Страница 11 из 19
Первой заговорила тетя Зина: « Спасибо тебе, Петя, что ты в нас поверил! Мы тебя понимаем, да и ты, наверное, нас тоже. Что тут много говорить…, думай, что хочешь, но, как я понимаю, мы тебе сейчас гораздо нужнее, чем ты нам…При всей нашей бедности и беззащитности…И мы с дочкой, а Клава давно мне как дочь, при живой маме, тебе поможем. Обязательно. И наверное, это будет правильно и перед людьми, и перед Богом, да и перед памятью твоей Марии – тоже. Ты что думаешь, Клава?». Покрасневшая от волнения и смущения, девушка подняла глаза, посмотрела в лицо Петру и прошептала: «Я –согласна».
Петр встал, поклонился им обеим, пошел к тете, поцеловал ей руки, потом пошел к Клаве, поцеловал её в лоб и проговорил: « Спасибо и – с Богом! Собирайте, что вам надо, зайдем к матери, поставим её в известность – и домой»…
Так все и сделали. К вечеру на Лебединском хуторе, снова появилась жизнь. Трудная, но новая и Главное –Жизнь!.
На второй день, Петр показал женщинам все свое хозяйство и дал им понять, что с этого дня оно в их руках, и уже от них будет зависеть, каким оно будет в дальнейшем.
В течении нескольких дней, Клава и тетя, сами , без подсказок Петра, разобрались с разделением труда по хозяйству – кто, что и когда будет делать, а уж как делать- они знали, просто до сих пор, у них не было таких возможностей. Запущенная в связи с болезнью Марии, усадьба, на глазах, принимала достойный вид, по всем направлениям деятельности, и снова застучал молот в кузнице Петра Лебедя…
Спали все раздельно…Петр ни словом, ни жестом, не приближался к Клаве ближе, чем можно, при несупружеских отношениях. Они явно нравились друг другу, но ту, условную черту, не переходили. Относились между собой не как друзья, а больше похоже – на отношения любящих сестры и брата…
Клава как-то сразу, так, ненавязчиво, включилась во все действия, происходившие на усадьбе, в первую очередь, организационного плана, а все технические, большие и мелкие проблемы, они решали с тетей Зиной. Петра в этот текущий водоворот не втягивали, он решал задачи внешних связей, снабжения и сбыта кузнечной продукции…
Каждую субботу, Клава с тетей, обязательно ездили на местный рынок, Петр им только бричку готовил – запрягал – выпрягал, все остальное они делали сами. И продукцию готовили на продажу, и реализовывали, и, каждый раз приносили в дом и отдавали Петру какую-то копейку…
Клава была очень хорошей хозяйкой, как-то даже до неприличности аккуратной во всем. Она очень хорошо вышивала крестиком и гладью. Когда Петр привез ей из города целый рулон белой тонкой материи и целую кучу различных ниток для вышивания, она начала делать такие вышиванки, скатерти, полотенца, занавески, что их не стыдно было вывозить на любой, не только сельский, рынок. Её рисунки-эскизы брал за образцы Петр, при изготовлении художественных заказов на кованые изделия и они очень нравились заказчикам. На хутор снова пришла жизнь. Клава стала энергетическим движущим центром. Петр смотрел иногда на неё и любовался : она была, как Мария, почти во всем, только…без Марии…
Месяца через три, Клава зашла в спальню. Петр еще не спал, лежал, думал, что надо к дочке в город съездить. Соскучилась, наверное, да и он тоже по ней. Как там она переносит все на новом месте…
Клава подошла к кровати, тихо сказала: «Петя – подвинься. Так будет лучше». Разделась и легла рядом….Петр просто привлек её к себе, и…поблагодарил за все сразу.
Утром сама Клава предложила ему поехать в город, поехать вместе, и не просто проведать сестру и дочку, а взять Марию домой, пусть она к маме (так и сказала), привыкает. Что они и сделали.
На удивление всем, маленькая Маруся, увидев Клаву, сразу протянула к ней руки и назвала «мамой». Признала. Приехали домой и с тех пор она все время «хвостиком» бегала за Клавой, все боялась, что она опять куда-то денется…
На хуторе стало еще больше жизни, детский смех целый день звучал во всех уголках, опять сложилась дружная рабочая счастливая семья, часы жизни которой, казалось, заведены по-настоящему и – надолго…
И тут – пришло время Клаве рожать…Тетя Зина, как пожившая уже сельская женщина, что-то понимала в акушерстве, но, когда посмотрела роженицу – поняла, что что-то не так. Сказала Петру. От тут же привез сельского фельдшера. Тот тоже посмотрел и развел руками – надо доктора. А где его взять? Петр верхом помчался в Никополь, нашел нужного доктора, заплатил, договорился, посадил верхом на коня, сказал куда ехать, а сам побежал к Елене, её муж запряг коня и они втроем, помчались за поскакавшим на хутор доктором. Когда они приехали на место – увидели страшную картину: – доктор держал на руках новорожденную девочку, окровавленная бездыханная Клава лежала на столе в луже крови, тетя Зина лежала без сознания на лавке, а доктор, одной рукой протирал ей виски и давал нюхать нашатырь…
Елена взяла из рук ошеломленного доктора новорожденную, начала с ней заниматься. Доктор вышел во двор, сел на лавку, обхватил голову окровавленными руками и все повторял: «Если хотя бы на пару часов раньше, всего на пару часов…!».
Клаву похоронили рядом с Марией. Петр нашел в селе женщину, недавно родившую девочку. Молока у неё было достаточно, и она согласилась кормить Клаву (так назвали маленькую) вместе со своей дочкой. Петр пару раз отвозил тетю Зину к той кормилице, а потом она сама стала ездить на бричке, Петр только запрягал-распрягал коня…
Время на Лебединском хуторе , снова, как бы остановилось. « Ну за что мне это все? –думал Петр – Павел без вести пропал, Марию свели в могилу, теперь вот Клаву Бог забрал…Ведь я никому и ничего плохого не делал, наоборот, старался чем-то помочь, тем, кто нуждался в этом. Может и мало помогал, но у меня самого еще не так много есть». « За что ты меня так, Господи?! Неужели та цыганка была права, когда я к ней заезжал перед поездкой в Крым?.И дочек маленьких уже двое, а мамы у них – ни одной…А жить-то надо!. Спасибо, хоть тетя Зина, бедная, старается, без неё вообще не знаю, чтобы было бы…»
Ну что же, придется снова начинать все с начала…
Глава 4
Как бы это ни казалось странным, но Петру не о жене пристало сейчас думать, а о маме-воспитателе для маленьких дочек. Мысли о жене, о женитьбе и обо всем, что с этим связано, ушли куда-то на дальний план. А жизнь на месте не стояла. Оживившееся было хозяйство, снова пошло на спад. Тетя Зина крутилась, как белка в колесе, но двое детей, тем более, младшая Клава, требовали круглосуточного внимания. Тетя три раза в день только к кормилице ездила. До всего остального руки не доходили. Приготовит кушать -и все, а дальше –то пеленки, то стирки, то еще многое, многое другое…
Как-то раз, тетя приехав от кормилицы, подошла к Петру и сказала, что сегодня, возле рынка видела свою давнюю подругу молодости. Она из того же села, что и Зина, давно вышла замуж и живет сейчас в этом селе, с мужем и взрослой дочерью, Настей. Тетя поговорила с подругой и кое-что выяснила…
У Насти , судьба не заладилась, был парень, посватался к ней, потом его призвали в армию, и несколько лет о нем не было ни слуху, ни духу. А потом прислал письмо своим родителям, что там женился, уже есть ребенок и живет в семье жены. Ему там хорошо, работает в порту. О Насте не спросил ни слова, а она его ждала все это время. Она была и есть свободна, так может, стоит поговорить тебе с ней…Семья эта хорошая, девушка неглупая, порядочная , спокойная. А вдруг она согласится помочь тебе, а там жизнь покажет, как дальше будет…
Петр согласился, да и выбора у него не было. Они под вечер съездили к родителям Насти, открыто рассказали все, как есть, показали ей деток, Петр сказал, что неволить её не будет, она поживет пока, как приемная мама, со всеми хозяйскими правами, а дальше- будет сама решать, как быть…Вроде бы обо всем договорились и, на второй день, Петр привез Настю на хутор, со всем её нехитрым приданым, все показал –рассказал, тетя Зина знала её с рождения, поэтому сразу благословила их обоих, и Настя начала свою жизнь на новом месте…