Страница 34 из 57
Брахманы и жители (деревень), [926] владеющие множеством скота, стоят (в ожидании) сотнями у ворот с тридцатимиллиардной данью, удерживаемые (привратниками). (Только) захватив (с собою) красивые золотые сосуды камандалу [927] и таким образом принеся дань, они затем получили доступ (но дворец). И сам океан доставлял ему [928] в сосудах из белой меди амриту,[929] полученную в его водах, ту амриту, которую небесные жены не носят даже для Шакры.
При виде сосудов, разукрашенных тысячью золотых узоров и многочисленными драгоценными камнями, и всего прочего у меня словно появилась лихорадка. И взяв те (сосуды), (люди) направляются к Восточному и Южному океанам.[930] И точно так же они, взяв их, идут и к Западному океану,[931] о бык из рода Бхараты! Но не идут они к Северному океану,[932] ибо он (никому недоступен),[933] кроме птиц. И вот какое еще необычайное происшествие там случилось. Слушай меня, пока я буду рассказывать о нем.
Когда целые две тысячи сотен брахманов угощались, там подавался установленный сигнал, по которому постоянно должна была трубить раковина, (возвещая об этом событии). И когда я, о потомок Бхараты, слушал прекраснейшие звуки той раковины, звучавшей ежеминутно, каждый волосок у меня вставал (от волнения).
И то место жертвоприношения было заполнено многочисленными царями, желавшими видеть это (зрелище). Цари, о владыка людей, (стекались) на жертвоприношение мудрого сына Панду, беря с собою всякие драгоценности, о великий царь! И хранители земли подобно вайшьям становились прислужниками дваждырожденных во время их трапезы.
И такого богатства, какое есть у Юдхиштхиры, о царь, нет ни у царя богов (Индры), ни у Ямы или Варуны, ни даже у владыки гухьяков (Куберы).[934] Увидев величайшее богатство сына Панду, я не нахожу покоя, ибо сердце мое горит.
Шакуни сказал:
Слушай меня, о ты, чье могущество и правде, о средстве для приобретения величайшего богатства, которое ты видел у пандавы. Я искуснейший знаток игры в кости на всей земле, о потомок Бхараты! Я знаю тайны игры, знаю, когда нужно делать ставку (и когда не нужно). Я знаю также особенности игры. Сын Кунти — большой охотник до игры в кости, но сам не знает, как играть. Вызванный (на игру), он, конечно, придет, и мы с ним вдвоем сыграем в кости. Так вызови его.
Вайшампаяна сказал:
И царь Дурьйодхана, когда так сказал ему Шакуни, молвил без промедления Дхритараштре: «Этот знаток игры в кости, о царь, способен отобрать посредством игры богатство у сына Панду. [935] Поэтому благоволи дозволить ему это».
Дхритараштра сказал:
Я всегда следую указаниям премудрого Кшаттри, моего советника. Встретившись с ним, я узнаю его решение по этому делу. Ведь он предвидит (все); почитая закон как высочайшее благо, он скажет о своем решении по сути дела, подходящем для обеих сторон.
Дурьйодхана сказал:
Если тут вмешается Кшаттри, он отвратит тебя от этого. Если же ты откажешься, о царь царей, я непременно умру. Когда я умру, ты, о царь, будь счастлив с Видурой. Владей тогда всей землею. Что тебе тогда делать со мной? [936]
Вайшампаяна сказал:
Услышав его прискорбные слова, сказанные из чувства расположения, Дхритараштра, всегда придерживающийся мнения Дурьйодханы, сказал своим слугам: «Пусть искусные мастера быстро выстроят большой, прекрасный дворец собраний, достойный зрелища, с тысячами колонн и сотней дверей. Затем усеяв его драгоценными камнями и расставив всюду игральные кости, пусть они, когда он (весь) будет красиво отделан и сделан удобным для входа (в него), в должном порядке сообщат мне (об этом)».
И правитель земли Дхритараштра, о великий царь, решив, что это — для умиротворения Дурьйодханы, послал за Видурой. Ибо, не спросив Видуру, он не принимал никакого решения. И хотя он знал о пагубных последствиях игры, он из-за любви к сыну был склонен к ней. Услышав об этом и (зная), что вступление в век Кали [937] началось и что совсем уже приблизилась гибель (рода Куру), мудрый Видура поспешил к Дхритараштре. И подойдя к своему благородному старшему брату и склонив голову к стопам его, брат сказал ему: «Я не одобряю, о царь, твоего решения, о владыка! Сделай так, чтобы не возникло раздора между твоими сыновьями из-за этой игры».
Дхритараштра сказал:
О Кшаттри,[938] не возникнет ссоры между моими сыновьями. Боги на небе несомненно проявят к нам милость. Сулит она счастье или несчастье, полезна она или пагубна — пусть эта дружеская игра состоится. Это несомненно предопределено судьбою. И тогда, поскольку буду присутствовать я и Бхишма, бык из рода Бхараты, никакого злополучия не случится, даже если оно предопределено судьбою.
Взойдя на колесницу, (запряженную) конями, по быстроте равными ветру, отправляйся в Индрапрастху сегодня же и привези Юдхиштхиру. И мое решение нельзя отвратить, о Видура, — говорю тебе. Я считаю наивысшей судьбу, благодаря которой все это происходит.
Когда так было сказано, мудрый Видура, думая, что это не должно случиться, направился в великой печали к премудрому Апагейе.[939]
Так гласит глава сорок пятая в Сабхапарве великой Махабхараты.
Глава 46
Джанамеджая сказал:
Как произошла между братьями игра в кости, чреватая великими бедствиями, из-за которой были ввергнуты в такие лишения пандавы — мои деды? И какие цари присутствовали в собрании, о лучший из знатоков вед, и кто среди них одобрял (игру) и кто противился ей? Я хочу, чтобы тобою было подробно об этом рассказано, о дваждырожденный! Ибо это явилось причиной гибели мира, о лучший из дваждырожденных!
Сута[940] сказал:
Когда так было сказано царем, могущественный ученик Вьясы,[941] знаток всех вед, рассказал обо всем, как это случилось.
Вайшампаяна сказал:
Слушай меня, о лучший из рода Бхараты, когда я буду рассказывать снова об этом подробно, если у тебя, о великий царь, есть намерение слушать. Узнав мнение Видуры, Дхритараштра, сын Амбики,[942] сказал опять Дурьйодхане такие слова наедине: «Не затевай игры в кости, о сын Гандхари! Видура не одобряет ее. Ведь он, с величайшим умом, никогда не скажет того, что для нас пагубно. Ибо то, что говорит Видура, я полагаю, есть высочайшее благо (для пас). Сделай так, о сын, ибо я считаю, что все это для твоего же блага. Ту науку (морали), которую преподал мудрому царю богов божественный мудрец и наставник Васавы [943] великий Брихаспати с благородным умом, — ту науку всю вместе с ее тайнами знает великий мудрец Видура.
И я также всегда следую его совету, о сынок! Премудрый Видура считается таким же выдающимся среди кауравов, как многоумный Уддхава [944] чтится среди вришниев, о царь! Поэтому не затевай игры в кости, о сын, ибо в игре виден раздор, а в раздоре — гибель царства. Поэтому, о сын, откажись (от своего намерения).
926
И жители (деревень) — букв. «те, чье богатство состоит из участков земли». Согласно толкованию Девабодхи: это жители, обитатели. Датт и Рой понимают это как определение к brahmanah и переводят: «Brahmanas, supported by the land (или: lands) presented to them (by Judhisthira) (или: Judhisthira hath given them)».
927
Камандалу — обычно глиняный или деревянный сосуд для воды, употребляемый отшельниками.
928
Т.е. Юдхиштхире.
929
Амрита — напиток бессмертия, амброзия или нектар, пища богов. В тексте букв. «мед». Перевод сделан согласно толкованию Девабодхи: madhu amrtam — «madhu, т. е. амрита».
930
Восточный и Южный океаны — под первым, который называется также Великим морем, имеется в виду нынешний Бенгальский залив, под вторым — по-видимому, Индийский океан.
931
Западный океан — имеется в виду нынешнее Аравийское море.
932
Северный океан — очевидно, имеется в виду океан, будто бы существующий по другую сторону Гималаев.
933
Так согласно толкованию Девабодхи: uttaram na gacchati agamyatvat.
934
Т.е. бога богатства. См. прим. 170 и 290 к «Сказанию о дворцах собраний».
935
Т.е. у Юдхиштхиры.
936
Т.е. в смысле: что тебе тогда до меня?
937
Вступление в век Кали — т. е. вступление в Калиюгу, преддверие Калиюги. Кали — имя божества, олицетворяющего злую судьбу, а также Калиюгу — последний из четырех мировых периодов индийской мифологии, который считается веком зла и насилий. Он считается железным веком, продолжительность его равна 432 000 земных лет, и начинается он будто бы с 13 февраля 3102 г. до н. э. (см. прим. 65 к «Сказанию о дворцах собраний»). Являясь олицетворением духа зла, Кали неизменно выступает и во время игры в кости как их очко, в то время как сами игральные кости олицетворяются в виде божества Двапары.
938
Т.е. Видура. См. прим. 60 к «Сказанию о жертвоприношении Раджасуя».
939
Апагея — букв. «сын реки (Ганги)», эпитет Бхишмы, который также прозывается Гангея с тем же значением. См. прим. 20 К «Сказанию о жертвоприношении Раджасуя».
940
Сута — собственно возница, представитель воинской касты. Сопровождая своих повелителей на битву, возницы, или суты, бывали свидетелями их боевых подвигов и воспевали их. Сута, таким образом, имеет здесь значение сказителя, и под ним подразумевается Уграшравас, сын возницы Ломахаршаны. В обрамлэнии Махабхараты сказигель-сута Уграшравас всегда обращается к легендарному мудрецу Шаунаке, которому он рассказывает поэму Махабхарату точно так, как он ее слышал от Вайшампаяны, ученика Вьясы. Поэтому изложение Махабхараты ведется главным образом от лица Вайшампаяны, который обращается к царю Джанамеджайе.
941
Т.е. мудрец Вайшампаяна, который рассказывает поэму Махабхарату царю Джанамеджайе.
942
Амбика — дочь царя Каши, старшая супруга царя Вичитравирьи и мать Дхритараштры.
943
Т.е. Индры. См. прим. 168 к «Сказанию о дворцах собраний».
944
Уддхава — имя дяди, a по другим версиям — двоюродного брата Кришны. В Махабхарате Уддхава почитается близким другом и советником Кришны.