Страница 45 из 141
Тогда монголы предприняли новую попытку взять крепость. Они бросили на северные ворота 300 отборных воинов, которые также не добились успеха. Затем монголы решили окружить город огненным кольцом. Началась очередная атака, а защитники города увидели, что нападающие катят повозки с сухой травой. Кён Сон отдал распоряжение раскалить железные прутья и метать их в повозки. Сухая трава вспыхнула, и монгольские воины не вынесли жара, отступили.
Стремясь во что бы то ни стало взять Кучжу, монголы построили осадные башни, обили их воловьими шкурами и, посадив на них воинов, подкатили к стенам города. Под одной из башен они стали копать подземный ход. Но Пак Со приказал лить расплавленный металл, башня загорелась. Огонь распространился на другие осадные башни, монголы в панике выскакивали из них. Воспользовавшись замешательством в рядах противника, Пак Со приказал атаковать его, было убито более 300 монголов[664].
Проведя еще несколько безуспешных атак, монголы вынуждены были снять осаду Кучжу, длившуюся 30 дней. Это дало возможность правительству Корё сформировать армию, которая в основном состояла из плохо вооруженных, слабо обученных воинов, мобилизованных в разных провинциях страны.
Сняв осаду Кучжу, монголы бросили силы на помощь своим отрядам, действовавшим в центральной части страны. По пути они безуспешно атаковали Согён, Хванчжу и Пончжу.
В конце сентября правительственные войска, совершавшие марш на север, достигли почтовой станции Тонсонёк (совр. Понсан). Разведка донесла, что в восточном направлении противник не обнаружен. Люди расседлали лошадей и расположились на отдых. И в это время человек, поднявшийся на гору, крикнул: «Приближается вражеская армия!» Восьмитысячная монгольская армия появилась внезапно и с ходу обрушилась на лагерь корёских войск. Воины стали разбегаться. Но Ли Ча Сон, Ли Сын Ча, Но Тхан и еще 56 человек вступили в неравный бой. Когда казалось, что разгром неминуем, на помощь пришли отряды восставших крестьян Масана, которые меткой стрельбой посеяли панику во вражеских рядах»[665]. Поддержка повстанцев, которые в интересах защиты своей страны от чужеземных захватчиков прекратили борьбу против феодалов, дала возможность командованию армии Корё привести ее в порядок, перейти в контратаку и заставить противника отступить. Однако это сражение стоило корёским войскам немалых жертв, и они отошли к крепости Анбук (совр. Анчжу)[666].
Сопротивление народа Корё и значительные потери нарушали планы монголов. Это побудило Саритая в начале октября 1231 г. запросить новых подкреплений и в то же время попытаться склонить правителей Корё к капитуляции. С этой целью он отправил двух гонцов с посланием, в котором говорилось: «Когда наша армия достигла Хамчинсина, людей, оказавших нам хороший прием, не убивали. Если ваша страна не покорится, то наша армия никогда не уйдет. Но если сдадитесь, то мы отправимся в Тончин»[667]. В другом письме он писал: «Если вы не заключите с нами мир, то мы получим подкрепления и сокрушим вас»[668]. Правители Корё не ответили на письма монгольского предводителя, а его посланцев задержали в Пхёнчжу.
Получив подкрепления, монголы предприняли еще один штурм крепости Кучжу, сопротивление которой создавало опасность в тылу и препятствовало дальнейшему продвижению на юг. Они выделили большой отряд и из 28 катапульт стали обстреливать город. От огромных камней рушились толстые стены. В первый день было разрушено 200 кан, на следующий — 50. Однако защитники быстро ликвидировали проломы и отбили все атаки противника[669]. Возможно, опасаясь, что на помощь осажденным могут подоспеть правительственные войска, которые находились всего лишь в 50 км от Кучжу, монголы сняли осаду и направились к Анбуксону.
Когда монгольская армия приблизилась к этому городу, между корейскими военачальниками разгорелись споры: вступать в бой с противником или нет. Армия Корё еще не оправилась от потерь, понесенных у Тонсокёка, и поэтому было бы разумнее уклониться от нового сражения. Однако начальник арьергарда Тэ Чип Сон настоял на том, чтобы дать монголам сражение.
Монгольская конница сразу же смяла первые ряды правительственных войск. Видя, что положение складывается неблагоприятно, командование корейских войск решило отвести их в крепость. Но монгольская конница отрезала путь к отступлению. В ожесточенном сражении корёская армия потерпела поражение. Из строя было выведено свыше половины людского состава, многие военачальники погибли в бою[670].
Это сражение по существу было последней попыткой господствующего класса оказать сколько-нибудь серьезное вооруженное сопротивление чужеземным захватчикам. И с этого времени правящая клика стала пособником монголов, помогая им подавлять антимонгольские выступления населения.
Разгромив правительственные войска, монголы вновь предприняли штурм Кучжу. В ноябре 1231 г. они согнали к городу много пленных, захваченных в разных районах страны, установили 30 больших катапульт и стали обстреливать стены крепости. Под ударами каменных ядер «стены пошли трещинами». Но в самый критический момент по неизвестным причинам монголы прекратили штурм. И, как сообщают источники, военачальник «Пак Со совершил удачную вылазку»[671].
В это время первые монгольские отряды появились в окрестностях корёской столицы Кэгёна. Монголы атаковали г. Пхёнчжу, где находились задержанные еще в октябре два посла Саритая. Именно «поэтому они давно намеревались уничтожить этот город». Взяв Пхёнчжу, монголы перебили уездных чиновников, а затем «учинили резню и даже истребили всех кур и собак». После этого монгольские войска «захватили Сонымун и Нэсонган, жгли там дома, грабили и убивали людей»[672].
Появление монголов на подступах к столице обеспокоило двор временщика Цой У. На гарнизон Кэгёна положиться было нельзя, он состоял в основном из стариков, детей и женщин. Личную же дружину, около 3 тыс. отборных воинов, Цой У не собирался посылать против монголов, а использовал ее «для охраны своего дворца и имущества»[673]. Перепуганный правитель направил чиновника по особым поручениям Мин Хи с предложением о мире, на которое монголы не дали никакого ответа.
В декабре 1231 г. основные силы монголов подошли к «четырем воротам столицы и атаковали храм Хынванса». Снова был направлен Мин Хи, чтобы выяснить вопрос о возможности мирных переговоров. На следующий день он вернулся с двумя монгольскими представителями, которым были оказаны «высокие почести, Саритаю и монгольским полководцам было послано золото, серебро и другие подарки»[674].
Несмотря на согласие начать переговоры, Саритай не собирался прекращать военные действия. Напротив, усиление их должно было бы, по мысли монгольского командования, сделать корёскую сторону более сговорчивой. Одновременно Саритай запросил новое подкрепление. 6 декабря монголы вторглись в районы, расположенные южнее столицы. Нападению подверглись Кванчжу, Чхончжу и Чхунчжу, где «не осталось ни одного места, которое не было бы разрушено»[675].
Так как монгольская армия находилась на самообеспечении, для ее снабжения были созданы специальные отряды, от грабежей которых особенно страдало мирное население. В окрестностях Кэгёна действовали отряды «монгольских генералов Подо, Чукку, и Танго. Они снабжали свою армию фуражом, в этих операциях тысячи людей были убиты, их дома разрушены, а имущество, в первую очередь продовольствие, конфисковано»[676].
664
Там же, стр. 334–335.
665
«Корёса чорё» («Краткая летопись важнейших событий (в Корё»), гл. 46, Токио, 1936, 18-й год, 9-й месяц правления короля Кочжона (на кит. яз.). По данным «Корёса», численность этих отрядов равнялась 5 тыс. (т. 3, стр. 636).
666
Напрашивается вопрос, почему войска Корё не укрылись в Согёне, который располагался ближе и был надежнее? Видимо, это прежде всего объяснялось тем, что его правители состояли в оппозиции к столичной знати. Действительно, через год там вспыхнул антиправительственный мятеж, и его руководители после разгрома перешли к монголам.
667
«Тонгук пёнгам», стр. 336. Тончжин — государство восточных чжурчжэней, находившееся в вассальной зависимости от монголов.
668
«Hulbert's History of Korea», vol. 1, стр. 192.
669
«Тонгук пёнгам», стр. 337; кан = 2,5 м².
670
Там же.
671
Там же, стр. 338.
672
Там же.
673
Эти же войска Цой У, не колеблясь, посылал на подавление крестьянских восстаний и феодальных мятежей.
674
«Корёса чорё», гл. 16, 18-й год правления Кочжона.
675
Там же.
676
«Hulbert's History of Korea», vol. 1, стр. 193.