Страница 1 из 132

Спор о соли и железе (Янь те лунь)

Хуань Куань

Спор  о соли и железе

(Янь те лунь)

ВВЕДЕНИЕ

СОЗДАНИЕ «СПОРА О СОЛИ И ЖЕЛЕЗЕ» И ЕГО ПРЕДЫСТОРИЯ

Сочетание «соль и железо» (янь те [1] *), встречающееся на страницах истории Западной Хань [1а], вошло в название одного из написанных в то время трактатов — «Спор (или рассуждения) о соли и железе» (Янь те лунь [2]) Хуань Куаня [3] (I в. до н. э.). Название это отнюдь не исчерпывает содержания трактата; тем не менее вопрос о казенных монополиях на «соль и железо» занимает там достаточно важное место, а это позволяет рассматривать трактат в ряду выступлений против этих монополий при Западной Хань.

Обе монополии были введены в 119 (согласно гл. 30 «Ши цзи [4]») или в 117 (согласно гл. 24Б «Хань шу [5]») г. до н. э.[1] Инициаторами этого являлись «помощники великого земледельца», ведавшие солью и железом, — Кун Цзинь [6] и Дунго Сянь-ян [7], чьи соображения о подведомственных им делах были представлены трону «великим земледельцем» в этом году. Текст доклада гласил: «Горы и моря суть хранилища Неба и Земли, и те и другие должно было бы подчинить малому казначею; но Ваше Величество бескорыстны и [поэтому] подчинили их великому земледельцу, чтобы помочь [пополнить поступления от] налогов. Желательно, чтобы [вы] набирали простолюдинов, которые сами [добровольно] обеспечат свои [производственные] расходы и станут, пользуясь казенными орудиями, производить варку соли, а казенные учреждения (т. е. правительство. — Ю. К.) давали бы им прочные котлы для этой варки. [Купцы] — нечестные простолюдины, кормящиеся второстепенным [занятием], — хотят монопольно завладеть обильными ресурсами гор и морей, чтобы стяжать богатство и заставить служить себе на пользу мелкий люд; невозможно выслушать все их суждения, которые [направлены против государственных монополий на соль и железо и] расстраивают [эти казенные] дела. У тех, кто осмелится частным образом отливать утварь и орудия из железа и варить соль, [надлежит] заковать в ножные железа левую ногу, конфисковать и взять [в казну] их орудия. В округах, которые не поставляют железа, [следует] создать малые казенные учреждения, [ведающие] железом [и занимающиеся литьем старого металла], и для удобства подчинить [их властям тех] уездов, где они будут находиться»[2]. После представления доклада Кун Цзиню и Дунго Сянь-яну было приказано приступить к организации казенных монополий на соль и железо. И почти сразу же возникла оппозиция этой форме государственного вмешательства в экономику.

Если датировать доклад о введении казенных монополий на соль и железо на основании «Хань шу», то оппозиция им началась в тот же год. Действительно, уже в 117 г. до н. э.[3] «ученый обширных знаний» Сюй Янь [8] вместе с «учеными обширных знаний» Чу Таем [9] и другими был послан в инспекционную поездку по округам и удельным государствам. В их обязанности входило доносить о таких богатых частных стяжателях, правителях округов и «канцлерах» удельных владений, которые действуют во имя личной выгоды и чинят вред казне, оказывать помощь несчастным, выдвигать учителей для простого народа из числа «трех старцев» и людей, «почтительных к родителям и уважающих старших», рекомендовать двору «благородных мужей выдающегося поведения», а также представлять «канцлеру» и «сановнику-императорскому секретарю» свои соображения о том, что полезно жителям округов и удельных государств[4]. Общей задачей посланных было инспектирование «нравов и обычаев» и, видимо, «распространенных [упадочных] обычаев»[5].

Как сообщает «Хань шу», во время своей поездки Сюй Янь «ложно сослался на государев декрет, побудил [жителей удельных] государств Цзяодун [10] и Лу [11] лить [металл], раздувая огонь кузнечными мехами, [и производить] соль и железо». Из дальнейшего повествования можно заключить, что он «упразднил» монополии на соль и железо в обоих удельных государствах, позволил лить металл, дабы обеспечить простолюдинов орудиями в весеннюю страду, и что, действуя недозволенным образом, он следовал чаяниям народа ради личной славы.

«Сановник-императорский секретарь» Чжан Тан обвинил Сюй Яня в «ложной ссылке на государев декрет и причинении великого вреда», за что тому грозила казнь. Оправдываясь, Сюй Янь утверждал, что, согласно принципу «Весен и осеней» (Чунь цю [12])», «если сановник выезжает за границы [государства и у него] есть что-то, чем можно обеспечить спокойствие алтарям духов земли и проса и сохранение тьме простолюдинов, то самоуправство уместно». Дело было передано на рассмотрение чиновнику Чжун Цзюню [13]. Тот отверг довод Сюй Яня, в частности, указав, что, в отличие от древности, когда существовали разные государства удельных правителей и в определенных случаях было уместно самоуправство, «ныне Поднебесная является единой, [на пространстве в] 10 000 ли такие же нравы, поэтому, [согласно принципу] «Весен и осеней», «истинный царь ничего не считает внешним»; почему же [Сюй] Янь, который, инспектируя, объезжал земли в [пределах] границ, приводит [слова о сановнике, что] выехал за границы [государства]?»

В конце концов Сюй Янь признал себя виновным, и Чжун Цзюнь доложил трону, что преступник «ложно сослался на государев декрет и действовал самоуправно». Казнь Сюй Яня все же не состоялась[6].

Сюй Янь — первый известный нам человек, выступивший против монополий на соль и железо. Существенно, что это чиновник, по долгу службы озабоченный состоянием «нравов и обычаев», и что это конфуцианец, ученик знаменитого конфуцианского ученого из Лу господина Шэня (Шэнь-гуна [14])[7]. О его философских взглядах можно высказаться и более определенно по тому объяснению, которое он дал своему самоуправному поступку: оно заимствовано из арсенала школы Гунъян [15] комментаторов «Весен и осеней»; формулировка принципа допустимости «самоуправства» содержится и в «Гунъян чжуань [16]» («Комментарии Гунъян»), и в труде крупнейшего теоретика этой школы Дун Чжун-шу [17] (179?-104? гг. до н. э.)[8].

Сравнение высказываний Сюй Яня и Чжун Цзюня позволяет выявить различие между пространственными представлениями противника монополий на соль и железо и представителя официальной точки зрения. Сюй Янь делит пространство империи на две разнородные части — находящуюся под непосредственным контролем ханьского монарха, где невозможно «самоуправство» сановника, т. е. действуют приказы и законы императора, и лежащую за ее «границами» (земли удельных государств), где такое самоуправство при определенных условиях возможно и, следовательно, императорские приказы и законы не действуют или, по крайней мере, действуют не всегда[9]. Иными словами, он исходил из представления о неодинаковом отношении китайского монарха к разнородным частям империи. За таким партикуляризмом явно стоит противопоставление своего государства другим китайским государствам времен удельной системы.

Как и Сюй Янь, Чжун Цзюнь, прошедший ученичество у «ученого обширных знаний», основывает свои соображения на формуле «Гунъян чжуань». В его случае это формула «истинный царь ничего не считает внешним»[10]. Но если формулировка принципа «самоуправства» связана с тенденцией к партикуляризму, то формула «ничего не считать внешним» связана с противоположной тенденцией — к универсализму — внутри той же самой комментаторской школы Гунъян[11]. Чжун Цзюнь подчеркивает единство и однородность Поднебесной, одинаковое отношение императора к ее пространству, что более соответствует идее централизованной бюрократической империи. Таким образом, пространственные представления противника монополий отличает партикуляризм, а представителя официальной точки зрения — универсализм, причем оба основываются на «Гунъян чжуань».

См.: МН, т. 3, с. 569-571; Swa

ШЦХЧКЧ, гл. 30, с. 22-23; ср.: МН, т. 3, с. 570-571; Watson 1961, т. 2, с. 90; Сыма Цянь, пер. Вяткина, т. 4, с. 210; а также Swa

Датируем на основании: ШЦХЧКЧ, гл. 30, с. 29-30; МН, т. 3, с. 580-581; Swa

См. ссылки в пр. 2; ХШБЧ, гл. 24Б, с. 2053-2054; HFHD, т. 2, с. 68-70. О произношении имени Чу Тая см.: Ван Пэй-чжэн, с. 38.

См.: ХШБЧ, гл. 64Б, с. 4355; ЯТЛ, гл. 10, с. 72.

См.: ХШБЧ, гл. 64Б, с. 4355-4357; Цянь Хань цзи, гл. 13, с. 9а-9б.

См.: ШЦХЧКЧ, гл. 121, с. 15; Watson 1961, т. 2, с. 403.

См.: Гунъян чжуань, гл. 8, с. 1б-2а; гл. 12, с. 10а; ср.: Po Hu T'ung, с. 222, 278, пр. 73; ЧЦФЛ, гл. 5, с. 20. Господин Шэнь не наставлял в «Гунъян чжуань», а учил «Гулян чжуань» [2] («Комментарию Гулян»), см.: Юй Цзя-си, гл. 10, с. 520-524. Но у Сюй Яня были контакты и со школой Гунъян. Так, «ученый обширных знаний» Чу Тай, одновременно с которым Сюй Янь был послан в инспекционную поездку 117 г. до н. э., являлся учеником Дун Чжун-шу (см.: ШЦХЧКЧ, гл. 121, с. 29; Watson 1961, т. 2, с. 412; ХШБЧ, гл. 88, с. 5172; ЯТЛ, гл. 10, с. 78, пр. 43). Имена обоих ученых всплывают в связи с вопросом о жертвоприношениях императора Небу и Земле. Сюй Янь вновь показал себя человеком независимой позиции и своим критическим выступлением о выполнении ритуала жертвоприношений вызвал раздражение императора, который уволил его в отставку (см.: ШЦХЧКЧ, гл. 12, с. 33; гл. 28, с. 73; МН, т. 3, с. 498; Сыма Цянь, пер. Вяткина и Таскина, т. 1, с. 273; Сыма Цянь, пер. Вяткина, т. 4, с. 184). Есть известие, что в дискуссии об этих жертвоприношениях Чу Тай был посрамлен Ни Куанем [3] и вынужден был признать, что уступает ему; после этого Ни Куань получил должность «сановника-императорского секретаря», которую прежде надеялся занять Чу Тай (см.: ХШБЧ, гл. 58, с. 4159).

Во времена Сюань-ди [4] (74-48 гг. до н. э.), ок. 65 г. до н. э., формула «[согласно] принципу «Весен и осеней», «если сановник выезжает за границу [государства, и у него] есть что-то, чем можно обеспечить спокойствие государству и [правящему] дому, то самоуправство уместно»» была приложена высшими чинами империи к поступку Фэн Фэн-ши [5], ханьского посла, добившегося большого успеха для империи благодаря произведенному по его инициативе нападению на государство Соцзюй [6] в Западном крае (см.: ХШБЧ, гл. 79, с. 4837; гл. 96А, с. 5490).

См.: Гунъян чжуань, гл. 1, с. 126; гл. 12, с. 11а. Как заявил Чжун Цзюнь еще ок. 123 г. до н. э., в царствование У-ди [7] (141-87 гг. до н. э.) имело место знамение того, что государь «ничего не считает внешним»: боковые ветви удивительного дерева причудливо соединились вверху, знаменуя, что все «примкнули к внутренней [области мира]» (см.: ХШБЧ, гл. 72, с. 4595).

См.: Кроль 1978 (1), с. 53-54.