португальских и четырех малаккских кораблей[725].
716
«Мин ши», цз. 81, стр. 29035(2).
717
Там же. стр. 29035(2–3).
718
«Мин ши», цз. 325, стр. 31783(2).
719
Т. Фуцзита, Чжунго Нань хай гудай цзяотун цза као, стр. 364.
720
Цзе Цзы, Путаоя циньчжань Аомэнь ши кэ, стр. 6.
721
Китайские торговцы, еще не разобравшись в намерениях португальцев, оказали им в 1511 г. помощь при захвате Малакки; находившиеся в Малакке пять китайских судов, не договорившись с местным султаном по какому-то вопросу, перешли на сторону португальцев (V. Purcell, The Chinese in Southeast Asia, p. 284).
722
Местонахождение Тамао остается спорным вопросом. Существует мнение, что это Наньтоу в уезде Дунгуань, что это залив Сицао, что это гавань на о-ве Сячжоу и, наконец, что это о-в Хоучуань, иначе о-в Святого Джона (см. Т. Фуцзита, Чжунго Нань хай гудай цзяотун цза као, стр. 373–377; Н. В. Кганер, Новейшая история стран Дальнего Востока, ч. 2, стр. 10).
723
Н. В. Кюнер, Новейшая история стран Дальнего Востока, ч. 2, стр. 10.
724
Там же, стр. 11.
725
Там же, стр. 10.