Страница 14 из 51
Знать — потомки самих завоевателей — крайне немногочисленных монголов и ведомых ими тюрков, общая численность которых в середине XIII веке, как говорилось выше, вероятно, составляла 300 тыс. человек. Безусловно, демографический рост у этой страты был самым значительным. Однако, сколько было потомков завоевателей, каков был их удельный вес в империи и степных городах, мы не знаем. Существенная часть (какая, сегодня определить трудно) незнатных тюрков, по всей вероятности, осталась кочевниками или полукочевниками, но другая часть постепенно становилась постоянными жителями городов, как это уже было в прошлом у болгар, хазар, «черных клобуков», торков и других тюрков.
Социальная страта, из состава которой формировались чиновники государственного аппарата — организующей силы империи, была, вероятно, чрезвычайно пестрой. Известно, что советниками монгольских завоевателей были китайцы, имевшие огромный тысячелетний опыт управления государством и социальными процессами. Однако в составе названной страты преобладали тюрки и персоязычные жители, покоренной монголами Средней Азии. К сарайскому двору приглашались ученые из арабских стран. Наконец, знать покоренных народов стремилась породниться со знатью завоевателей и войти в социальный слой, принимающий главные государственные решения, определяющий социальное, хозяйственное и культурное развитие общества. Ясно, что в стране, являющейся мостом между Востоком и Западом, где торговля приносила основные доходы государства, разноплеменные купцы (по принципу «кто платит, тот и заказывает музыку») также играли важную роль.
В соответствии с законами социальных миграций, столицы государства притягивали к себе наиболее активных жителей окраин, и, возможно, ту же роль выполняли другие степные города, поскольку именно в них жил господствующий слой империи. К тому же, известно, что Среднее и Нижнее Поволжье в то время на довольно большом протяжении представляло собой несколько сплошных мегалополисов. Объективно это разноплеменное городское население, со временем сплавлявшееся в единое целое, способствовало созданию единства всех народов государства, сложению из разных этносов — единого суперэтноса.
Можно предположить, что чем дальше от столиц империи, тем более этнически однородным становилось население. Но почти повсеместно, даже в среднем течении Волги, мы видим этнически смешанное население. Например, о территории нынешней Самарской области историк и археолог Валентина Зудина пишет следующее: «Памятники золотоордынского времени можно разделить на 3-и группы. К 1-й группе относятся памятники Правобережья Волги, расположенные в основном в пределах большой Самарской Луки. Эти памятники представлены городищами, крупными поселениями, могильниками и кладами. Известны три крупных городища… Они связаны с переправой через Волгу и заселялись смешанным населением… Наиболее интересную группу представляют памятники, расположенные по Усе. Здесь обнаружен ряд поселков, могильников, кладов русского, мордовского, болгарского населения… Большинство из них основано в золотордынское время и, вероятно, в рамках государственной политики монголо-татарских ханов. Жители этих пунктов обслуживали Волжский торговый путь… Левобережье Волги до нашествия Батыя являлось северной границей половецких кочевий. В золотоордынское время здесь также продолжали кочевать племена половцев, ассимилировавшие тонкий слой монгольского населения… Археологически эта группа населения прослеживается по курганным захоронениям кочевников с разнообразным инвентарем в южных районах Самарской области… Третья группа памятников, представленная в основном селищами, расположена в восточных и северо-восточных районах области. На территории Похвистневского района известны болгарские поселения золотоордынского времени, но в отличие от право бережных районов — без чужеродных этнических включений. Археологами исследован крупный ремесленный центр на реке Кинель…» (Зудина, с. 11–12).
В этом процессе межэтнического синтеза для истории нашей страны большое значение имеет определение славянского, русского вклада в процесс степного этногенеза. В канун нашествия в Восточной Европе славяне были самым многочисленным этносом. По оценкам их было 78 миллионов. В степях, Поволжье и на Северном Кавказе проживало существенно меньше людей. Исследования последних лет показали, что население Руси за время татаро-монгольского ига удвоилось (см. «Путь России»). Как сказался этот демографический взрыв на этническом составе степных городов центре империи? Как определить этническое происхождение жителей степных городов, для которых всеобщим языком общения был тюркский (татарский)?
Марина Полубояринова, специально занимающаяся русскими в Золотой Орде, убеждена, что русские в городах Орды были исключительно рабами, еле влачащими существование (Полубояринова 1, 2). При этом она пишет: «И если круг письменных источников практически уже не пополняется, то новые археологические материалы появляются с каждым полевым сезоном» (Полубояринова 3, с. 53). И здесь важна идентификация археологических материалов с этническим происхождением. У данного автора, как и у ряда других, этничность определяется по предметам, связанным с православием — крестикам, иконам, деталям церковного убранства, с керамикой, частично, с ювелирными украшениями. Но конфессиональная и этническая принадлежность, как правило, совпадают для первого поколения любых мигрантов, но для следующих — совпадение необязательно. Из того, что в новых городах эпохи расцвета Золотой Орды всегда есть мечети, но редко — церкви, еще нельзя делать вывод об исключительно тюркском этническом составе горожан. Вспомним, что при постепенном завоевании турками византийской Малой Азии, часть ее греческого населения (причем большая) из христианства переходило в ислам… и превращалась в турок, что давало неофитам освобождение от крепостного права и от долгов. В степях империи аналогичный переход упрощал (в отличие от греков) и язык общения горожан между собой — татарский. Далее. Русские люди могли пользоваться в Орде прежде всего золотоордынской керамикой. Католический епископ в Сугдее (Судаке), судя по данным музея «Генуэзская крепость», пользовался, к примеру, золотоордынской керамикой. Что касается ювелирных украшений, то они и в те времена были во многом интернациональными.
Иными словами, мне кажется, что в данном случае много больше может дать метод комплексного антропологического анализа, успешно применяемый в лаборатории Татьяны Алексеевой в Институте археологии РАН (см. Алексеева 1,2, Бужилова 1,2). Не исключено, что именно этот метод позволит реально прояснить этническое многообразие жителей степных городов Золотой Орды.
Золотая Орда была государством с высокой культурой. «Золотоордынская культура сложилась в тех городах Золотой Орды, которые были расположены в степи. Это были центральные, собственно золотоордынские города. Их культура являлась сплавом традиций мастеров-ремесленников различных стран, покоренных монголами. Здесь уживались черты китайского искусства и ремесла, среднеазиатского декоративного искусства, черты домостроительства, взятые из центральной Азии, Китая и Средней Азии. На этой культуре сказалось мощное влияние иранской и закавказской культур, а также традиции ремесла Крыма, Волжской Болгарии» (Федоров-Давыдов 1997, с. 97). Среди всего перечисленного мне хотелось бы прежде всего обратить внимание на заимствование китайских традиций.
Отблеск великой китайской цивилизации, несла на себе вся империя Чингисхана, а после ее распада и Золотая Орда. Для историков, исследующих асинхронные процессы развития различных цивилизаций нет сомнений в том, что в XIII–XIV в. самой высокой земной цивилизацией была китайская. В отличие от Западной Европы, несмотря на периодические (циклические) кризисы (механизм их см. Кульпин 1990, с. 106–116), эта цивилизация не знала культурных провалов. С глубокой древности она только наращивала культурный потенциал. Западная Европа в XIII–XIV вв. находилась лишь на подступах к эпохе Возрождения, поэтому в то время источником высокой культуры был Восток, а нем прежде всего Китай.