Страница 30 из 49
Когда солнце начало клониться к закату, войска Кауравов с Карной во главе ринулись с новой силой на неприятельские рати, тесня их и обращая в бегство. В этой ужасной битве, подобной битве между богами и асурами, отважные воины сокрушали слопов и колесницы, коней и людей, поражая их боевыми топорами и мечами, палицами и копьями. И земля, как драгоценным убором, украсилась сотнями отрубленных голов, блистающих золотыми диадемами и серьгами, и реки крови заструились по ней. Поле, покрытое трупами слонов и коней и телами витязей с застывшими лицами и зияющими ранами, выглядело как владения бога смерти в день кончины вселенной.
Сатьяки, украшение рода Чини, первым противостоял этому яростному натиску Кауравов. Сотнями стрел, сверкающих, как солнечные лучи, осыпал его Карна, и сотни стрел, смертоносных, как ядовитые змеи, выпустил Сатьяки в Карну. И в то же время Дхриштадьюмна во главе сильного войска преградил путь наступающим Кауравам, и жестокий бой закипел вокруг его стяга. Когда же появилась на поле колесница Арджуны, сотрясая землю и СЛОЕНО раскатами грома оглашая окрестность, страх объял воинов Карны, и хлынули они прочь, как волны бурного океана, отраженные от берега. Подняв свой грозный лук и словно приплясывая на своей колеснице, затмил Арджуна тучами стрел небо над головами бегущих. Сокрушая вражеские колесницы, слонов с их седоками и пеших воинов, мчался он по полю, подобный Яме, богу смерти.
Дурьодхана, оправившийся от ран, один преградил ему дорогу. Семью стрелами Арджуна сразил возничего Дурьодханы и его коней, сбил его стяг и разорвал тетиву на луке. Затем Арджуна направил на Дурьодхану стрелу, ужасающую своим видом и несущую смерть всем живым существам на своем пути. И не миновал бы в то время гибели старший сын Дхритараштры, если бы не пришел к нему на помощь Ашваттхаман, разбивший ту стрелу в полете своими стрелами на семь частей.
Обрушившись на Ашваттхамана, Арджуна сразил его коней, разорвал стрелою тетиву на его луке и помчался дальше, сметая неприятельских витязей перед собою, туда, где Карна теснил рати Пандавов.
Оставив Сатьяки, Карна устремился навстречу Арджуне и в одно мгновение поразил его и Кришну многими стрелами. Сатьяки между тем, оправившись от нанесенных ранее ударов, напал на Карну сзади, а вслед за тем и другие могучие витязи войска Пандавов пришли на помощь Арджуне. Шикхандин и сыновья Драупади, царь Юдхиштхира и Чекитана, братья-близнецы и Дхриштадьюмна с отрядами матсьев, кайкейев, карушей и чедиев, сопровождаемые бесчисленными колесницами и слонами и конными и пешими воинами, окружили Карну со всех сторон, осыпая его всевозможными стрелами, копьями, дротиками и дисками. Но, отражая эти ливни смертоносных ударов, Карна устремился на врагов, рассеивая их силой своего оружия, как буря, которая гнет и валит деревья па своем пути. Пылая яростью, он истреблял воинов, конных и пеших, на колесницах и слонах, и бежали с его дороги, не в силах противостоять ему, витязи войска Пандавов.
Меж тем как Карна вырвался из кольца окруживших его врагов, Арджуна с удвоенной силой обрушился на Кауравов, поражая их своими стрелами, как ударами молний. Многие воины и многие слоны и кони пали тогда от его руки. В великом смятении отступали рати Кауравов перед победоносным Арджуной, сыном Кунти, когда солнце на закате скрылось за краем земли.
В наступивших сумерках и облаках пыли, поднятой сражающимися, трудно стало отличать своих от неприятелей; покинули поле Кауравы, а затем и Пандавы, радуясь одержанной победе и прославляя могущество Арджуны, вернулись в свой лагерь и расположились в шатрах на ночной отдых. И тогда вышли на залитое кровью поле страшные ракшасы и пишачи и стаи животных, пожирающих трупы.
Покрытые ранами, с разбитыми доспехами и сломанным оружием, лишившиеся многих коней, слонов и колесниц, в глубокой горести возвращались в свой лагерь воины Кауравов. Вздыхая, стиснув руки, устремил Карна печальный взор на повелителя Кауравов и сказал: «Арджуна искусен в бою, всегда осмотрителен и полон самообладания. И Кришна вовремя предупреждает его об опасностях. Сегодня нам не удалось одолеть его. Но завтра, о владыка земли, я разрушу все, что бы он ни задумал». — «Да будет так», — отвечал Дурьодхана и отпустил царей. И все разошлись по своим шатрам.
ГИБЕЛЬ КАРНЫ
Когда забрезжил рассвет следующего дня, Карна предстал перед царем Дурьодханой и сказал: «Сегодня, о властитель, я встречусь в бою со славным сыном Панду. Доныне судьба препятствовала нашей встрече, но сегодня я не вернусь с поля, не убив его. Так выслушай же, государь, что нужно для нашего блага. Ни в искусстве отражения вражеских ударов, ни в меткости стрел, ни в силе, ни в отваге, ни в ловкости Арджуна не может равняться со мною. Мой лук, называемый Виджая, тот лук, с которым некогда Индра победил демонов, мощнее Гандивы, лука Арджуны. И лишь в одном превосходит меня отважный сын Панду. Золотой колесницей его, его конями, быстрыми, как мысль, правит великий Кришна. У меня нет равного ему возничего, и все же я буду сражаться с Арджуной. О царь, только Шалья, украшение царских собраний, равен Кришне мощью рук, знанием коней и искусством управления колесницей. Если он будет моим возничим, ты победишь! Тогда ни боги, ни асуры не смогут противостоять мне в битве, а смертные сыновья Панду бессильны будут передо мной!»
«Да будет исполнено твое желание, о Карна», — отвечал Дурьодхана и тотчас отправился к владыке мадров. Приблизившись к нему, с почтением молвил Дурьодхана: «О Шалья, могучий царь, бесстрашный витязь, не знающий равных в битве! Смиренно склонив голову, молю тебя, властитель земли, исполни мою просьбу ради нашего блага. Только ты можешь быть возничим Карны в бою его с Арджуной. Будь же защитой храброму Карне, как Кришна охраняет в битве грозного сына Кунти. С тобой Карна будет непобедимым».
Выслушав эти слова Дурьодханы, Шалья преисполнился гнева. Нахмурив брови и потрясая руками, он отвечал Дурьодхане: «Ты оскорбляешь меня, о сын Гандхари, и льстишь Карне, ставя его выше всех нас. Но я не считаю сына возничего равным мне в битве. Взгляни на мои руки, могучие, как стрелы грома, на мой лук и стрелы, на мою колесницу, влекомую конями, быстрыми, как ветер. Я могу поразить врага одной рукою, в гневе я могу расколоть этой палицей гору! И, зная это, ты предлагаешь мне стать возничим человека низкого рождения и думаешь, что я, кшатрий, буду повиноваться тому, кому приличествует быть моим слугою! Нет, претерпев такое унижение, я отказываюсь сражаться. Разреши мне, о государь, вернуться в мое царство».
Сказав так, Шалья хотел удалиться, но Дурьодхана удержал его и обратился к нему с великим почтением: «Речи твои справедливы, о Шалья, в том нет сомнения. Ни Карна, ни я не превосходим тебя силой и отвагой. Но я избрал тебя среди всех витязей, ибо как превосходит в искусстве владения оружием Арджуну Карна, так ты превосходишь Кришну могуществом и знанием коней. О владыка мадров, в искусстве обхождения с конями ты знаешь вдвое больше, чем сып Ядавов!» — «Раз ты ставишь меня выше Кришны, о сын Гандхари, — отвечал Шалья, — я удовлетворен. Я буду возничим Карны в бою его с Арджуной, как ты просишь. Но пусть узнает Карна об условии, которое я ставлю: в его присутствии я волен говорить все, что пожелаю». И Дурьодхана и Карна отвечали: «Да будет так».
Наступило утро, и Карна вместе с Шальей взошел на свою боевую колесницу, покрытую тигровой шкурой и запряженную белыми конями. Завидев Карну, блистающего, как солнце, перед рядами строящихся ратей, громким криком приветствовали его воины Кауравов. Загремели барабаны, зазвучали трубы, раздались боевые клики, и, сотрясая землю тяжелой поступью, с великим шумом двинулись войска на поле битвы.
«Поспеши, о владыка мадров, — молвил Карна, — веди колесницу скорее на поле боя. Пали лучшие воины нашего стана, и теперь настало время мне сражаться. Кто, кроме меня, поведет войска в бой против могучего Арджуны, против Бхимасены и Сатьяки? Встретившись с ними в сражении, я либо сокрушу их, либо сам последую в царство бога смерти по пути, проложенному Дроной. Сегодня должен я встретиться с Арджуной, и пусть сойдут с небес боги с Ямой во главе на его защиту, я не отступлюсь от боя и сражу его своим оружием!»