Страница 89 из 172
Практически на всех раннесредневековых памятниках Северного Тохаристана широко представлены наконечники стрел из железа, повторяющие в целом набор, характерный и для остальных среднеазиатских областей в VII–VIII вв. (Литвинский, Соловьев, 1985, с. 101–103): трехлопастные наконечники с треугольным и ромбическим контуром головки (табл. 89, 19–24); трехгранно-пирамидальные и бипирамидальные, четырехгранно-пирамидальные, конусовидные, пулевидные черешковые наконечники с повышенной пробивной способностью (табл. 89, 18); двух- и трехлопастные вильчатые наконечники, видимо применявшиеся при охоте (табл. 89, 13, 17, 25). Несколько железных трехлопастных черешковых наконечников дротиков были найдены в слое середины VIII в. на Аджинатепе (табл. 89, 11, 14). Известны и наконечники копий (табл. 86, 15). Парадным оружием знати были кинжалы (табл. 89, 9), известные по изображениям в живописи (Литвинский, Зеймаль Т., 1971, с. 166–167; Зеймаль Т., 1985, с. 165, 171, 187).
Археологические находки дают представление о наборе орудий труда и инструментов, использовавшихся в раннесредневековом Северном Тохаристане: ножи однолезвийные, с вогнутым или прямым лезвием, насаживавшиеся на ручку с помощью черешка (табл. 89, 7, 8); ножницы разных размеров (табл. 89, 12); долотовидный инструмент (клиновидный втульчатый, с шириной лезвия 4 см); гвозди, круглые в сечении, со шляпкой (от 3 до 12 см); скобы в виде двух параллельных пластин, скрепленных штырями (табл. 89, 4).
К концу VII в. относятся найденные на Аджинатепе мотыга (треугольной конфигурации, со штырем для крепления рукояти, рабочая плоскость слегка изогнута, размер 25×12 см), наконечник лемеха (табл. 89, 1–3) и скоба-обойма (плоская железная пластина с загнутыми по длинной стороне краями, сохранившаяся длина 16 см, ширина 6 см).
Опираясь на стратиграфические наблюдения, керамику можно подразделить на несколько хронологических групп.
Первая группа — от второй половины IV — первой половины V в. (слой Яван I, горизонты 2, 3; поселение Актепе в Кобадиане; верхний Болдай; верхний слой на городище Зартепе; верхний слой на цитадели Шахринауского городища и др.). Вторая группа — конец V — середина VI в. Куевкурган, средний слой Безымянного городища; верхний слой на цитадели Зартепе, за́мок Амирбобо III и др.). Третья группа — вторая половина VI — первая половина VII в. (Хосиеттепе, Хайрабадтепе, закрытый комплекс в крепости Нижний Уртабоз — замурованная кладовая и часть коридора, слой КФ II на городище Кафыркала и др.). Четвертая группа — вторая половина VII — середина VIII в. (Аджинатепе — основной слой, слой КФ I на городище Кафыркала; Нижний Уртабоз — слой I–II; за́мок Амирбобо — I–II; Кулаглытепе и др.).
Керамика второй половины IV — первой половины V в. (так называемый кушано-сасанидский комплекс (Зеймаль Т., Седов, 1979), или «комплекс зартепинского типа» (Археология СССР, 1985, с. 256)) типологически непосредственно продолжает традиции керамического производства кушанского времени, не только сохраняя изящество формы и высокое качество отделки, но и развивая их. Именно в это время появляются новые способы отделки поверхности сосудов: узорчатое лощение по ангобу, резьба, штампы, налепы. На обширной территории наблюдается поразительное единство в репертуаре форм и декоративных приемах. Особенно это проявляется в парадной столовой посуде, усиливается воздействие на керамику металлической посуды. Появляются ранее неизвестные типы посуды, явно подражающие металлическим изделиям: одноручные кувшины, ойнохоевидные сосуды, мелкие кувшинчики с ручками и типа бутылочек, кубки-чаши с ручками и без них. Для керамики приамударьинских районов характерен плотный темно-красный, иногда более светлый или желтоватого оттенка ангоб. Локальные различия проявляются в оттенках ангоба, в предпочтении каким-то определенным модификациям форм, определенным видам налепов-оберегов или узорам лощения. Но эти различия не нарушают общего единства стиля, свидетельствующего о высоком уровне ремесленного производства и явной технологической общности керамического производства по всему Северному Тохаристану.
Нет оснований связывать трудности в определении верхней хронологической границы керамических комплексов, относящихся к первому этапу, с нерешенностью проблемы абсолютных дат кушанской хронологии (Археология СССР, 1985, с. 256–257), так как основные датирующие материалы — монеты сасанидских кушаншахов, подражания монетам кушанских царей, штамп на керамике с изображением сасанидского кушаншаха Хормизда не имеют непосредственного отношения к «дате Канишки» (Зеймаль Т., 1975, с. 269; Зеймаль Т., Седов, 1985, с. 139, и др.). Верхнюю дату первого этапа в пределах V в. подтверждают материалы верхнего слоя городища Зартепе (Завьялов, 1979, с. 153; 1984) и уточненная датировка периода запустения на Каратепе и Фаязтепе. Захоронения в развалинах зданий и заброшенных пещерах совершались в конце IV и по крайней мере в начале V в. Об этом свидетельствуют находки в погребениях серебряных подражаний драхмам Пероза и медных монет термезского чекана эфталитского времени.
Горизонты 2, 3 в слое Яван I относятся к последним десятилетиям IV и первым десятилетиям V в. Керамические сосуды горизонта 1 (уровень свалки): лепные корчаги с двумя, тремя и четырьмя ручками; хумчи; котлы с шаровидным туловом — с четко выраженным горлом и без него; горшки с горизонтально отогнутым краем и двумя ручками; глубокие миски с округлыми стенками; сосуды баночного типа с ручками и без них; лепные крышки и мелкие сосуды; лепные светильники-чашечки — должны относиться к середине V или второй половине V в. (табл. 94, 40–60).
По сравнению с предшествующим периодом в керамике конца V — середины VI в. заметно возрастает количество лепных сосудов (Аннаев, 1984, с. 14) и меняется ассортимент форм: исчезают двуручные кувшины и малые кувшинчики; ойнохоевидные кувшины становятся более приземистыми и менее изящными; становятся грубее и тагора с ручками, исчезает штамп как элемент декора; чаши с перегибом сохраняются, но их внутренняя поверхность и край снаружи украшают полосы лощения петли, «букеты», зигзаги; появляются кружки с вертикальным горлом и с одинарными или двойными петлевидными ручками — форма, явно пришедшая из северо-западных районов (табл. 94, 17).
Во второй половине VI — начале VII в. в керамике еще ощутимо наследие кушанских традиций: изготавливаются полусферические чаши с желобками по внешней стороне края; сохраняются чаши с перегибом стенок, но уже без фигурного полосчатого лощения (табл. 94, 20, 23–25); продолжают существовать кувшины с изогнутым носиком, становятся более крупногабаритными кувшины со сливом; исчезает тагора с орнаментированным отогнутым краем. В кухонной посуде появляются горшки с вытянутым туловом и ручками, круглодонные лепные миски. С лепными котлами (шаровидное тулово, вертикальное низкое горло) сосуществуют шаровидные котлы, изготовленные на круге; и у тех и у других на плечиках — ручки-подковы, иногда плетеные (табл. 94, 21, 39). Менее многообразны профили венчиков хумов и корчаг: преобладают подквадратные, округлые в сечении профили отогнутых утолщенных закраин (с наружной стороны часто с вдавлениями от пальцев). Видимо, только в начале VII в. появляются высокие светильники-чаши на полой (с рельефными валиками у основания) конической подставке, сосуществующие со светильниками на конической ножке, украшенной прорезным орнаментом в виде стрелы (табл. 94, 11, 53, 54).
В керамике второй половины VII — первой половины VIII в. типологические связи с керамикой кушано-сасанидского времени окончательно утрачиваются. Со второй половины VII в. получает распространение так называемый пачкающий ангоб. Он наносился после обжига и был непрочным, легко осыпался. Им покрывались миски на сплошном или кольцевом поддоне с перегибом у края и небольшие узкогорлые кувшинчики, относящиеся к наиболее распространенным формам столовой посуды этого времени. К столовой посуде следует отнести также ойнохоевидные кувшины (табл. 94, 37) и кувшины с грушевидным туловом, узким горлом и удлиненным носиком-сливом (табл. 94, 29, 30). Это явное подражание металлическим сосудам. Водоносные одноручные кувшины, плоская ручка которых изогнута под прямым углом, сходны с согдийскими (табл. 94, 10). Встречаются и крупногабаритные экземпляры более тщательной выделки, со сложным резным узором на плечиках. Кружек становится больше. Наряду с прежней формой, с коротким вертикальным горлом, округлым туловом и петлевидной ручкой, появляется новая, с цилиндро-коническим туловом. Среди кухонной посуды преобладают плоскодонные горшки небольших размеров, с округлым или чуть вытянутым туловом, с плавно отогнутым наружу верхним краем (с защипами или вмятинами) и с маленькими ручками-выступами или гребенчатыми налепами на плечиках. К горшкам близки по форме и качеству изготовления котлы, но они больших размеров, с округлым дном и ручками-скобками. Из такого же грубого теста сформованы миски-тагора с чуть округлыми стенками, одноручные кувшины, сосуды-хумча с двумя ручками, сковороды-жаровни. У всех хумов низкое горло с крутым переходом к плечикам; дно, как правило, плоское, устойчивое.