Страница 36 из 84
Лоркан погладил мое горло. — Расслабься для меня.
Я хотела, но мое тело боролось с его размерами. — Ты слишком большой.
Его пальцы сжались на моем горле. — Твое тело уже приняло меня однажды. Ты сделаешь это снова. Ты возьмешь каждый дюйм меня, милая Эйслинн, и тебе это понравится. Скоро ты будешь ценить каждый дюйм меня. Маленький член полезен только в первый раз. После этого это пустая трата твоего времени.
Я фыркнула, мои брови сморщились от удовольствия из-за его проницательного комментария. Его хватка на моем горле слегка ослабла, и он наклонился вперед, его губы впились в мои в медленном поцелуе. Одна его рука обвилась вокруг меня, прижав ладонь к моей попе, удерживая, пока он двигал бедрами и вводил в меня первый дюйм своего члена.
Я резко выдохнула, но он только углубил наш поцелуй. Его рука покинула мое горло и обхватила мою грудь, щипая, сжимая, поглаживая, вращая, пока сильное давление между бедер не перешло в пульсацию. Лоркан начал входить и выходить из моей киски, но не углубляясь. Его рука опустилась с моей груди и собрала мое возбуждение на пальцах. Он начал тереть мой клитор. Вскоре ощущения от его неглубоких толчков и круговых движений большого пальца по моему клитору приблизили меня к разрядке. Мои веки затрепетали, когда я задыхалась. Лоркан толкнул меня назад, пока я не легла на стойку. Он склонился, его губы схватили мой сосок. Он не переставал дразнить мой клитор, пока я не оказалась на грани разрядки. Затем, несмотря на мой протест, он остановился и вошел в меня еще на дюйм. Мои губы разошлись, тело дрожало от боли и удовольствия. Лоркан снова стал тереть мой клитор, пока я снова не была готова упасть.
Его губы коснулись моего уха. — Приготовься, — предупредил он, ущипнув мой клитор.
Мое тело начало дрожать, опрокидываясь, и Лоркан вошел в меня до упора. Я вскрикнула.
А потом каждый дюйм его тела оказался внутри меня, и Лоркан был прав. На мгновение я была уверена, что потеряю сознание, но затем смесь боли и нарастающего наслаждения прорвалась сквозь меня. Я снова вскрикнула, мои глаза зажмурились, переполненные ощущением заполненности до краев. Я покачала головой, не уверенная, что смогу выдержать еще секунду, но в то же время отчаянно желая большего. Его кончик прижался к той точке внутри меня, которая заставила мои пальцы ног подкоситься от удовольствия.
— Милая Эйслинн, не дари мне свои оргазмы так быстро. Мое эго не нуждается в поддержке, — густо произнес Лоркан, его губы нежно скользили по моему горлу, затем он пососал мой сосок.
Он начал входить в меня. Мои ноги безвольно свисали с края стойки, и я наблюдала за Лорканом, прикрыв глаза капюшоном. Он обхватил лодыжки, чтобы раздвинуть меня, мои пятки уперлись в его бицепс.
Я сузила глаза, готовая к умному замечанию, но Лоркан с силой толкнулся вверх, вгоняя себя еще глубже. Я вскрикнула, едва не кончив снова, хотя мое тело болело от размеров Лоркана.
Мускулистые бедра Лоркана сгибались при каждом толчке. Его член словно разделял меня на две части, но мое тело кричало о большем, и Лоркан дал ему это. Он задвигал бедрами быстрее, вгоняя свой член еще глубже в меня. Затем он рухнул на меня сверху с гортанным стоном, когда вышел из меня. Дыша неровно, я обхватила его ногами за талию.
Я закрыла глаза, слушая биение сердца Лоркана, а может быть, я его чувствовала. Находясь так близко к кому-то, мы размывали границы наших тел. Это заставило меня почувствовать связь с Лорканом на глубоком уровне. Я чувствовала себя бескостной и глубоко уставшей. Полусонная, я гладила шею Лоркана.
Дыхание Эйслинн замедлилось, стало неглубоким и мягким. Ее пальцы поглаживали мою шею, вызывая мурашки на коже. Я закрыл глаза, прислонившись лбом к стойке. Я не хотел вставать, не хотел отстраняться от Эйслинн. Находиться внутри нее было похоже на возвращение домой и возрождение. Я не был уверен, что именно в Эйслинн заставляло меня пьянеть от вожделения и отчаянно желать большего. Я прижался поцелуем к ложбинке между ее плечом и горлом, но она никак не отреагировала. Ее пальцы свободно лежали на моей шее. Я поднял голову и увидел, что она крепко спит подо мной.
Я покачал головой, проводя большим пальцем по ее щеке. Она была естественной красавицей. Я не был уверен, пользовалась ли она косметикой, но она определенно не была такой, которую можно заметить. Она была пылкой и застенчивой, невинной и распутной. Она сводила меня с ума.
Отец был уверен, что она сбежит, как только у нее появится шанс. Я знал, что она будет ждать, пока не найдет Имоджен. Я никогда не гонялся за женщинами, но я беспокоился, что Эйслинн может стать той, кто изменит это.
Я выпрямился и медленно вышел из нее. Мой член снова приобрел розовый оттенок. Я сделал паузу, пытаясь решить, не забыл ли я презерватив специально. Я не был уверен и я хотел детей. Но я хотел, чтобы они росли в хорошей семье. То, что мы трахались друг с другом, как озабоченные подростки, не означало, что мы были хорошими родителями.
Я провел рукой по волосам. Это было слишком рано для нас, но, возможно, слишком рано — это все, что мы когда-либо получим. Я покачал головой, раздосадованная своими грустными мыслями, отступил назад и подумал о том, чтобы позволить Эйслинн спать на прилавке с раздвинутыми ногами. Когда она проснется, это приведет ее в ужас и ярость.
Решив не раздражать ее и просунул руки под ее ноги и спину, поднимая со стойки. Она прижалась ко мне, когда я нес ее в спальню. Это был первый раз, когда она была в моей постели. Я положил Эйслинн в центре и посмотрел на нее. Мне очень не нравилась мысль, что она попытается убежать от меня.
Я вернулся на кухню, чувствуя себя ничуть не уставшим. За эти годы мое тело привыкло к минимальному количеству сна. Но я был голоден. Тушеное мясо все еще слабо булькало на плите. Я поднял стеклянную крышку и глубоко вздохнул. Мои глаза закрылись, и я перенесся в прошлое, на кухню моей бабушки. Тушеное мясо, которое она готовила для меня и моих братьев, пахло именно так. Открыв глаза, я взял ложку из ящика, окунул ее в рагу и поднес к губам, приготовившись к разочарованию. Я еще не пробовал такого вкусного рагу, как у моей бабушки. Тушеное мясо, которое подавали в пабах Нью-Йорка, было позором. Но я все равно ел их, потому что даже плохое рагу напоминало мне о доме.
Как только я попробовал рагу Эйслинн, мои губы растянулись в ностальгической улыбке. Я взял еще одну ложку, даже не потрудившись открыть глаза. Я обжог язык, но это не имело значения.
Какой-то шум заставил меня открыть глаза, и моя рука метнулась к пистолету в кармане.
Эйслинн подняла ладони. Она была одета в одну из моих футболок.
— Тебе нужно поспать, — пробурчал я, раздраженный тем, что она смотрит на меня.
— И не стоит есть хорошее рагу прямо из кастрюли. Его нужно есть, сидя с куском хлеба.
— Это не хорошее рагу.
Эйслинн покраснела, на ее лице мелькнула обида. Я был удивлен. Я много подкалывал и дразнил ее с тех пор, как мы впервые встретились, но она никогда не выказывала настоящей обиды по поводу моих замечаний.
— Это как Ирландия на ложке. Это чертовски удивительно.
Она прикусила нижнюю губу, ее щеки покраснели. Она подошла ко мне, босиком, и на ее лице появилась улыбка. — Американец сияет насквозь.
Мои брови нахмурились.
— Чертовски потрясающе, — повторила она с легким смешком и слегка подтолкнула меня бедром. — Подвинься и сядь. Я наполню для тебя тарелку.
Я отошел и опустился на барный стул, наблюдая, как Эйслинн насыпала рагу в миску. Затем она наклонилась и достала хлеб. Она отрезала большой кусок и поставила его и миску передо мной. Я принялась за еду, и каждый вкус, казалось, приближал меня к дому.
— Сначала я наслаждался тобой на прилавке, а теперь твоим рагу. Лучше и быть не может, — сказал я с грязным смешком.