Страница 38 из 68
Ту же власть имеют во всем вожди над своими людьми, именно люди, то есть Татары и другие, распределены между вождями. Также и послам вождей, куда бы те их ни посылали, как подданные императора, так и все другие обязаны давать как подводы, так и продовольствие… И, говоря кратко, император и вожди берут из их имущества все, что ни захотят и сколько хотят. Также и личностью их они располагают во всем, как им будет благоугодно»[407].
Подобная практика в юаньский период получила еще большее распространение. Бывали случаи, как констатировал в своей статье Н. Ц. Мункуев, когда в период существования единого монгольского государства араты скрывали поголовье скота, чтобы уклониться от обложения налогом[408].
Различные повинности, установленные монгольскими хаганами, в тот период представляли собой практику изъятия прибавочного продукта труда аратов-скотоводов. Араты мобилизовывались на пастьбу скота у ноянов, заготовку молочных продуктов, участие в облавных охотах, перевозку юрт и домашнего имущества при перекочевках, перевозку других грузов и для многочисленных других трудовых повинностей.
Пастьба хаганских и ноянских стад скота была тяжелой повинностью для аратов. Пастух стриг овец и коз и собирал пух, обрабатывал кожи, перерабатывал молоко, производил убой скота на питание и выполнял всякую другую тяжелую работу, связанную с содержанием скота. Если у пастуха по какой-либо причине случалась убыль поголовья скота, то по закону он обязан был возместить недостачу. Например, табунщик отдавал хозяину двух взрослых кобылиц за трех павших лошадей из табуна или одного двухгодовалого коня за двух павших лошадей. С табунщика, не имеющего лошадей в личной собственности, недостача взималась овцами, верблюдами и крупным рогатым скотом в пересчете на лошадей[409].
Служба в армии была тяжким бременем, доставлявшим монгольским аратам много страданий. Их отправляли на службу в самые отдаленные края покоренных стран. Перекочевки многочисленных семей из родных мест в чужие страны считались обычным явлением.
В «Юань ши» имеется запись о комплектовании армии в тот период: «Из семьи, где было двое-трое мужчин, брался на военную службу один; из семьи, где было четверо-пятеро мужчин, бралось двое; из семьи, где было шестеро-семеро мужчин, — трое»[410].
Монголы, отправлявшиеся со своими семьями на военную службу на Юг Китая, прикочевывали обратно по истечении срока. Монгольский историк Тогтоху на основании сообщения Пэн Дая пишет, что если у этих воинов были 13–14-летние сыновья в период отъезда из места расквартирования, то ко времени возвращения на родину они достигали 17–18-летнего возраста и, будучи призваны в армию, отправлялись обратно в те же края[411].
Монгольские воины обеспечивали сами себя всем необходимым и жили очень бедно. Они заготовляли для себя земледельческие продукты и, кроме того, разводили скот. Продавая молоко и молочные продукты в городах, на вырученные деньги они покупали необходимые товары[412].
Мы находим, например, следующие сведения в источниках:
«Воины, живущие во внутренних районах Китая, обнищали и продали даже первых жен и детей»[413].
«Монгольские воины продавали своих жен, для того чтобы приобрести верховых лошадей и земли»[414].
«Семьям воинов было тяжело, а они еще облагались налогами»[415].
«Пусть дадут пособие на один год сверх общеустановленной нормы тем, кто проявил выдержку на войне в далеких краях»[416].
«Следует проявлять особую заботу о семьях тех, кто погиб на полях битв или ранен»[417].
«Следует взять под опеку казны и кормить тех членов семей воинов, погибших на войнах, которые бедны, слабосильны и не могут существовать, помимо выдачи им пособия, положенного по закону»[418].
«Так как воины, участвующие в далеких и ближних войнах или несущие службу по подавлению [мятежей] и охране [объектов], поистине достойны жалости, нужно проявлять особую заботу об их семьях»[419].
«Те, которые служили в монгольской армии, находились в очень тяжелом положении»[420].
Из подобных сообщений видно, что положение монгольских воинов, известных как «завоеватели мира», на самом деле было таким же тяжелым, как и жизнь простых аратов.
В империи Юань ямская повинность — как трудовая, так и материальная — была чрезвычайно тяжела. Из всех 1496 ямских станций в империи 119 размещалось на территории Монголии[421]. Администрация монгольских ямских станций сначала находилась в Каракоруме, а затем была переведена в Шанду, где существовало «Общее управление путей сообщений» (тун-чжэн-сы), непосредственно подчиненное центральному правительству[422].
Хубилай-хаган, построив многочисленные ямские станции по всем направлениям от Каракорума, в 1263 г. обнародовал новые законодательные акты о ямских станциях. Едущие на перекладных получали специальные подорожные, которые, в свою очередь, подразделялись на несколько категорий — с бирюзовой, золотой, серебряной и круглой печатями. Подорожные с бирюзовой печатью выдавались только личным послам хагана или посланцам, едущим по особо важным военным делам.
В источниках сохранилось немало сведений о ямской повинности в Монголии. Су Тяньцзюэ записал: «От Датуна до Каракорума 4000 ли и через каждые 100 ли — ямская станция. [На эти станции ежегодно] доставляется 500 повозок, 500 быков и 2500 даней[423] круп»[424].
Чжан Дэхуэй отмечал: «За все ямские станции, расположенные за хребтом Ехулин[425], отвечают монгольские племена. Каждая станция называется по имени хозяина».
В китайских источниках встречается много сообщений о том, что «татарские» ямские станции создавались только на монгольской территории и их возглавляли монголы. Когда в китайских работах пишется о ямских станциях юаньского периода, последние различаются как «татарские и китайские», а под «татарскими» подразумеваются монгольские ямские станции. В «Юань дянь-чжан» указано, что для скота ямских станций следует выделять наилучшие пастбища[426]. Ямские семьи помимо выделения для каждой ямской станции одного коня от 15 семей или одной воловьей повозки от 13 семей были обязаны доставлять на станцию юрты, палатки и провиант для проезжающих[427].
Монгольские феодалы, проезжая на перекладных, получали большое количество продовольствия за счет ямских семей. По существовавшим нормам расхода темник получал в день 30 цзиней муки, 3 доу[428] зерна и 30 цзиней водки, тысячник — половину нормы темника, сотник — половину нормы тысячника[429].
В Монголии известен своеобразный вид транспорта — ургинные кони. Историки сообщали, что в период борьбы между Хубилаем и Ариг-Богом очень широко применялся этот способ передвижения на каракорумском направлении. Так, когда состоялась коронация Хайсан-хагана, по приказу его младшего брата Аюрбарибады конные курьеры с хаганской халцедоновой печатью за пазухой скакали из Пекина в Каракорум. Курьеры имели право менять верховых лошадей у аратов в любом месте по пути следования. В ту эпоху конные курьеры по важным спешным делам часто курсировали туда и обратно.
407
П. Карпини и В. Рубрук. История монголов и Путешествие в восточные страны, с. 45–46.
408
Н. Ц. Мункуев. К вопросу об экономическом положении Монголии и Китая в XIII–XIV вв. — Краткие сообщения Института народов Азии. 1965, № 76, с. 136–153.
409
БНМАУ-ын туух. Т. 1, с. 330.
410
Юань ши. Гл. 90.
411
Тогтоху. Нэй Мэн-гу ли-ши фа-чжань гай-шу, с. 87.
412
Книга Марко Поло. Т. II, с. 295.
413
Юань ши. Гл. 140.
414
Там же. Гл. 134.
415
См.: Ма Цзучан. Ши-тянь цзи.
416
См. Тун-чжи тяо-гэ. Гл. «Наведение порядка в армии».
417
Там же.
418
Там же.
419
Там же.
420
Юань вэнь-лэй. Гл. 15.
421
Фань Няньци. Гуань-юй Юань-дай ди и-чуань (О почтовых станциях эпохи Юань). — «Ли-ши яиь-цзю». 1959, № 2.
422
Юань ши. Гл. 24 и.101.
423
Дань – 103,546 л.
424
Су Тяньцзюэ. Цзы-си вэнь-гао. Гл. 15.
425
Ехулин — один из проходов через Великую китайскую стену, называвшийся по-монгольски Унэгэн-даба (Лисий перевал). См.: Чжан Дэхуэй. Линбэй цзи-син.
426
Юань дянь-чжан. Гл. 36, с. 16.
427
БНМАУ-ын туух. Т. 1, с. 332.
428
Доу = 10,354 л.
429
Юань дянь-чжан, с. 17.