Страница 32 из 141
Различие между историками антимонгольскими и промонгольскими практически имеет мало значения для данной статьи, ибо и представители второй группы, при всей их лояльности по отношению к монгольским ханам, не скрывали массовых разрушений, чинимых войсками Чингис-хана, и темных сторон монгольского владычества.
Мы не имеем возможности дать здесь подробный обзор советской и западной историографии вопроса. Отметим лишь, что Б. Я. Владимирцов дал явно идеализированную оценку личности Чингис-хана и его политики[456]. В. В. Бартольд также не чужд идеализации уже не столько личности Чингис-хана, сколько его империи и последствий завоеваний. В. В. Бартольд явно недооценивал размеров разрухи, экономического и культурного упадка в результате завоеваний Чингис-хана и чингисидов. Поэтому, несмотря на большую ценность трудов В. В. Бартольда и особенно его классической работы «Туркестан в эпоху монгольского нашествия»[457], его трактовка последствий монгольских завоеваний не может быть принята[458]. Общая оценка исторического значения этих завоеваний в советской историографии остается отрицательной[459]. Она совпадает с оценкой, данной К. Марксом: «Между тем орды совершают варварства в Хорасане, Бухаре, Самарканде, Балхе и других цветущих городах. Искусство, богатые библиотеки, превосходное сельское хозяйство, дворцы и мечети — все летит к черту»[460]. Новую оценку личности и деятельности Чингис-хана с марксистских позиций дал академик И. М. Майский[461].
Поход монгольских войск в Среднюю Азию в 1219 и следующие годы занимает важное место в серии завоевательных войн, порожденных образованием Монгольской империи Чингис-хана. Этот поход стал начальным этапом завоевания монголами стран Западной Азии и Восточной Европы.
Государство хорезмшахов, против которого был направлен этот поход, объединяло большую часть Средней Азии, весь нынешний Афганистан, весь Иран (кроме Хузистана). Оно простиралось от Аральского моря и низовьев р. Сыр-Дарьи на севере до Персидского залива на юге и от Памира и Сулеймановых гор на востоке до гор Загроса на западе. Это был конгломерат стран и народностей, объединенных завоеванием вокруг Хорезма — очень богатой области старинной земледельческой ирригационной культуры. Экономическое (с X в.) и политическое (с XII в.) значение Хорезма сильно выросло благодаря тому, что столица его Гургандж (Ургенч) стала узлом караванных путей, соединявших Иран и Среднюю Азию со странами Восточной Европы (в частности с Киевской Русью), со степными тюркскими племенами нынешнего Казахстана и с Китаем (через Монголию), складочным местом и биржей транзитной караванной торговли. Но вместе с тем государство хорезмшахов как великая держава было образованием недавним: Хорасан был завоеван в 80-х годах XII в., Западный Иран — в 1194 г., Заамударье (Мавераннахр) — в 1210 г., нынешний Афганистан — к 1215 г. Состав населения этой державы был пестрым, охватывая много разных иранских и тюркских народностей, а также племен, еще не сложившихся в народности, оседлых и кочевых. Вражда между ними, особенно между оседлыми иранцами и кочевыми тюрками, временами принимала острые формы[462].
В государстве хорезмшахов сильно проявлялось недовольство податного сословия (ра'ийатов) — крестьян и горожан — высокими налогами, введенными хорезмшахами, и произволом их сборщиков податей. О последних историк Равандй на рубеже XII и XIII вв. писал: «Они одним росчерком пера покушаются на земельные владения (амлак) мусульман и постановляют то, что незаконно, вроде того, что пусть такое-то селение уплатит 100 динаров, такие-то мясники — 50 динаров, такие-то бакалейщики — 100 динаров, такие-то — сукноторговцы — 500 динаров, тот-то — столько-то, а этот — столько-то. И эти служебные записки писцы (дабиран) вручают военным начальникам (сарханган), [говоря]: получите это [сра'ийатов] при помощи палочных ударов (захм-и чуб)»[463]. По рассказу Нисави, назначенный вазиром Дженда (на Сыр-Дарье) Фахр ад-Дин Шараф ал-мульк «тиранией и притеснениями возложил на спины ра'ийатов тяжкое бремя»; его помощник (наиб) доведенные до отчаяния ра'ийаты поймали и, «как утку, изжарили на огне»[464]. Насилия и ограбление ра'ийатов военно-феодальной знатью, состоявшей из вождей тюркских кочевых племен, были обычным делом. Мать хорезмшаха Мухаммеда, происходившая из тюркского племени канглы, покровительствовала тюркской военной знати. О них говорит Джувейни: «Сострадание и милосердие было далеко от их сердец; где бы им ни случалось проходить, та область оказывалась разоренной, и ра'ийаты искали убежища в крепостях»[465].
Государство хорезмшахов сильно ослабляли и противоречия в среде господствующего класса феодалов. При феодальной раздробленности султан Мухаммед-хорезмшах (1200–1220) пытался проводить централистскую политику. Часть местных владетельных феодалов, своих вассалов, он низложил; к началу войны с монголами 22 из них находились в заключении в Гургандже[466]. Эта политика вызывала сильное недовольство провинциальной феодальной знати. К тому же хорезмшах не решился, да и не мог бы низложить самых сильных вассалов, как, например, атабеков Фарса и Луристана. В борьбе с оппозицией местной феодальной знати хорезмшах опирался на гражданскую бюрократию, заинтересованную в создании сильной центральной власти, а также на ополчения тюркских кочевых племен, знать которых была наделена военными ленами (икта'). Но и эти две группы класса феодалов раскололись на сторонников самого хорезмшаха Мухаммеда, главной опорой которого были туркменские племена, и сторонников враждовавшей с ним его властной матери Теркен-хатун[467], уделом ее был Хорезм, а опорой — тюркские племена кыпчаков и канглы. Часть мусульманского духовного сословия была недовольна хорезмшахами Текешом (1272–1290) и его сыном и преемником Мухаммедом из-за их вражды и войн с багдадским халифом 'Аббасидом Насиром (1180–1225)[468] и из-за убийства по приказу хорезмшаха высокопочитаемого богослова Маджд ад-Дина Багдада. В восстаниях против хорезмшаха (в Нишапуре и Херате — 1207 г., в Самарканде — 1212 г.) наряду с местными феодалами участвовали и горожане. Положение государства осложнялось еще внешнеполитическими затруднениями — войной с аббасидским халифом Насиром и неудачей похода на Багдад в 1217 г., как и враждебными отношениями с Кучлуком, ханом откочевавших из Монголии на запад найманов, захватившим в 1210 г. Семиречье и Восточный Туркестан. Таким образом, государство хорезмшахов было подлинным колоссом на глиняных ногах. Этим и объясняются быстрота и сравнительная легкость разгрома этой державы монголами.
В. В. Бартольд исследовал и подробно изложил историю возникновения конфликта между хорезмшахом Мухаммедом и Чингисом, приведшего к войне, использовав все известные сообщения источников[469]. Однако данное им освещение событий далеко не лишено субъективной окраски. Симпатии В. В. Бартольда явно на стороне Чингис-хана. Вкратце развитие конфликта изложено так: Чингис-хан сперва искренне стремился установить мирные и добрососедские отношения с империей хорезмшаха, поскольку как он сам, так и установившие с ним тесную связь крупные мусульманские купцы из Средней Азии (некоторые из них стали советниками Чингис-хана еще во время его войны с Китаем), державшие в своих руках транзитную (через Монголию) караванную торговлю с Китаем, были заинтересованы в безопасности торговых путей и в бесперебойной торговле[470]. Чингис-хан благосклонно принял посольство хорезмшаха и караван купцов, прибывший из его владений, и отправил хорезмшаху ответное посольство, во главе которого стояли перешедшие на службу к Чингис-хану среднеазиатские купцы, и торговый караван из 450 человек, которые «все были мусульманами»[471] (1218 г.). Но правитель Отрара (на среднем течении Сыр-Дарьи) Иналчук[472] из-за жадности ложно обвинил этих купцов в шпионаже, перебил всех и завладел товарами. Чингис-хан же проявил «свою всегдашнюю сдержанность»[473] и отправил хорезмшаху новое посольство с требованием выдать Иналчука, обещая сохранить мир. Но хорезмшах отказал и приказал убить главу посольства Кафраджа Бугра (тоже мусульманина — перебежчика из державы хорезмшаха). «Таким образом, — подчеркивает В. В. Бартольд, — поступок хорезмшаха даже с точки зрения современного международного права дал Чингис-хану более чем достаточный повод для войны»[474]. Инициативу войны он целиком приписывает хорезмшаху.
456
Б. Я. Владимирцов, Чингис-хан, Берлин — Пг.—М., 1922. Эта идеализация уже незаметна в более поздней книге: Б. Я. Владимирцов, Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм, Л., 1934.
457
Первое издание — СПб., 1900; второе, дополненное — Сочинения, т. I, М., 1963.
458
См. об этом: И. П. Петрушевский, Предисловие, — в кн. В. В. Бартольд, Туркестан…, стр. 32–33.
459
Перечень работ советских историков, в которых дана общая оценка монгольского завоевания, см. в кн. В. В. Бартольд, Туркестан…, стр. 530, прим. ред. 1.
460
К. Марк с, Хронологические выписки, — Архив Маркса и Энгельса, т. V, стр. 221.
461
И. М. Майский, Чингис-хан, — «Вопросы истории», 1962, № 5, стр. 74–83.
462
По словам Джувейни («Тарих-и джахангушаи», — GMS, т. II, стр. 193). уже во время войны с монголами гурские эмиры заявили наместнику хорезмшаха в Герате: «Мы гурцы, а вы — тюрки, мы вместе жить не можем».
463
Раванди, Рахат ас-судур, перс. текст, изд. Мухаммеда Эгбаля, Лейден — Лондон, 1921,— GMS, стр. 32; ср. стр. 37, 395.
464
Нисави, Сират ас-султан…, араб. текст, стр. 102–103, франц. пер., стр. 170–171; перс. версия, стр. 135–136.
465
Джувейни, Тарих-и джахангушаи, т. II, стр. 198.
466
Перечень этих лиц см. в кн. Нисави, Сират ас-султан…, араб. текст, стр. 38, франц. пер., стр. 65; перс. версия, стр. 57.
467
У арабских и персидских авторов — Туркан-хатун.
468
Владения которого ограничивались Ираком Арабским и Хузистаном.
469
В. В. Бартольд, Туркестан…, стр. 460–474.
470
Там же, стр. 461–462, 467.
471
Там же, стр. 465.
472
У Нисави — Ианал-хан.
473
В. В. Бартольд, Туркестан…, стр. 466.
474
Там же, стр. 467.