Опасная невинность

— Они редко бывают. Здесь их не увидишь. Им нужна сельская местность, чтобы они могли бегать так быстро, как только могут их длинные ноги.

Финн кивнул, выглядя немного подавленным.

— Мы вернемся в Ирландию через шесть недель на свадьбу. Тогда ты сможешь играть с гончими сколько захочешь.

Финн засиял. — Я понесу кольца!

— Да, именно так.

Я подавил ухмылку от того, как он был рад, что мы с Эйслинн поженимся в Ирландии в кругу семьи. Некоторое время назад он признался, что расстроился, что его не пригласили в первый раз. В этот раз приглашены были почти все. Отец позаботился об этом. Половина Кенмара и все Девани со всего мира. Поместье должно было лопнуть по швам, но я не стал спорить. Отец и моя тетя Шивон позаботились о планировании.

— Ты голоден? — спросил я, направляя машину к «Дерзкой девице». Я всегда ухмылялся, когда видел вывеску над пабом. Это была деревянная вывеска с золотой скорописью, нарисованной по трафарету над рыжими волосами, развевающимися на ветру.

Я припарковался прямо перед входом и помогла Финну выйти из машины, прежде чем мы вошли внутрь паба. Раньше здесь воняло старым дымом и прогорклым жиром, но теперь воздух наполнился аппетитным ароматом маслянистого картофеля, сладкой корочки пирога и медленно готовящегося мяса. Эйслинн, несколько моих людей и я сделали ремонт внутри, выкрасив стены, полы и мебель в новый светлый цвет. Эйслинн выбрала для пола беленый дуб, потому что он напоминал ей о дрейфующей древесине, а столы и стулья были деревенского белого цвета. Это напомнило мне маленький магазинчик с рыбой и чипсами недалеко от Кенмара, куда я часто заходил в детстве и юности. Новая официантка помахала мне из-за барной стойки, а затем исчезла на кухне, вероятно, чтобы сообщить Эйслинн, что мы пришли. Вскоре после этого появилась Эйслинн с волосами, убранными в пучок, с лицом, лоснящимся от жары на кухне, загруженным работой, но счастливым, и, как обычно, в красном фартуке. Салфетки и скатерти тоже были красными. Она сияла, проходя к нашему столу. Каждый обед мы всегда выбирали один и тот же столик. Это был единственный свободный столик в ресторане. За два месяца своего существования «Дерзкая девица» уже стала популярной в нашей ирландской общине и за ее пределами. Эйслинн наклонилась и поцеловала Финна в щеку, а затем поцеловала мои губы.

— Что особенного сегодня? — спросил я, как делала это каждый день.

— Черный пудинг, завернутый в слоеное тесто, с чатни из ревеня и салатом из водяного кресса. Рекомендую также нарезанную вручную дважды приготовленную картошку и восхитительного хека, запеченного в пиве, — сказала Эйслинн, подмигнув мне.

Финн почти всегда заказывал рыбу с картошкой, поэтому последнее было обязательным блюдом.

— Тогда я возьму фирменное блюдо и яйцо по-шотландски с дополнительным маринованным луком.

Эйслинн закусила губу и радостно кивнула, затем повернулась и исчезла на кухне. Вскоре после этого, благодаря новой официантке, передо мной появился сидр, а перед Финном — домашний чай со льдом из ревеня.

Эйслинн присоединилась к нам за обедом двадцать минут спустя. Она ела только суп из корнеплодов.

— Фаршированный? — спросил я. Эйслинн всегда пробовала все, что готовила. Это означало, что она редко бывала голодна во время обеда, но она все равно хотела присоединиться к нам с полной тарелкой.

— И разбита, — сказала она с усталой улыбкой. — Но новая повариха хороша собой и жаждет учиться. Она будет большой помощницей и готова взять на себя готовку в течение недели или двух.

До сих пор Эйслинн справлялась с готовкой одна. Отведя Финна в детский сад, она отправлялась в ресторан и готовила, как сумасшедшая, несколько часов, пока мы с Финном не приходили на обед. Потом она обычно работала еще несколько часов, пока Финн смотрел ее или свои любимые передачи, и закрывала ресторан около 3:30, пропуская вечерние дела. Не то чтобы мы нуждались в деньгах, но вечернее обслуживание было бы полезно для мечты Эйслинн открыть в этом районе известный ирландский гастропаб. Когда она передаст больше обязанностей другим людям, все станет проще.

Как только я покончил с едой, я взглянул на часы. Все знали, что в обеденный перерыв я отдыхаю два часа, но я не мог позволить себе больше. Наш оружейный бизнес с русскими по-прежнему шел в гору. Сергей настаивал, что не знает, что случилось с Имоджен, а мои собственные расследования не дали никакой дополнительной информации о местонахождении Имоджен за пять недель, прошедших с момента, когда она покинула Максима, до того, как ее выбросило на берег.

Я встал и поцеловал Эйслинн на прощание в макушку, а затем взъерошил волосы Финна. Потом я ушел. После обеда с Эйслинн и Финном я всегда чувствовал себя отдохнувшим. Это была рутина, которая позволяла нам проводить время вместе, не считая короткого ужина перед сном Финна. Отец, когда мы были младше, тоже часто находил время для обеда, а потом, когда мы учились в школе, обязательно возвращался к ужину. Несмотря на его занятость, мама настаивала на том, чтобы мы проводили время в кругу семьи. Некоторые люди считали, что нельзя быть одновременно любящим семьянином и жестоким лидером, но у них просто не было нужного стимула. Я знал, что все будет сложнее, когда у нас с Эйслинн появится ребенок. Шеймус все время был разбит из-за их маленького сына. В данный момент его состояние, вызванное недосыпанием, делало его недоступным для сложных заказных убийств.

Когда я вернулся в доки, я обнаружил Шеймуса в своем кресле, его руки лежали на столе, а голова покоилась сверху, он громко храпел. Я взял со стола свой ноутбук и отправился обратно. Завтра прибывала очередная поставка оружия, и нашему клану и русским нужно было убедиться, что оно широко распространено.

Я только что закончил разговор с Сергеем, когда позвонила Эйслинн. Как только я услышал первое слово из ее уст, я понял, что что-то случилось.

— Лоркан, — сказала она, ее голос дрожал. Судя по фоновому шуму, она была в машине. — Могу я подбросить Финна?

— Конечно. Что случилось?

— Я расскажу тебе позже. Она повесила трубку, и я постарался не превратиться в обеспокоенного безумца. Если бы она была в опасности, она бы сказала об этом.

Через десять минут она подъехала к складу, ее щеки раскраснелись. Она бросилась ко мне, оставив Финна в машине. — Что случилось? — спросил я, когда она столкнулась со мной.

— Имоджен проснулась. Мне позвонили двадцать минут назад. Мне нужно ее увидеть, и я не хочу, чтобы Финн узнал раньше, чем я узнаю подробности о ее состоянии.

Я взглянул на Финна. Его голова была опущена в сосредоточенности. Вероятно, он играл в одну из своих игр на ее телефоне. Мы рассказали ему об Имоджен около месяца назад, когда он снова спросил о ней. Он воспринял новость довольно хорошо, возможно, потому что ее нынешнее состояние ничего для него не изменило. Она по-прежнему не была заботливой матерью, как и никогда не была, а у него были мы. Мы были его семьей. Ничто не могло этого изменить, даже то, что Имоджен проснулась.

— Я отведу его в парк, возьму выходной, но остальная часть недели занята. Надо будет попросить Мейв, если ничего не получится.

— У нее суетливый новорожденный. Финн любит миссис Бирн. Она с удовольствием присмотрит за ним. — Я взял Финна на руки, и Эйслинн поспешила прочь после короткого поцелуя.

Финн посмотрел на меня сверху. — Она в порядке?

— Да. Мейв нужна ее помощь с ребенком, вот и все. Мы повеселимся в парке. Как насчет того, чтобы покататься на лодке?

— Да!

— Только давай быстро разбудим старого доброго Шеймуса, чтобы он мог заняться делами, пока нас не будет.

Финн с энтузиазмом кивнул и усмехнулся. Мы с ним были хорошей командой.

Эйслинн вернулась домой поздно, уже после ужина, поэтому мы с Финном с удовольствием съели по сэндвичу Рубен в лучшем фудтраке города. Когда она вошла в квартиру, Финн уже спал. Я сидел на диване, читая опись груза, который мы вмешались, когда Эйслинн опустилась на диван рядом со мной и без слов положила голову мне на плечо. Она испустила дрожащий вздох. Я прикоснулся к ее голове и дал ей выплакаться, ожидая, когда она будет готова поговорить со мной.